Праведники Меча - Марко Джон. Страница 63

Перед ним на походном алтаре горели две свечи. Пракстин-Тар открыл глаза и задул сперва левую свечу, как это было принято, а потом правую, стараясь вспомнить все, что он выучил. Затушив свечи, он дважды поклонился каждой, представлявшей одного из святых близнецов. Военачальник Рийна вздохнул. Он почти закончил, однако молчание его покровителей вызывало в нем раздражение. Ему хотелось, чтобы они были им довольны. Он вернул им Кес, где, по преданию, совершил самоубийство Лоррис, он взял на себя продолжение дела Тарна, чтобы его свет не погас. Но Лоррис и Прис продолжали избегать его, и это ранило Пракстин-Тара.

— Мне нужно то, что забрал с собой Тарн, когда он нас оставил, — прошептал военачальник.

Ответом ему стала подчеркнутая тишина — иного ответа он от богов не получал. Долгие секунды Пракстин-Тар оставался на коленях. За стенами шатра двенадцать сотен воинов Рийна дожидались его появления, готовые снова штурмовать стены Фалиндара. Под знаменем с изображением ворона они пошли с ним из Рийна в Кес, а оттуда — в Таттерак, захватывая рабов и прославляя своего предводителя, веря в то, что на него возложена миссия, освободить Люсел-Лор от самозванцев, таких как Ишьи. Но не Ишья был главной задачей. Его горная крепость в Кесе пала всего за неделю. А вот Фалиндар — это совсем другое дело. Не только стены его были выше стен Кеса, но за этими стенами собрались воины, чей пыл мог сравниться с его собственным. Люсилер не был Тарном, но он обладал некой долей притягательности Тарна. Люди охотно следовали за ним. Как и за его другом, Шакалом.

Воин медленно встал с колен — и тут увидел тень на ткани, закрывавшей вход шатра. Его сын Кринион стоял на пороге, наблюдая за отцом. Отпрыск Пракстин-Тара был высоким, как и он, сам, а на щеке у него красовалась татуировка в виде ворона, как у всех воинов Рийна. Для них ворон был полон духовного смысла. Он символизировал другую сторону жизни, великое неизведанное. Порой он обозначал смерть. На лице Криниона татуировка смотрелась хорошо. Он был красивым юношей, мускулистым и отлично сложенным, а надевая серую боевую куртку, он оставлял ее распахнутой, обнажая белую безволосую грудь.

— Ты закончил молитвы? — спросил Кринион.

— Закончил, — ответил Пракстин-Тар.

У алтаря стоял медный тазик, наполненный чистой дождевой водой. Военачальник окунул руки в тазик: он тщательно следил за тем, чтобы соблюдать все предписания дролов. Закончив омовение рук, он осторожно снял с крючка простое белое полотенце. Вытирать руки он начал с кончиков пальцев, только потом переходя к ладоням. Сначала была вытерта левая рука, затем — правая. Перед битвой руки дрола должны быть чистыми, а еще их полагалось мыть перед молитвой и после нее. Так говорилось в богослужебных книгах. Пракстин-Тар неукоснительно соблюдал все мелочи ритуалов.

— Требюшет готов, — сказал Кринион. — И воины тоже готовы.

— Прекрасно, — ответил Пракстин-Тар. — Но я не готов.

Около алтаря стоял жиктар Пракстин-Тара. Во время молитв Пракстин-Тар благословил свое оружие, наполнив его силой Лорриса. У Криниона тоже был жиктар, который он носил как воин, за спиной. По другую сторону алтаря на вешалке висели латы Пракстин-Тара, напоминавшие человеческую фигуру. Они были простыми, почти без украшений, если не считать пары малиновых лент вокруг локтевых сочленений и мозаики из волчьих зубов на груди. Поверх лат был установлен причудливый шлем с двумя рогами из слоновой кости и металлической короной. Резное забрало изображало гримасу демона, а на затылке шлема болталась гирлянда вороновых перьев, свисавшая подобно волосам.

— Ты поможешь мне одеться, — распорядился Пракстин-Тар.

Сын послушно приблизился. Это было частью ритуала военачальника, и Пракстин-Тар любил, чтобы в нем участвовал Кринион. Кринион был его единственным сыном. В Рийне жена родила ему двух сыновей, но второй оказался слабым и умер еще маленьким. Теперь, кроме Криниона, у Пракстин-Тара оставались только дочери. Они тоже были ему дороги, но в час битвы заменить сыновей не могли.

