Полковник Сун - Маркем Роберт. Страница 34

Их поздний обед состоял из рыбного супа, приправленного изрядным количеством лимонного сока, и полутора дюжин восхитительных, похожих на перепелов птиц, которых в это время года в Греции добывают в изобилии. Все это они запили умеренным количеством рецины. От кофе Лицас отказался и ушел, объяснив, что ему необходимо зайти в порт – не только, чтобы, оставаясь в рамках закона, зарегистрировать “Альтаир”, но также послушать, о чем говорят местные сплетники, да и самому поспрашивать.

Приблизительно через два часа он вернулся. Его карие глаза часто моргали, рот был плотно сжат в веселой усмешке. Достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять, что Лицас принес важные новости.

Еле сдерживая триумф, он сел, заказал кофе и облокотился головой на сцепленные пальцы.

– Есть две новости, – тихо проговорил он. – Кажется, я напал на след фон Рихтера. Объявился некий загадочный голландец, который называет себя Вандервельдом и утверждает, что изучает камни. Он снял домик на восточной оконечности острова, с ним юноша, который тоже якобы интересуется камнями. Разузнать это было нетрудно. Фон Рихтер не слишком утруждает себя конспирацией. Вчера вечером он ужинал в этой самой таверне. Конечно, он не рассчитывает, что его узнают. Думаю, во время оккупации он в этих краях не бывал. Нам здорово повезло.

Бонд нахмурился.

– Нико... извини, но откуда известно, что это именно он? Одного описания явно не ...

– Дорогой дружище, Лицас еще не выжил из ума. У фон Рихтера есть отметина. Ожог от выстрела. Раскаленные газы из ствола оставили на левой стороне головы страшную рану. Повреждено ухо и кожа вокруг него, кое-где даже выпали волосы. У нашего друга из Голландии имеется точно такое же увечье. Ну что, хватит?

– С этим уже можно работать.

Хотя в голосе Бонда и прозвучала лишь спокойная взвешенность, он ощутил прилив воодушевления. Весь день он не находил себе места от вынужденного бездействия, опасаясь, что верный путь так и не будет ими найден, и что всем троим придется позорно и безнадежно провести решающую ночь на островке под открытым небом, готовясь противопоставить смертоносному оружию, которое собираются пустить в ход китайцы, “Альтаир”, винтовку и автомат. Но теперь-то они, в любом случае, знали, каким будет их первый шаг. Однако прежде необходимо было узнать, в чем заключалась вторая новость Лицаса.

– Это во-первых, а что во-вторых?

– Ах, да, – Лицас допил кофе и сполоснул горло холодной водой. – В госпитале выяснять что-либо бесполезно. Этот человек сбежал оттуда, как только ему сделали перевязку. По дороге в поселок он встретил крестьянина верхом на муле и попросил завязать ему ботинки. Крестьянин хотел его довести, но тот сказал, что предпочитает идти пешком. В селении ему предлагали кров и отдых, но он снова отказался. Все об этом только и говорят и сходятся к тому мнению, что крестьянину следовало отвезти его обратно в госпиталь. А в последний раз этого человека видели на дороге к западной оконечности. Как раз в тех местах русские и собираются провести конференцию. Но ведь убежище фон Рихтера находится на противоположном конце. Что ты на это скажешь?

– У них две точки, – отозвался Бонд, задумчиво глядя на выскобленные доски столешницы. Какое-то смутное воспоминание тщетно пыталось оформиться в его сознании. Что-то мимолетное, происшедшее совсем недавно. Попытки сосредоточиться, он знал, ни к чему не приведут; наоборот, следовало не думать об этом, чтобы потом эпизод, набрав новую силу, вспомнился сам собой. Бонд продолжал:

– Вскоре противник объединит усилия. Скорее всего, сегодня вечером – более поздний срок их не устроит. По всей видимости, основные события должны развернуться в западной части острова, а, следовательно, первый шаг сделает именно фон Рихтер. Вопрос только – какой. Нико, к дому, где остановился фон Рихтер, ведет какая-нибудь дорога или тропа?

– Над домом расположены виноградные террасы, но чтобы добраться до них, нужно карабкаться по скале. Дело выполнимое, но чрезвычайно трудное. Думаю, ему это не подойдет. Он отправится морем.

– В таком случае, мы можем следить за ним с “Альтаира”, и когда он появится, сядем ему на хвост, – отбарабанила Ариадна. – Это же очевидно.

Лицас скорчил гримасу.

– Это чертовски трудно, моя милая. Если мы будем слишком близко, нас заметят. А если сделать вид, что мы просто идем мимо, тогда он подождет, пока мы не пройдем. Да, ситуация.

– А мы погасим огни.

– А луна?

– Я видел его! – вдруг сказал Бонд и привлек их взгляды к себе. – Не фон Рихтера, а человека из госпиталя. Утром, пока мы ждали твоего, Ариадна, возвращения. Он карабкался по склону – очень неуклюже, словно раненый. Судя по всему, он направлялся к одному из дюжины домов на побережье. Теперь мы знаем, где искать.

– Откуда ты знаешь, что это был он? – поинтересовался Лицас.

– Готов поклясться чем угодно. Помню, я еще спросил себя, какое срочное дело может заставить калеку взвалить на себя столь дьявольски трудное испытание. Никаких сомнений, это был он, спешил с донесением к своим хозяевам.

– Но ведь это северное побережье, – казалось, Лицас до сих пор был неудовлетворен. – Откуда даже не видно островка.

– И тебя, кстати, тоже. Пока что данная часть диспозиции нам не ясна. Сейчас требуется решить, что нам делать дальше. Снимемся с прикола и пройдем на безопасном расстоянии вдоль побережья. Посмотрим...

Неожиданно лицо Лицаса изменилось, все тело напряглось. Его рука, лежавшая на предплечье Бонда, обрела твердость металла. Он с трудом выдавил из себя:

– Он здесь. Герр гауптман Людвиг фон Рихтер. Справа, Джеймс. Выходит из лавки зеленщика. Можешь полюбоваться на него. В этих краях до сих пор принято глазеть на чужаков.

Бонд, как бы невзначай, обернулся и в двадцати ярдах от себя увидел немца. Тот стоял в спортивной рубашке и шортах, с пухлой хозяйственной сумкой в руке, поглядывая через плечо и вместе с зеленщиком смеясь какой-то шутке. Его спутник, белокурый юноша с винной флягой в руке, радостно улыбался. Оба являли привлекательную картинку безоблачного отпускного настроения, чистоты и свободы от хлопот. Затем фон Рихтер повернул голову, и Бонд увидел синевато-багровое пятно уха и плешь за ним. Беззаботно болтая, парочка удалилась по набережной.

– Уходят, – прокомментировал Лицас. – Схожу, посмотрю на их лодку. Потом пригодится. Он ушел.

– Джеймс, – Ариадна очнулась от задумчивости, – Среди прочего мне не дает покоя один вопрос. Зачем им понадобился этот человек? Его всегда могут узнать. Что в нем такого, что заставило их прибегнуть к его услугам?

– Хороший вопрос. Наверное, он уже выполнял для них кое-какие задания прежде. К тому же он обладает военным опытом. А на это всегда есть спрос.

Ариадна задумчиво покачала головой.

– Значит, ты думаешь, что речь идет о какой-то пушке. Диверсия с суши вероятнее диверсии с моря?

– Пока с уверенностью сказать нельзя. Атака с суши, с моря, может, еще что-нибудь. Выбор велик.

Последовал еще один задумчивый кивок, однако было видно, что Ариадна думает о чем-то другом.

– В мире миллионы бывших военных. Этот – специалист по пыткам. Вот в чем его ценность. Но зачем им это? Да и пушка меня тревожит. Как можно поднять на этот холм такой тяжелый предмет? И как они доставили его на остров? Может быть, это такая пушка, которая ...

– ... стреляет ядерным зарядом, – угрюмо закончил за нее Бонд. – Миниатюрный вариант. Вполне транспортабельный. Другой реальной альтернативы я пока не вижу.

Слова эти заставили замолчать обоих. Наконец вернулся Лицас.

– Большая лодка с навесным мотором, – доложил он. – Сейчас они отчаливают, дадим им минут пять.

– А за это время нам необходимо уладить одно дело, – сказал Бонд. – Я имею в виду Янни.

– А что такое?

– Надо с ним расплатиться. Возможно, другого случая нам не представится. Лицас задумался.

– Верно, был об этом разговор, но стоит ли это делать сейчас, при данных обстоятельствах? Он отлично владеет ножом. И на катере не лишний. А опасность он может и переждать.