Черная Луна - Маркеев Олег Георгиевич. Страница 73

— Жутковато. — Нина передернула плечами. Темнота вокруг была наполнена тихим плеском волн, протяжным скрипом снастей и гулкими ударами бортов о камень пирса.-Это ваш кораблик?

— Один знакомый купил, ошалев от больших денег. Приказал переоборудовать по высшей категории.

Но судно — не квартира. После капитального евроремонта со сносом перегородок речное начальство даже за взятку отказалось выпустить его в плаванье. Утверждают, что перевернется даже при малой волне. Пришлось оставить на приколе и превратить в плавучую дачу. Сейчас там все, что нужно для приятного времяпрепровождения: в трюме оборудовали гостиную, вместо силовой установки — сауна, рубку переделали в кабинет.

— Просто холостяцкий рай. — Нина восхищенно вздохнула. — Ваш знакомый счастливый человек.

Хан уже вступил на трап, протянул ей руку. Мимоходом обронил:

— Возможно. Но он уже переправился на другой берег реки Стикс.

— Господи! — вырвалось у Нины. Она в нерешительности замерла, поставив ногу на трап. — А почему так тихо?

— Мы ждали вас, — ответил Хан, потянул за руку, увлекая за собой вверх.

Лилит поднялась следом. Обменялась с Ханом короткими фразами. Тот кивнул и исчез за надстройкой. Лилит привычно распахнула дверь в рубку. Включила свет. Стекла заменяли дубовые панели, ни лучика не проникло наружу.

— Иди сюда. — Она поманила Нину, первой устроившись на полукруглом диване. — И закрой дверь.

Нина вошла в рубку, превращенную в кабинет с дубовым столиком, секретером, книжными полками вдоль трех стен и полукруглым диваном, покрытым остро пахнущей шкурой медведя, осмотрелась, хмыкнула, скривив пухлые губки. Села в ногах Лилит.

— Что такую мордочку сделала, Нинон?

— Странно все это. — Нина передернула плечами. — Не по себе как-то.

— Это из тебя хмель вышел. Или все еще жалеешь, что я тебя от той малолетки оторвала?

— Прекрати. — Нина достала из сумочки сигареты. Щелкнула зажигалкой. Дура я, поехала к черту на рога!

— Была бы дурой, если бы не поехала. — Лилит подтянула ноги, положила подбородок на колени. — Тебе Маргарита не звонила?

— Не знаю, я дома еще не была. На мобильный звонков не было. Приеду, надо будет автоответчик послушать.

Лилит украдкой усмехнулась. Домой Нина уже не попадет никогда. Да если бы и не встретилась с Лилит, от неприятностей ее это не спасло бы. Хан только что сказал, что его люди, караулившие Нину у ее дома, засекли незваных гостей. Судя по всему, «крыша», уронив скупую мужскую слезу на пепелище дачи Маргариты, принялась искать хозяйку центра.

— А он ничего, твой горец, — неожиданно переключилась на насущное Нина. Роскошный экземпляр. Он действительно так хорош, как выглядит?

— Сейчас узнаешь.

Лилит встала, из сумки, лежавшей на полу, достала черный шелковый балахон, бросила на колени Нине.

— Раздевайся. Наденешь это. Нина расправила балахон, игриво сверкнула глазками.

— В таких американцы дипломы в колледжах получают. Поиграем в школьниц?

— Попробуем. — Лилит достала еще один балахон, бросила на диван. — Давай, Нинон, не тяни время.

Она первой сбросила одежду. Зябко поежилась. Натянула на правую ногу подвязку: черный бархат с золотыми письменами. Набросила на плечи накидку.

Нина завистливо вздохнула, скользнув взглядом по телу Лилит, едва прикрытому распахнувшимся балахоном.

Пока она раздевалась, Лилит достала из секретера два бокала и маленькую бутылочку. Поровну налила в бокалы темно-рубиновую жидкость. Оглянулась на возившуюся с накидкой Нину и всыпала в один бокал порошок, помешала пальцем.

— Готова? — Она повернула к себе Нину. Оглядела с ног до головы. — Ты прелесть, Нинон. Маленькая кареглазая прелесть.

Нина потянулась к ее губам, но Лилит со смехом увернулась.

— Сначала выпьем. — Она протянула бокал Нине.

— Что это?

— Вино, настоянное на особых травах. Неповторимый вкус. — Лилит заговорщицки подмигнула. — И непредсказуемый результат.