Кринион начал с поножей, постепенно поднимаясь все выше. Он по очереди снимал с вешалки бамбуковые латы и зашнуровывал их, так что, в конце концов, все тело Пракстин-Тара оказалось закрытым защитным нарядом с сочленениями. Наконец, когда были надеты перчатки, до половины прикрывавшие пальцы, Кринион снял шлем и протянул его отцу. Пракстин-Тар принял шлем, но надевать его на голову не стал, а положил на согнутую руку так, что перья ворона легли поверх нее. Кринион взял жиктар, укрепил его у отца за спиной, а потом отошел на шаг, чтобы оценить результат своих трудов. Выражение лица сына сказало Пракстин-Тару, какой у него внушительный вид.

— Вот теперь я готов, — объявил военачальник. — Пошли.

Сын вышел из шатра первым, отец следом. За пологом шатра Пракстин-Тара дожидались сотни воинов, верховых и пеших, держа наготове жиктары и луки. Кони в предчувствии боя рыли копытами землю, возбужденные дети сновали по толпе — только мальчики, слишком юные для того, чтобы самим сражаться, но уже достаточно взрослые для того, чтобы помогать воинам в повседневных делах и приготовлениях. При виде военачальника все разразились приветственными криками. Пракстин-Тар почувствовал, что краснеет. Теперь он действительно был готов вступить в бой.

— Вон там, — сказал Кринион, указывая на стенобитное орудие, которое они недавно соорудили.

Гигантский требюшет возвышался почти на пятьдесят локтей над землей — странное сооружение из бревен и канатов с рычагом, который мог швырнуть в стену Фалиндара громадный валун. Рядом с орудием стоял Грач, встревожено ожидавший одобрения своего господина. Увидев направленный в его сторону перст Криниона, нарец беспокойно потер грязные руки. Его крысиная морда и розовое нарское тело внушали Пракстин-Тару отвращение, но раб оказался очень полезным, так что военачальник не переставал радоваться, что оставил его в живых. Когда-то, до своего пленения, Грач имел в нарской армии высокий чин: его называли легионером. Теперь он превратился в болтливого дурня. Жизнь среди людей высшей расы лишила его жизненных сил. Одежда, которую он никогда не стирал, походила на лохмотья и отвратительно воняла, особенно в жаркие дни. С приближением лета Пракстин-Тар с ужасом думал, как будет терпеть общество раба.

В сопровождении Криниона военачальник зашагал к осадному орудию. Грач низко поклонился. С ним стояла группа рабов и воинов: им всем было поручено помогать Грачу, приводить орудие в действие. Огромная тень поглотила приближающегося Пракстин-Тара. Военачальник поднял взгляд вверх: сооруженное нарцем орудие произвело на него глубокое впечатление. Несмотря на варварство, царившее в империи, что-то хорошее там имелось. К этому хорошему относилось оружие.

— Мы едем, — сообщил рабу Пракстин-Тар. — Ты установишь эту громадину на место. Я хочу, чтобы Люсилер и его нарец ее увидели.

— Слушаюсь, Пракстин-Тар, — согласился Грач.

— И ты заставишь машину работать, — с угрозой проговорил Кринион.

— Она будет работать, Кринион, даю слово, — пообещал раб.

Он осмотрел свое сооружение и нервно облизнулся. Оно сильно отличалось от простых катапульт, которыми пользовались трийцы: высота куда больше, и конструкция совсем другая. Обслуга орудия была тоже вдвое больше по численности, чем у простой катапульты. Вес снарядов требовал немалых усилий — хотя бы для того, чтобы установить камни на место. К счастью, камней в Таттераке было в изобилии. Пракстин-Тар одобрительно кивнул. На этот раз Люсилер должен испугаться.

— Хорошо, — коротко сказал он. — Я доволен.

Грач улыбнулся, показав полный рот сломанных зубов. Пракстин-Тар обжег взглядом жалкое существо, которое и человеком-то не могло считаться: какой-то гибрид хорька и червяка.

— Устанавливай его на позицию, дикарь, — приказал военачальник. — Я еду к Фалиндару говорить с Люсилером, и пусть он увидит наш подарок.

Не говоря больше ни слова, Пракстин-Тар отвернулся от нарца и зашагал к своему боевому коню. Как и его хозяин, животное было облачено в бамбуковые доспехи. Какой-то мальчишка держал коня под уздцы. Как только Пракстин-Тар подошел, паренек передал поводья военачальнику. Конь Криниона тоже стоял рядом, среди всадников в серых куртках — цвет клана военачальника. На глазах у всех военачальник Рийна одним ловким движением взлетел в седло и надел шлем. Мир для Пракстин-Тара сузился до прорезей в забрале.