Сага о Харальде Мореходе - Марков Александр Владимирович (биолог). Страница 20

– Остановись, Харальд! Ты убиваешь невиновных! Мы оба пали жертвой женских козней.

Харальд сказал:

– Если ты не лжешь, Сигрун жестоко поплатится за это. Вернешь ли ты золото?

– Верну, если ты так этого хочешь. Я и не собирался брать его против твоей воли.

Харальд крикнул своим воинам, чтобы они отходили:

– папары согласны вернуть золото, и похоже на то, что они его и не крали!

В это время из леса донеслись необычные громкие крики, а потом из-за деревьев стали выбегать туземцы с копьями. Харальд обернулся, и тут Патрюг воткнул ему в спину кинжал.

– Больше мне не придется терпеть твое соседство, грязный разбойник! И все золото будет нашим!

Харальд сказал:

– Напрасно я не верил Сигрун. Из вас двоих всё же ты – больший обманщик.

Харальд ударил Патрюга мечом и отрубил ему левую руку. После этого Харальд упал и умер.

Туземцы напали на викингов с тыла, и папары, увидев подкрепление, с новой силой ринулись в бой.

– Мы окружены, и конунг убит! – крикнул Хёскульд. – Надо пробиваться к Ястребу!

Несмотря на время года, погода была теплая и тихая, река еще не замерзла, и корабль викингов стоял на воде.

Схватка продолжалась недолго, и почти все норманны были убиты. Только восемь человек вместе с Хёскульдом пробились сквозь туземное войско, добежали до корабля и отплыли от берега.

– Похоже, мы кое-кого оставили, – сказал Хёскульд. – Я нигде не видел Сигрун, и мне показалось, что Ньяля и Одда тоже не было с нами во время битвы. Надеюсь, боги поступят по справедливости со всеми, кто остался на этом берегу.

Хёскульд направил корабль на юг. Они плыли одиннадцать дней, и в пути еще один человек умер от ран. они пристали к острову в устье небольшого фьорда и провели там зиму.

Зима была теплой, а местность оказалась богата рыбой и дичью. весной Хёскульд отправился в обратный путь на восток. Плавание было долгим, но окончилось благополучно. В конце лета Ястреб Готольва подошел к Фарерским островам.

К тому времени норвежцы уже прогнали с островов почти всех папаров. Здесь теперь было много викингов, которые совершали отсюда набеги на Ирландию и Шотландию.

Хёскульд и его спутники остались на островах. Все они скоро снова стали ходить в викингские походы, кроме Хёскульда, который жил на Фарерах и строил корабли до самой смерти. От Хёскульда нам стало известно все то, что здесь рассказано о Харальде Мореходе и его плавании в Страну Белых Людей.

Долго плыли лохланнахи и святые монахи по бескрайнему зеленому океану, и вот подошли они к неведомой земле. Они высадились и увидели, что земля эта богата, плодородна, обильна, благоуханна и красива. Много чудес они втсретили, о которых здесь нет места рассказывать. Чуднее же всего были жители этой земли: с кожей цвета меди, с носами, свисающими до подбородка; в одеждах из птичьих перьев. Но сами-то они думали, что выглядят превосходно, а вид монахов и разбойников казался им диким, безобразным и смешным, особенно их белая кожа и светлые волосы. Оттого-то туземцы и стали называть эти края Тир-на-Фер-Финн, Страна Белых Людей.

Спустя немного времени обратилась прекрасная Син к Ниаллу, сыну Фебала, с такими словами:

– Ты честно исполнил свое обещание, а теперь пора и мне исполнить свое.

Ответил Ниалл:

– Воистину так, о прекраснейшая из женщин, и мне отрадно, что ты верна своему слову, хоть мы и не нашли Островов Блаженных.

– Возможно, мы еще найдем их. Я думаю, каждый человек может найти свои Острова, если у него достаточно силы.

– Когда же мы обвенчаемся, о Син?

– Я бы рада обвенчаться с тобой поскорее, но не в моей это власти. Хоть велико мое могущество, но и я не всесильна. Посватался ко мне могучий Гарольд Лохланнах, и я не смею ему противиться, потому что тогда он в гневе убьет меня или возьмет силой.

– Неужели ты обманешь меня, о Син, и выйдешь за ужасного Гарольда Лохланнаха?

