Сага о Западных Землях - Маркова Елена. Страница 6

У Эйрика были красивые резные доски красного дерева, которые приделывали к скамьям во время праздников. Вот и теперь Эйрик велел украсить ими скамьи. Пока продолжался пир, Торгест не сводил глах с этих досок. После пира гости стали разъезжаться. Эйрик дал каждому богатые подарки, как было принято в то время.

Торгесту достался золотой перстень.

– Красивый перстень, – сказал Торгест. – Да и пир был хорош.

Но люди стали бы еще больше прославлять твою щедрость, если бы ты дал мне вместо перстня вот эти скамьевые доски. Уж очень они мне приглянулись.

– Это чресчур, – сказал Эйрик. – Ведь таких досок нет больше ни у кого в Исландии. Торвальд, мой отец, добыл их в викингском походе, когда воевал на юге, в Стране Франков.

– Значит, ты не хочешь подарить мне доски?

– Не хочу, – говорит Эйрик.

– Тогда дай мне их взаймы, и я верну тебе их сразу после праздника середины зимы.

Эйрик нехотя согласился, и Торгест увез доски к себе на Широкий двор. Торбьёрн, сын Вивиля, сказал:

– Опрометчиво ты поступил. Этот Торгест так скуп, что тебе нелегко будет вытребовать назад свое добро.

– Пусть только попробует не отдать, – сказал Эйрик.

После праздника середины зимы Эйрик послал Коля, своего работника, к Торгесту за досками. Вскоре Коль вернулся ни с чем.

Он сказал, что Торгест не хочет возвращать доски.

– Сначала он говорил, что вовсе не брал их, а потом, когда я увидел их у него в доме, он сказал, что получил их в подарок.

– Он поплатится за это! – говорит Эйрик и идет к ларю с оружием. Его лицо и шея побагровели, как это всегда случалось с ним, когда он гневался. Тьодхильд сказала:

– Вот ты каков, Эйрик! Готов убить человека за пару никчемных досок!

Эйрик сказал, что дело не в досках.

– Но я никому не позволю грабить меня и водить за нос, пользуясь моей добротой. Я не собираюсь убивать Торгеста: слишком много чести. Но свое добро я у него заберу.

Эйрик взял с собой шестерых работников. Они плывут на лодке, а потом идут пешком, пока не приходят к Широкому двору. Эйрик врывается в дом и сразу видит свои доски: они стоят у стены.

Торгеста в доме не было. Эйрик отталкивает людей Торгеста, берет доски и выходит.

– Едем домой, – говорит он своим людям. – У Торгеста хватило ума не попадаться мне на глаза.

Они идут к берегу, где оставили лодку. Коль говорит:

– Какие-то люди гонятся за нами. По-моему, это Торгест и его сыновья, и с ними еще четверо.

Эйрик остановился и стал ждать, пока те приблизятся. Когда первый из бегущих оказался на расстоянии полета копья, Эйрик бросил копье и пронзил этого человека насквозь. А это был один из сыновей Торгеста. Тогда Торгест крикнул своим людям, чтобы они смелее нападали и рубили изо всех сил.

– И пусть никто из них не уйдет отсюда живым!

Потом Торгест стал поносить Эйрика и называть его вором и рыжим недомерком. Эйрик сказал:

– Языком молоть всякий умеет, не то, что рубиться мечом. Что-то ты никак не решишься подойти ко мне ближе, только брешешь издалека, как трусливая собака.

Вот люди Торгеста подбегают к Эйрику. Они бьются, и Эйрик убивает другого сына Торгеста, а Коль – еще одного человека. Тут Торгест видит, что дело плохо, и велит своим отступать. Эйрик и его люди не стали их преследовать и вернулись к себе на Бычий остров. В ту же ночь еще трое умерли от ран: двое у Торгеста и один у Эйрика.

С тех пор в Эйриковой усадьбе все мужчины постоянно были при оружии. Эйольв, Стюр и Херьольв обещали Эйрику свою поддержку и готовы были приехать, как только станет известно, что Торгест готовится к нападению.

Торгест собрал у себя много народу. Ни та, ни другая сторона не нападала, и так продолжалось долго. В конце лета к Эйрику на Бычий остров приехал Торбьёрн. Эйрик встретил его с большими почестями и спросил, что слышно нового.

– Новости есть, – сказал Торбьерн. – и все больше плохие.

