Праведники Меча - Марко Джон. Страница 14

— И это так?

— Нет. Он планирует напасть на сам Лисс. Но королева Джелена об этом не знает. — Бьяджио покатал бокал между ладонями. — Пока.

— Вы собираетесь сообщить ей?

— Я намерен поехать на Кроут и вести с королевой переговоры о мире. Я скажу ей, что задумал Никабар. Она, конечно, потребует от меня уступок, и мне придется подкрепить ими мою оливковую ветвь. Лиссцам мир нужен не меньше, чем нам. Я в этом уверен.

— Так для чего вам понадобился я? — вопросил Касрин, хотя уже почти точно понял, каким будет ответ — и боялся его услышать.

Император Бьяджио подался вперед.

— Отвезите меня на Кроут, — просто сказал он. — Ваш корабль — единственное военное судно, которое у меня есть. Все остальные капитаны по-прежнему верны Никабару.

— Ни за что, — заявил Касрин. — Это — самоубийство. Лиссцы уничтожат нас еще на подходе к Кроуту. И потом — Никабар запрещает мне выходить в море.

— Он даст разрешение, если будет считать, что вы намерены присоединиться к нему, — возразил Бьяджио. — Никабар хочет заполучить вас обратно. Ему нужны такие талантливые люди, как вы. После того как вы отвезете меня на Кроут, вы найдете Никабара. Вы скажете ему, что передумали, что раскаялись и счастливы, будете воевать против Лисса, чтобы вернуть себе репутацию.

— Смешно, — пробормотал Касрин. — Он ни за что этому не поверит.

— Поверит, — уверенно возразил Бьяджио. — Я об этом позабочусь. А что до кроутов, то они не пустят нас ко дну, когда узнают, что я нахожусь на борту. Королева Джелена захочет со мной встретиться. Я в этом уверен.

Касрина это еще не убедило.

— Это — крупный риск. Если вы ошибаетесь...

— Я не ошибаюсь. Лисс воюет двенадцать лет. Они ведут войну, которую им никогда не выиграть. Если Джелена не полная дура, она это уже видит.

— Ну, в одном вы правы, — сказал Касрин. — Она определенно захочет чего-то взамен. Мира ей будет мало. Ее надо будет убедить. Что вы ей дадите, помимо известия о вторжении Никабара?

Бьяджио потемнел.

— То же, что я предлагаю вам. Я дам ей Никабара. — Он смотрел на Касрина, ожидая его реакции, но Касрин сумел сохранить бесстрастность. — Ну? — поторопил его Бьяджио. — Соблазнительное предложение, правда?

— Да, — признался Касрин. — Но как я должен уничтожить Никабара? У вас и на это найдется ответ в вашей волшебной шляпе?

Император Бьяджио продемонстрировал великолепную уверенность в себе.

— Милый мой Касрин, у меня на все есть ответы. Будет способ справиться с «Бесстрашным». Механизм уже запущен. Но вы должны мне довериться. Все это — часть более крупного плана. Вам будут выдвинуты условия, будет сказано, что вы должны для меня сделать. А взамен я дам вам то, чего вы хотите больше всего.

Касрину вдруг страшно захотелось выпить. Он встал с кресла, направился к буфету, взял бутылку с чем-то крепким и налил себе рюмку. План Бьяджио был тонким и опасным. Император не открывал своих карт, и поэтому Касрин толком не знал, во что он впутывается. Но одно он знал определенно: Бьяджио — гений интриги. Он организовал разрушение Собора и отнял у Эррита трон, и хотя все были уверены, что ему не удержать власть и неделю, он сумел усидеть уже год. Человек с такими талантами вполне способен нанести поражение «Бесстрашному».

В конце концов, предложение оказалось слишком соблазнительным. Касрин поставил рюмку и вытер губы рукавом.

— Я не хочу вам доверять, Бьяджио, — открыто сказал он. — Но, думаю, выбора у меня нет. Бьяджио расплылся в улыбке.

— Значит, вы сделаете то, что я скажу? Вы отвезете меня на Кроут?

— Мне понадобится время, чтобы подготовить корабль. «Владыка ужаса» очень давно не выходил в море. Когда вы хотите отплыть?

— Завтра.

— Завтра?! — воскликнул Касрин. — Ну да, никаких проблем. Черт возьми, почему тогда не сегодня?

— О нет, сегодня я никак не могу, — подхватил шутку император. — Сегодня у меня другие дела. Вы ведь не единственный, кто придет ко мне, Касрин. Мне надо повидаться еще кое с кем.

4

Дакель— инквизитор вышел на подмостки в ошеломляющей тишине. На нем были черные министерские одежды, а лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Когда он повернулся к огромной толпе, собравшейся в его театре, в его глазах не промелькнуло и искры тревоги. Десяток люстр заливал залу оранжевым светом. Воздух был тяжел и неподвижен.

Два охранника в шлемах-черепах стояли по обе стороны помоста, неподвижные, словно статуи. В руках у Дакеля не было записок или свитка с обвинением, и он сцепил пальцы перед собой, будто в задумчивости. Зрители ждали, чтобы он заговорил. Элрад Лет был так же безмолвен, как и зрители. Его холодные глаза неотрывно смотрели на инквизитора, но он не выглядел испуганным.

Алазариан наблюдал за происходящим с расположенных амфитеатром скамей и был так же загипнотизирован, как и остальные. Помещение было набито до отказа. Утром Алазариан увидел из окна толпы, которые собрались вокруг Башни Правды, жужжа о приезде Элрада Лета. Теперь в зале слушаний было неприятно душно. Алазариан оказался зажатым между двух крупных мужчин, и их локти впивались ему в ребра. Он занял место заранее, потому что так приказал Дакель. Алазариан рассчитывал, что инквизитор посадит его в специальную комнату для свидетелей дожидаться своей очереди выйти на сцену, однако Дакель ничего не сказал относительно своих планов на юношу. Он только велел Алазариану ждать в зале. И теперь, глядя, как отец скрещивает взгляды с инквизитором, Алазариан был рад тому, что его никто не знает. Если повезет, Дакель не сможет его найти. И как насчет того странного Донхедриса? Смог ли он как-то повлиять на Дакеля?

«А если Дакель меня вызовет, — тревожно думал Алазариан, — что тогда?»

Он в который раз решил, что предстанет перед министром, постарается отвечать правдиво и, будет надеяться, что не разделит судьбу Элрада Лета. Судя по раздававшемуся вокруг шепоту, Алазариан понял, что большинство ожидает казни Лета. Алазариан затаил дыхание, ожидая, чтобы Дакель начал. Он не чувствовал жалости к своему так называемому отцу — и не мог сказать, как это характеризует его порядочность.

Наконец Дакель улыбнулся зрителям. Словно искра пробежала по помещению. Министр Дакель плавно заскользил по мраморному полу. Он находился на противоположной стороне от помоста, но в следующую секунду уже стоял перед Элрадом Летом, пристально глядя на него. Элрад Лет презрительно смотрел на него со своего возвышения, высокомерно кривя губы.

«Он ничего не боится, — подумал Алазариан. — У него нет сердца».

Дакель повернулся спиной к возвышению и лицом к аудитории.

— Добро пожаловать, — сказал он. Алазариан впервые слышал такой музыкальный голос. — Мои добрые друзья. Граждане. Как приятно видеть такое проявление интереса. Я тронут. — А потом его голос загремел: — Элрад Лет, назовите свой титул.

Лет ответил не сразу, почти не скрывая отвращения.

— Я — Элрад Лет из Талистана, — сказал он. — В настоящее время управляю провинцией Арамур.

— Правитель провинции, — произнес Дакель, выразительно выгибая брови. — Этот титул даруется волей императора, не так ли?

— Этот титул был мне дарован во время правления Аркуса, — ответил Лет. Он понимал, к чему его пытается подвести Дакель, и не поддавался. — Не по власти Бьяджио.

— Вам известно, почему вы здесь, Элрад Лет?

— Понятия не имею! — презрительно бросил Лет. — Но мне известно, что на этот трибунал вызывают невинных людей. Инквизитор махнул рукой в сторону публики.

— Ну а вот всем этим людям известно, почему вы здесь, Элрад Лет. Они слышали рассказы. Они знают, какой вы добрый и справедливый правитель.

Лет ничего не ответил. Алазариан знал, что он не станет отвечать. Он гордится тем, как ведет дела в Арамуре, и не станет за это извиняться.

— Расскажите нам об Арамуре, — продолжил Дакель. — Этой землей трудно управлять? Лет зевнул.

— Вы можете отвечать или не отвечать, Элрад Лет, но отказ от ответов указывает на вину. Таковы законы Протектората. Это заставило Лета прислушаться.