Нина захохотала низким грудным смехом, пригубила вино. Поморщилась.

— Ой, горькое!

— Глупая, залпом, до дна. Как лекарство, — Лилит первая опрокинула свой бокал.

Нина, морщась, выцедила рубиновый напиток до последней капли. Когда оторвала бокал от губ, в ее глазах уже занимался лихорадочный огонь.

Лилит притянула ее к себе, слизнула с полуоткрытых губ остатки горького вина. Нина попыталась обхватить Лилит за плечи, но та легко выскользнула.

— Что это, Ли? У меня голова кругом идет. — Нина действительно покачнулась, словно в борт кораблика ударила волна.

— Все только начинается. — Лилит взяла ее за руку, выключила свет, только после этого распахнула дверь на палубу.

Обняв друг друга за талии, обогнули надстройку. Лилит трижды стукнула в железную дверь.

Дверь распахнулась, и наружу вырвались низкие голоса, тянувшие монотонную мелодию. Крепкие руки подхватили Нину, как пушинку подняли в воздух и понесли в темноту.

В голове ее низко ухали барабаны, отбивая ритм монотонным голосом, вытягивающим свою нудную песню на непонятном языке. Нина перестала ощущать свое тело, показалось, что вся она сделана из плотной, осязаемой, но абсолютно невесомой темноты. Что-то защекотало пятки. Нина опустила взгляд. Оказалось, под ногами темно-красный ковер, широкие лучи света крестом лежали на нем, искрились на высоком ворсе. Захотелось опуститься на них, почувствовать, как остро войдут ворсинки в горячую кожу. Чьи-то руки обхватили сзади, не дали упасть. На секунду способность видеть предметы такими, какими они должны быть, вернулось к Нине, и она разглядела в багровом свете четырех светильников четыре женские фигуры. Неподвижными изваяниями они застыли по четырем углам ковра.

Потом в голове что-то нарушилось, в уши ударил нарастающий шум падающей воды, и ковер превратился в жидкость, такую же темно-рубиновую и тягучую, как та, что она только что выпила. Жидкость оказалось теплой и липкой, медленно обволакивала ноги, засасывала в себя, жутко и неотвратимо, как бывает только в кошмарном сне. «Наверное, кровь. Целая река крови», — отрешенно подумала Нина, все глубже проваливаясь в зыбытье.

Последнее, что она увидела в ослепительно яркой вспышке сознания, была острая мордочка крысы, слишком большой, чтобы можно было поверить, что все происходит наяву. У крысы оказалось множество рук, ласковых и настойчивых, Нина ощущала их скользящие прикосновения по всему телу, от нарастающего возбуждения захотелось рыдать и смеяться одновременно. Крик застрял в горле, крысиная морда прижалась к лицу Нины, залепила губы жадным поцелуем. В последний миг Нина успела удивиться, почему они такие мягкие, совсем как человеческие, и соленые, как кровь…

* * *

Лилит, опираясь на стену, добрела до конца коридорчика, нащупала дверь, толкнула. Внутри стояла жара, остро пахнущая сандалом и раскаленным деревом. Лилит сорвала маску, это было единственное, что осталось на ней, накидку и черную подвязку сорвали с нее там, где в объятиях трех ведьм еще билось в последних судорогах агонии тело Нины. Яд, растворенный в вине Нины, отнимал жизнь медленно. Он доводил возбуждение до исступления, заставляя испытать большее, чем дозволено смертному. И сразу же вслед за секундной вспышкой озарения, когда открываются врата в заповедное, следует тьма. Бездна засасывает в себя того, кто решился заглянуть в нее. Сначала не выдерживает мозг, сгорает от нестерпимой ласки, продолжающей терзать тело, а потом стынет и умирает сердце. Медленно и мучительно, как выброшенный на мороз щенок.

Лилит опустилась на горячую скамью. Пошарила рукой вокруг себя. Нащупала теплый бок бадьи, зачерпнула воду. Она еще не успела впитать в себя жар, наполнивший сауну. Лилит. вылила на себя полный ковш. Вода теплыми ручейками зазмеилась по горячей коже, через секунду она опять сделалась сухой и упругой.

Лилит вытянулась на скамье, тяжело дышала, широко распахнув рот. С каждым вдохом струя горячего воздуха врывалась в тело, выжигая усталость, с потом выгоняла ее наружу. Постепенно усталость отступила, тело сделалось невесомым, показалось, растворилось в горячем воздухе. Лилит закрыла глаза, не в силах бороться с накатившим забытьем.