Торгест собирается вызвать тебя в суд за убийство сыновей, а твоих людей – за убийство двоих работников.

– Такое уже приключалось со мной, – сказал Эйрик. – Тогда все обошлось. Если ты и в этот раз поможешь мне, думаю, мы сумеем посрамить Торгеста.

Торбьёрн сказал:

– Не надейся на это. Теперь все обстоит гораздо хуже, чем тогда. Торгест заручился поддержкой многих влиятельных людей, и они намерены расправиться с тобой во что бы то ни стало. На примирение они не согласятся, даже если ты предложишь двойную виру за каждого убитого.

– Означает ли это, что ты отказываешься мне помочь?

– Нет. Я сделаю все, что смогу, но боюсь, что этого будет мало.

– Только это я и хотел узнать: что ты не откажешь мне в помощи, даже если дело безнадежно, как теперь.

Торбьён сказал:

– Ты должен передать мне право вести тяжбу, по закону и при свидетелях.

– Нет, – сказал Эйрик. – Достаточно того, что я убедился в твоем благородстве, а злоупотреблять им я не хочу. Раз дело безнадежно, не будем попусту тратить время. Я не передам тебе тяжбу, а сам и вовсе не поеду на тинг.

Тьодхильд сказала:

– Что я слышу, Эйрик! Ты отказываешься от защиты и обрекаешь себя на верную гибель! Никогда ты не отличался умом, но такой глупости я от тебя не ожидала: бросаться в бой из-за жалких скамьевых досок и сидеть сложа руки, когда речь идет о твоей жизни! Подумал бы хоть о том, что обрекаешь своих детей на нищету: ведь объявленный вне закона лишается и земли, и всего добра.

– Это верно, – сказал Эйрик. Потом он помолчал немного и добавил:

– Я позабочусь, чтобы моим сыновьям не пришлось ходить с сумой, когда я буду осужден.

Он обратился к Торбьёрну и сказал:

– Друг Торбьёрн! Я хочу отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал. Я дарю тебе Пушичный остров вместе со всеми постройками и скотом, который там пасется, а также половину всего добра, что есть в доме. Я делаю это сейчас, пока еще могу распоряжаться своим добром. Я хочу передать тебе право на владение этой собственностью по закону и при свидетелях, и пусть дарственная вступит в силу за день до суда.

Торбьёрн принялся отговаривать Эйрика, но все было тщетно7

Тогда Торбьёрн сказал:

– Я сберегу твое добро и верну его тебе, если будет такая возможность. И я обещаю позаботиться о твоей жене, сыновьях и всех домочадцах. Никто из них не будет терпеть нужды, пока я жив.

Торбьёрн и Эйрик расстались еще большими друзьями, чем были, если такое возможно. Эйрик раздарил много добра другим своим друзьям: Херьольву, Стюру, Эйольву и Ингольву с Островного Лежбища. Договоры вступали в силу за день до суда, а совершалось все в большой тайне, так что Торгест ни о чем не подозревал. Эйрик оставил себе только Бычий остров, свою усадьбу и корабль, а также ту часть имущества, которое являлось приданым Тьодхильд, и ее не могли отобрать по суду.

Вот приходит время тинга, и Торгест начинает тяжбу. Он хорошо ведет дело и не допускает ни одной ошибки. На тинге нет ни ответчика, ни другого человека, которому была бы поручена защита. Кончается дело тем, чего и следовало ожидать: Эйрика и его людей объявляют вне закона. Это означало, что они лишаются всего добра, всякий может безнаказанно их убить, и никто не должен давать им пищу, указывать путь и оказывать другую помощь.

Сразу после тинга Торгест едет с большим отрядом на острова, чтобы убить Эйрика и завладеть его добром.

Тем временем Эйрик узнает о случившемся, и по нему не видно, чтобы он пал духом. Он сказал:

– Не страшна та беда, к которой успел подготовиться. Не видать Торгесту ни меня, ни моего добра.

– Что ты задумал? – спрашивает Тьодхильд.

– Снаряжу корабль и уеду отсюда.

– Нет такого места, где бы тебя ждали. Если ты даже здесь не ужился, то в странах, где правят конунги, а не законы, не уживешься и подавно.

Эйрик сказал:

– Мне и не нужно, чтобы меня ждали. Я сыт по горло этой страной и ее законами. Тем более я не поеду на восток, в Норвегию или любую другую страну, где и вовсе нет правды.