– Я скорее умру, чем выйду за него, – сказала Син. – Думаю, что мне удастся все уладить, но для этого нужно время и твоя помощь. Верь мне, Ниалл, из всех людей ты – последний, кого я хотела бы обмануть.

– Что я должен делать? – спросил Ниалл.

– Помоги мне вынести сокровища Клонмакферта из дома лохланнахов и отнести их отцу Патрику.

– Что ты задумала, Син? – воскликнул Ниалл. – Такое деяние может обернуться реками крови!

– Это меня не остановит, – сказала Син. – Ибо я связана тремя клятвами, и для меня нет другого выхода, кроме как поссорить лохланнахов и монахов.

– Что же это за клятвы, о Син?

– Первую дала я отцу Патрику: вернуть ему золото Клонмакферта. Другую я дала Гарольду Лохланнаху: стать его женой. Третью – тебе, о Ниалл! Поистине, дорогой ценой я заплатила за то, чтобы попасть в эту дивную страну! И я не могу исполнить третью клятву, пока не освобожусь от двух других.

Глубоко задумался тогда Ниалл, сын Фебала. Как ночь черны были его мысли; великая скорбь сжала тисками его сердце, а по щекам скатились две кровавые слезы, ибо стал ему ясен жестокий замысел Син, и он понял, что нет у них иного пути к спасению, чем этот, безжалостный, залитый кровью и полный смертей, усыпанный отрубленными головами.

– Я помогу тебе и на этот раз, – сказал Ниалл. – Ибо тот, кто раз пошел за тобой, уже не может вернуться и идет до конца. Я не хочу, чтобы ты стала женой ужасного Гарольда Лохланнаха, и мне кажется справедливым, что золото Клонмакферта вернется к монахам. И вот что еще я скажу тебе, Син: нет никого ни в мире людей, ни в мире сидов, кто бы так же бесстрашно, как ты, и так же мудро, решительно, жестоко и вдохновенно играл бы своей судьбой, и для кого жизнь и смерть были все равно что фигурки для игры в фидхелл. И едва ли я буду жалеть о том, что именно ты наложила на меня чары любви.

Глубокой ночью, когда все лохланнахи заснули, а храп великана Гарольда разносился на девять лиг вокруг, вынесли Ниалл и Син золото Клонмакферта из дома лохланнахов и отдали его отцу Патрику.

– Я исполнила свое обещание, – сказала Син. – Радуйся, святой отец!

– Знает ли Гарольд Лохланнах о том, что ты сделала? – спросил отец Патрик. – Не воспротивился ли он тому, что ты хочешь забрать его добычу?

– Он не воспротивился, – ответила хитрая Син. – И храп его, который ты слышишь, тому свидетельство.

Наутро обнаружил Гарольд Лохланнах пропажу, и заревел он страшным, воинственным голосом, и сказал:

– Где мое золото? Где мое золото?

– У монахов оно, – сказала жестокая Син. – Пойди и взгляни.

Прокричал тогда гарольд Лохланнах боевой клич, и собралось вокруг него все его войско, трижды девять могучих мужей. Ниалл, сын Фебала, взял свой щит и славный меч Риальтах, и пошел на зов Гарольда, ибо хотел он честно исполнить свой долг, как ни горько ему было сражаться против святых монахов, бывших своих братьев.

– Постой, Ниалл, – сказала син. – Прошу тебя, не иди в эту битву.

– Как же могу я не идти в эту битву, если обещал я верно служить Гарольду Лохланнаху?

– Ты уже обманул его, украв золото, и еще хуже обманешь, взяв меня в жены. Не прибавит тебе бесчестья третий обман! К тому же обещал ты идти за мной до конца, и пора уже выбрать, кто тебе дороже: я или Гарольд.

– О, горе мне! – воскликнул Ниалл. – Поистине, руки мои опускаются, и ноги подгибаются из-за этого ужасного и гибельного положения, в которое мы попали, о Син!

– Ты помог мне исполнить первую клятву, и чует мое сердце, что скоро я освобожусь и от второй. Но чем бы ни кончилась эта битва, о мой верный Ниалл, победитель не простит мне того, что я сделала, будь то монахи или лохланнахи, ведь правда неизбежно станет им известна. Похоже, на всех дорогах нас ждет смерть, о Ниалл!

– Одно нам остается, о Син, любезная моему сердцу: бежать в лес и скрываться там до последней возможности.

– Я согласна бежать с тобой, – сказала Син. – Хотя смерть поджидает нас и на этой тропе.

И еще Син сказала так: