Двойные неприятности - Пратер Ричард Скотт. Страница 28

— Человек, который должен выступить на Хартселльской комиссии в Вашингтоне, неожиданно исчез. Тут пахнет похищением. Недавно Хартселл заявил, что Фрост обнародует сенсационные факты.

— Это теперь ни для кого уже не секрет, — сказал я. — А ты откуда узнал?

— Сам Хартселл только что об этом сообщил. Полагаю, не слишком-то охотно, но при подобных обстоятельствах ему ничего не оставалось. Если лошадь украдена, зачем запирать конюшню? Это сообщение появится в утреннем выпуске.

— Я только что обнаружил, что дочь доктора Фроста замужем за Майком Сэндом.

— И мы тоже. Замужем, но, возможно, уже близка к разводу, судя по тому, как развиваются последние события.

— Разве не странно, что именно дочь доктора Фроста угораздило выйти замуж за самого отпетого негодяя на профсоюзном поприще?

— В какой-то мере да. Думаю, тебе известно, что Фрост является одним из лучших экспертов по проблемам профсоюзного движения в стране.

— Угу.

— Ярый поборник прав трудящихся выступает против незаконных требований тех же трудящихся, и все такое. Вот как мне представляется вся эта история. Шелл, еще до того как Майк Сэнд сумел свалить Торгесена и занять его место в «Братстве грузоперевозчиков», Фрост поймал его на чем-то грязном и подозревал, что этот парень примет эстафету. Это беспокоило Фроста, и, возможно, он слишком много говорил о нем, что и заинтересовало его дочь. Точнее сказать, возбудило ее любопытство.

— Ясно, она заинтересовалась им, ведь она вышла замуж за этого гада.

— Правильно. Но это было потом. Сначала ее одолевало любопытство. Причем такое сильное, что она добилась-таки своего и познакомилась с этим зверем. Может быть, она любит животных, но тут явно что-то нечисто. И вдруг — бах, через шесть месяцев они поженились... тайно. И до сегодняшнего дня умудрялись держать свой брак в тайне. — Репортер помолчал. — Ты когда-нибудь встречался с Сэндом?

— Нет еще. Но собираюсь.

— Могу предположить, в чем причина разлада. Я несколько раз встречался с Сэндом. Он невысок и совсем не красив, однако чрезвычайно силен. Он излучает жизненную силу... и, говорят, похотлив, как кролик. Ненасытный подонок! Ну а дальше... сам понимаешь.

— Судя по тому, как ты его расписал, он стоит того, чтобы на него взглянуть. Особенно мне. А где теперь Алексис Фрост, то бишь Алексис Сэнд?

— Не знаю. Фрост прежде жил в Нью-Йорке, приехал сюда лет десять тому назад. Когда его доченька вышла замуж за Сэнда, то переселилась к нему в Вашингтон. Но где она теперь, мне неизвестно. Хотелось бы знать! Ты видел ее снимок в сегодняшнем дневном выпуске?

— Да. Видел. Скорее всего она сейчас в Вашингтоне, а?

— Все может быть. — Репортер минуту помолчал. — Это интервью взял у нее в Вашингтоне один репортер из «Ньюс геральд», так что, вероятно, она все еще там. Он может сказать тебе точно.

И он назвал мне имя репортера.

Я поблагодарил его, повесил трубку и позвонил в Вашингтон. В редакции «Ньюс геральд» мне дали домашний номер этого репортера, и я застал его дома. Он сказал, что миссис Сэнд проживала в «Статлере», когда он брал у нее интервью.

Я позвонил в «Статлер». Да, миссис Сэнд снимает здесь номер, нет, в данный момент ее нет дома.

Я позвонил в Лос-Анджелесский международный аэропорт и переговорил с клерком, принимающим предварительные заказы. Он сверился со списком пассажиров, улетевших утром в понедельник рейсом в Вашингтон. Реактивный воздушный лайнер Американской авиакомпании вылетел в одиннадцать утра в Вашингтон, где и совершил благополучно посадку в восемнадцать тридцать по местному времени. И среди пассажиров действительно была Алексис Фрост.

Мне посчастливилось зарезервировать билет на рейс «Меркурия», отправлявшегося в Вашингтон из аэропорта в Инглвуде в двадцать сорок пять. Как мне повезло!

Здание аэровокзала Международного аэропорта было мягко освещено, и через огромные стеклянные окна открывался красивый вид на взлетно-посадочную полосу. Я сидел в зале ожидания на втором этаже за столиком у одного из окон, потягивая бурбон с водой, и приятное синее пламя растекалось у меня внутри.

Было достаточно веских причин для моей поездки в Вашингтон, даже если Алексис там не окажется. А если окажется, тем лучше. Я дважды пытался связаться из аэропорта с номером Алексис в «Статлере», но безрезультатно. Я позвонил также Келли и сообщил, что лечу в Вашингтон и кое-что еще, менее официальное. Рейс в двадцать сорок пять по местному времени и в двадцать три сорок пять по вашингтонскому. За десять минут до вылета самолета я в третий раз попытался дозвониться до «Статлера». И на сей раз мне это удалось.

Но ответила мне не Алексис, а мужской голос.

— Здравствуйте, — сказал я, — я хотел бы переговорить с Алексис Сэнд.

— Скотт? Это Шелл Скотт?!

Черт побери, подумал я. Я не представился, но голос показался мне знакомым. И я вспомнил, где его слышал. Он, должно быть, тоже запомнил меня. Человек на другом конце линии был Чет Драм.

И все встало на свои места. Чет Драм находится в номере миссис Сэнд в «Статлере» за несколько минут до полуночи. Теперь все сходится. В этом даже есть некая тошнотворная красота. Моя рука стиснула телефонную трубку, как только я подумал о том, что происходило в течение последних трех дней.

А когда я к этой картине добавил Честера Драма, все приобрело совершенно иной смысл. Драм и Рейген. Драм и Хольт.

Драм во Фронт-Ройале. Драма освобождает из тюрьмы сын Торгесена. Драм и миссис Сэнд. Драм и Алексис Фрост.

— Опять собираетесь попугать меня повесткой в суд, Драм? — спросил я не слишком-то любезно.

— Если не скажете, кто ваш клиент.

— Я уже говорил вам, что не могу разглашать подобные сведения. Никому, а тем более вам.

— В этом есть смысл, если ваш клиент — мерзавец по имени Рейген. У этого парня крыша поехала.

— Драм, вы что, заболели? Если миссис Сэнд с вами, передайте ей трубку.

— Пораскиньте мозгами, Скотт, и объединяйтесь с нами. У нас и так достаточно неприятностей, кроме...

— Следует понимать, что «мы» — это Сэнд, Торгесен и остальная шайка-лейка, так?

— Вы, я вижу, не в себе?

— Как раз пришел в себя. Полагаю, вам не надо объяснять, как поступить с вашей повесткой в суд.

— В чем дело, вы не верите в конституционную демократию?

— Только не в вашу.

— Скотт, я устал от вас.

Моя железная выдержка чуть-чуть меня подвела. Всего на одну десятую.

— Тогда, черт бы вас побрал, оставьте телефон в покое и пригласите миссис Сэнд! Вытряхните ее из постели, если надо, но дайте мне поговорить с этой женщиной!

Думаю, в этот момент я уже сорвался на крик.

Послышался страшный скрежет, и на какое-то мгновение я с ужасом подумал, что сейчас у меня лопнет барабанная перепонка. Сначала мне показалось, что Драм повесил трубку. Но через мгновение тихий голос, который я слышал в собственной квартире ранним утром в понедельник, стал ласкать мое чуть было не оглохшее ухо.

— Мистер Скотт?

Алексис. Именно это мне и нужно было узнать. Она там. С этим Драмом.

— Да, это Шелл Скотт, миссис Сэнд. Или Алексис Фрост.

Дама, которой ничего не известно о Майке Сэнде.

— Я... могу все объяснить. Наш брак держался в тайне, пока какой-то репортеришка не застукал меня здесь ночью в понедельник.

— Черт, я и сам все могу объяснить!

— У вас есть новости о моем отце? — спросила она.

— Нет. Но если бы и были, неужели вы думаете, что я вам их сообщил бы?

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— Не понимаете, да? Тогда ладно, поскольку вы говорите, что можете все объяснить, расскажите мне о двух мерзавцах, которые преследовали вас, когда вы отъезжали от моего дома утром в понедельник. И которые пару раз стреляли и меня.

Алексис задохнулась:

— Вы лжете!

И это все решило. Во всяком случае, у меня больше не оставалось времени. Зато в Вашингтоне у меня времени будет предостаточно. Поэтому я сказал: