Очи бога - Марко Джон. Страница 113

— Мы этого точно не знаем. Может быть, я уже исцелилась. Может быть…

— Нет! — прорычал Лукьен. — Око сохраняет тебе жизнь, и ты должна жить! Я не позволю тебе рисковать собой даже ради тысячи джадори. Поэтому поеду туда сам и расскажу им о злых замыслах Акилы. А ты остаешься, Кассандра, и будешь жить!

Его голос звучал в полную силу. Кассандра даже попятилась назад, озадаченная взрывом эмоций возлюбленного. Попятилась, но не испугалась.

— Зачем ты так поступаешь? — спросила она. — Зачем тебе рисковать ради джадори?

Этого-то вопроса Лукьен и страшился больше всего. Он понял, что никто не рассказывал ей, какой ценой им досталось Око.

— Кассандра, я ведь кое-что должен джадори…

Она сжала ему руку:

— Расскажи.

— Это нелегко. Все случилось давно, но до сих пор воспоминания мучают меня. — Лукьен отвернулся и стал глядеть на огонь; в оранжевых сполохах ему почудился лик каганы Джитендры. — Когда мы добывали в Джадоре Око Господа, случилось вот что. Каган Кадар, их правитель, тепло принял нас в своем дворце, как дорогих гостей. Обращался с нами по-королевски. Но Око-то принадлежало ему, было его собственностью, понимаешь?

— Значит, вы украли амулет. Это мне известно, Лукьен.

— Если бы просто украли! Нам пришлось пойти на убийство. Я стал убийцей. Убил жену Кадара.

Кассандра не проронила ни звука. Лукьен не мог заставить себя взглянуть в ее сторону.

— В ту ночь она лежала в кровати Кадара, — продолжал он невеселую историю. — Я решил, что это сам каган, а оказалось — Джитендра, его жена. Она закричала, бросилась на нас, и я случайно нанес ей смертельную рану. Но самое плохое… — Он перевел дух, едва в состоянии произнести следующие слова: — …то, что она оказалась беременной.

Лукьен замер, ожидая реакции Кассандры. Как же он удивился, когда она протянула руку и нежно взъерошила его волосы.

— Лукьен, милый мой, — ласково проговорила она.

— Для тебя, может, и милый, но не для джадори. Для них я — настоящее чудовище.

— Прошло шестнадцать лет, Лукьен. Это долгий срок.

— Недостаточно долгий, чтобы забыть о смерти жены. Тебя там не было, Кассандра. Ты не слышала, как кричал Кадар. Живи я хоть сотню лет, мне вовек не забыть этого крика. Понимаешь теперь? Именно я должен поехать туда. Ты ничего не должна джадори. А я — должен.

— Значит, поедем вместе, — решила Кассандра. — Я не отпущу тебя к ним одного.

— Но я буду не один. Со мной поедет Торин.

— Торин Гласс уже старик. А я…

— Нет, Кассандра, — взмолился Лукьен, — не спорь со мной, прошу тебя. Мы уже все обсудили, Торин и я. Тебе будет лучше в Марне. Там никто тебя не знает, а мы вернемся за тобой как можно скорее.

— А если ты не вернешься?

Лукьен пожал плечами.

— Если не вернусь, то умру, зная, что ты в безопасности. А теперь, пожалуйста, давай не будем больше спорить, — он улыбнулся, отчаянно пытаясь сменить тему. — Я хочу просто наслаждаться твоим присутствием. И потом — Гилвин прав. У нас мало времени, скоро нужно трогаться в путь. И тебе пора одеваться. Я привез одежду для верховой езды. Здесь, у костра, будет хорошо.

Они поднялись на ноги. Кассандра осталась, а Лукьен отошел к лошади. Он думал, что Кассандра станет раздеваться, и не хотел ей мешать, но, спустя пару секунд, она окликнула его. Лукьен обернулся. Она растерянно моргала, глядя на ноги. Между бедер стекала алая струйка, заливая подол сорочки.

— Лукьен?..

Дыхание стало сбивчивым. Кровь бежала по ногам. Она застонала, вначале еле слышно, и схватилась за живот.

— Лукьен!

Лукьен поспешил к ней и едва успел подхватить: колени ее подогнулись. Лицо побелело, из груди вырвался хриплый крик. Кровь текла и текла: Лукьен ощущал на своих ногах ее тепло.

— Что происходит? — прошептала она. И упала, выскользнув из рук возлюбленного, не отрывая рук от живота. Она каталась по траве, издавая стоны.

Лукьен стоял над ней, остолбенев от ужаса. И тут он увидел: амулет на шее Кассандры вспыхнул жарким алым огнем. Кассандра, дрожа, смотрела на Око. Проклятие…

Лукьен ощутил возрастающую панику. Он упал на колени рядом с любимой, с жалостью и ужасом видя, как мертвенная бледность покрывает ее черты. По телу проходили спазмы; она беспомощно тянула руки, хваталась за его плащ, моля о спасении.

— В чем дело, что с тобой, Кассандра?.. — в отчаянии повторял Лукьен.

Она не отвечала; да и не могла ответить. Глаза ее расширились, новая волна боли сотрясла тело. Из груди вырвался ужасный вопль, прерванный целым фонтаном крови. Кровь забрызгала лицо Лукьена.

— Это рак, — прохрипела она. — Я чувствую его!

Лукьен обхватил тело возлюбленной, и руки его стали кровавого цвета. Она истекала кровью и уже не могла говорить. Око Господа горело зловещим огнем. Кассандра судорожно хваталась за него пальцами. Она что-то прошептала. Лукьен едва смог разобрать слова:

— Я… умираю…

— Ты не можешь умереть, Кассандра, нет!

Но она умирала, и Лукьен знал это. Они нарушили чары Ока, каким бы невероятным это ни казалось. Кассандра вцепилась в цепочку, на которой висел амулет.

— Верни… его, — выдавила она из последних сил. И обмякла в руках Лукьена. Сильнейший спазм сотряс ее тело. Она завопила, моля о помощи.

— Скажи, что мне сделать? — метался Лукьен. — Как мне помочь тебе?

Но Кассандра уже замолчала. В ее теле больше не было ни тепла, ни жизни. Спазмы становились все слабее, слабее…

И прекратились.

— Кассандра!

О, каким жалким показался Лукьену собственный голос!

— Кассандра, не покидай меня!

Нет ответа.

Лукьен упал на колени, не выпуская Кассандру из рук, и голова возлюбленной безжизненно свесилась ему на плечо. Алый огонь амулета погас, будто свеча, которую притушили.

Гилвин с Теку на плече отдыхал в саду, когда вдруг до него донесся крик. Он выбрал себе местечко на приличном расстоянии от Лукьена с Кассандрой, откуда был хорошо виден весь Кот, и следил, чтобы никто посторонний не мог пробраться мимо него незамеченным. Он сидел под деревом и неплохо себя чувствовал, надо сказать. Но жуткий крик мгновенно лишил его покоя.

Крик донесся со стороны костра. Парень вскочил и побежал с такой скоростью, какую только позволяла больная нога. Крик перерастал в бесконечный агонизирующий вопль. Вот и огонек костра показался сквозь туман. Рядом на коленях стоит Лукьен. А на руках у него… Кассандра. Гилвин остановился, как вкопанный. Да она же не шевелится!..

— Великое Небо…

Жуткая сцена разом лишила Гилвина сил. Кровь заливала лицо и рубаху Кассандры, словно кто-то набросился на нее с кинжалом. В воздухе стоял густой запах крови. Лукьен плакал, и его большое тело сотрясалось в рыданиях. Гилвин смотрел на него, объятый ужасом: звериный вой, что издавал Лукьен, был еще страшнее неподвижной Кассандры.

— Лукьен, что случилось?

Странно, но он услышал. Бронзовый Рыцарь поднял залитое слезами лицо и встретился взглядом с Гилвином.

— Ты говорил, что это обман! — проскрежетал он. — Ты обещал, что так оно и будет!

— Что обещал?

— Насчет проклятия! Говорил, будто все это ложь! Ты надул меня, мерзкий лгун!

— Но это было правдой! — закричал Гилвин. — Клянусь, Лукьен! Я ведь смотрел на нее. Видел собственными глазами!

— Так взгляни же на нее сейчас! — взревел Лукьен. Он поднялся с Кассандрой на руках и понес ее навстречу Гилвину. — Вот что случилось!

Гилвин еле сумел раскрыть рот от ужаса:

— Мне очень жаль! Я же не знал!

Лукьен снова опустился на колени, бережно укладывая Кассандру на землю, потом обхватил ее тело руками. Голова и плечи Лукьена затряслись в безудержных горьких рыданиях. Вид поверженного рыцаря был Гилвину невыносим. Даже смерть матери не так потрясла его. Он застыл на месте, глядя, как Лукьен оплакивает погибшую возлюбленную. Прошло немало времени, прежде чем рыцарь сумел прийти в себя. Он провел рукавом по залитому слезами и кровью лицу и медленно перевел взгляд на Гилвина.