Риск — мое призвание - Марлоу Стивен. Страница 13

— Ночью в Burschenschaft Korporation, — сказал я, — был застрелен Вильгельм Руст.

Он чуть не проглотил свою сигару.

— Junge! [14] — рявкнул он по-немецки. — Дай-ка последние новости!

Топая, подбежал мальчишка с гранками, и Бронфенбреннер быстро, но внимательно пробежал их глазами.

— Ncin, — сказал он. — Nein.

— Этой ночью я находился там с фроляйн Киог, — сказал я. — Отто Руст застрелил своего отца. Может быть, кое-кто сочтет это за случайность. Штрейхеры пришли за Вильгельмом Рустом, но, когда его убили, они забрали вместо него фроляйн Киог.

Бронфенбреннер положил сигару на латунную пепельницу размерами с крестильную купель.

— Как это биль, ви мне рассказывайт? — попросил он.

Я рассказал ему все в подробностях. Он записывал за мной с таким видом, будто в этом была вся его жизнь. На его лице была озабоченность мужчины судьбой девушки, которая ему нравилась или которую он, по крайней мере, уважал. Когда я закончил, он переспросил:

— Она такой… такой… как это ви сказаль…

— Какая бы она ни была, — ответил я, — сейчас она в беде.

— Отважный, — вдруг вспомнил он, чрезвычайно довольный собой, и внезапно помрачнел.

— Я рассказал вам все, как на духу. Вы можете использовать эту информацию полностью или частично, но не указывайте ее источника. Хорошо?

Он кивнул.

— И, кроме этого, — добавил я, — мне нужно имя человека в Берлине.

— Ви поедет за ней? — он вытащил из лежавшего на его столе журнала для записей визитную карточку и написал на ней имя и адрес. Я положил карточку в карман, даже не взглянув на нее. До Берлина было еще далеко.

— Да, — подтвердил я. — Я за ней поеду.

— Время, по крайней мере, ви имейт, — сказал он, участливо кивая и приглаживая ногтем большого пальца свои усы. — Конечно, она им нужна. А она так красива, и еще… еще так отважна. Для этот девушка я имею чувство, как для моя родная дочь.

Он был еще не стар, но его глаза говорили о том, что он не имел в виду ничего дурного, и я промолчал. Он обошел стол, приблизился ко мне и сжал мою ладонь своими мягкими короткими пальцами.

— Ви найти ее, — произнес он. — Ви обязательно найти фроляйн Киог.

Я пожал ему руку, поблагодарил за помощь и спустился по лестнице на улицу. Ярко светило солнце. Я поймал такси и поехал в Мелем Ауэ.

Через полчаса я уже был на пароме, переправлявшемся на другой берег Рейна. По пути в Мелем Ауэ таксист сидел вытянувшись, будто аршин проглотил. Он, должно быть, определил, что я американец, и воздерживался от комментариев по его поводу, хотя будь я англичанином, французом или немцем, он бы уже все уши прожужжал. Винить его в этом не стоило. Мелем Ауэ, спроектированный и построенный американским архитектором, был отвратительной пародией на здание. Он имел шесть этажей и внешне напоминал гигантского водяного жука, водруженного на опоры у самого края лужайки, которая использовалась раньше как поляна для игры в поло. Уже никто не помнил, действительно ли пони во время игры шлепали копытами по воде, но архитектору кто-то что-то сказал насчет паводков, и Мелем Ауэ водрузили на колонны, хотя шансов на то, что здесь случится наводнение, было, наверное, не больше, чем на то, что Фридрих Барбаросса, как гласила легенда, восстанет из своего склепа.

Энди Дайнин потягивал кофе из белого бумажного стаканчика, какие являются непременной принадлежностью любого американского кафетерия. Сбросив нога со стола, он встал, дружески потряс меня за руку и заметил:

— Ну и видок у тебя, братец!

— Видел бы ты меня прошлой ночью, — пробурчал я в ответ.

— Неприятности от Ферге?

— От людей, которые причиняют неприятности самому Ферге.

— Звучит немного запутанно, а?

Энди был крупным малым со здоровым румянцем — результатом постоянного пребывания на свежем воздухе. За своим столом он смотрелся почти так же нелепо, как красотка Джули Хэррис смотрелась бы на артиллерийском полигоне.

Не успел и я рта раскрыть, как Энди усмехнулся и объявил:

— У меня кое-что для тебя есть, приятель. Я напал на след твоего парня.

— Сиверинга?

— Да, Сиверинга, черт бы его побрал. А я-то думал, что ты сразу же обслюнявишь меня всего своими поцелуями!

— Ладно, подожди пока с поцелуями. Дело оборачивается так, что с Сиверингом придется обождать.

Энди присвистнул.

— Неудивительно, что вы, сыщики, почти не делаете бабок. Один наш подопечный видел его в Мюнхене. Кофе хочешь?

Я покачал головой и закурил сигарету.

— Одна интересная деталь. Парень сообщил, что Сиверинг вдруг исчез. Ты что, этим уже не занимаешься?

Я опять покачал головой.

— Ты слышал о деле Киога, так что я не буду тебе рассказывать, кто такая Патриция Киог. Прошлой ночью близнецы Штрейхеры похитили ее в самом центре Бонна.

— Похитили? — переспросил Энди. — Знаешь, ходят слухи, что прошлой ночью откинул коньки Вильгельм Руст, но мы до сих пор не получили этому подтверждения. Здесь есть какая-нибудь связь?

— Неудивительно, что у ЦРУ вечно проблемы с бюджетными ассигнованиями.

— Значит, это правда?

Я рассказал Энди о том, что произошло ночью. Пока я говорил, он не проронил ни звука, а потом лишь хмыкнул и отпустил пару ругательств в адрес Йоахима Ферге, которому, впрочем, это было совершенно безразлично.

— За этим-то я и приехал, — закончил я. — Наши с Ферге дорожки теперь разошлись. Энди, что мне делать, чтобы выйти на Штрейхеров?

Энди покачал головой.

— Я тебе говорил, чтобы ты не связывался с Ферге, но ты не послушал меня. А к Штрейхерам это относится вдвойне.

— Энди, я должен. Как должен использовать твой след на Сиверинга, который дает мне очень многое. Кому-то надо выручать Пэтти Киог.

— А на что же тогда заокеанские церберы Дяди Сэма, как нас окрестили газетчики?

— Они, конечно, великолепны, — сказал я.

— Но разве они хоть раз вытащили кого-нибудь из-за железного занавеса до того, как тот подвергся пыткам и промыванию мозгов?

Энди почесал в затылке.

— Прошлой ночью ты видел Штрейхеров в деле и имел возможность убедиться, что они — крепкие ребята. Я не буду уточнять, кто из них крепче — Зигмунд или его сестра, но я не уверен, что ты продержался бы против любого из них полный трехминутный раунд. Ты понимаешь, что я имею в виду? И еще у них есть идея, которой они преданы.

— Я знаю, Ферге мне говорил.

Энди снова усмехнулся.

— Ну хорошо, я тебе скажу. Я вижу, ты не боишься. Сделай милость, Чет, поработай головой, ведь она у тебя только одна. Они сильны, они профессиональные убийцы, и у них есть организация.

— Организация, — отозвался я. — Вот с этим-то я и должен разобраться, Энди. Если мне надо будет выйти здесь, в Бонне, на людей, которые знают Штрейхеров, я смогу это сделать?

С обреченным видом Энди медленно кивнул. Он заказал еще кофе, на этот раз и для меня тоже.

— Давай взглянем с другой стороны, — предложил он. — Сразу после войны население Восточной Германии превышало тридцать, а Западной — сорок миллионов человек. С той поры на Запад перешло более одиннадцати миллионов, и население Федеративной Республики Германии достигло почти семидесяти трех миллионов человек. Чет, каждый пятый из них — беженец с Востока. Черт возьми, и оккупационные войска, и боннское правительство были очень осмотрительны, но что из всего этого могло получиться?

— Ты полагаешь, что под видом беженцев сюда была переброшена агентура «красных»?

— Да. Многих из них мы уже подцепили на крючок, но местной службе безопасности говорим о них нечасто. Они ведь и сами должны знать этих людей, верно? Прицепи к ним леску подлиннее, и они не только сами на ней повиснут, но и выведут на крупную рыбу. В теории должно быть так.

— А на практике?

— Не так часто, как хотелось бы, но дело того стоит.

Я встал и наклонился над заваленным бумагами столом Энди.