Королевская собственность - Марриет Фредерик. Страница 30

Дух женщины часто бывает сильнее ее тела, и иная из них переносит больше превратностей, чем, казалось бы, она могла. Так было и с Эмилией, которая благополучно перелезла через забор и добралась до коттеджа, но ее силы упали вместе с тем, как ослабел подъем духа. Она еле разглядела туманными глазами, что в гостиной стоит джентльмен, и, воскликнув: «ах, м-р М'Эльвина!» — без чувств упала на руки Вильяма Сеймура.

М-ра и м-с М'Эльвина не было дома: они пошли к викарию, а Сеймур, который со всем усердием доканчивал рисунок «Аспазии» для Сусанны, отказался их сопровождать. Легко можно себе представить, как он удивился, когда молодая леди очутилась на его руках. Его замешательство было совсем новое и неожиданное.

Юноша еще не имел понятия о женских обмороках. Если с кем-нибудь из матросов на судне случались припадки, его обыкновенно клали на палубу между орудиями и предоставляли лечение времени: здесь, очевидно, этого нельзя было сделать. Но надо же было что-нибудь предпринять. Он положил Эмилию на диван и дернул за звонок, но, к сожалению, так сильно, что веревка оборвалась. Приходилось опять-таки придумывать что-нибудь самому. Что же делать? Спрыснуть ее водой? Но у него не было другой воды, кроме той, в которой он только что мыл кисточки от красок. Делать нечего, пришлось употребить то, что есть, и он начал усердно мазать лоб и виски Эмилии, раскрашивая их при этом в фантастические цвета, но без всякого успеха.

Что же еще? Он читал в каком-то романе, что надо дать пациенту понюхать жженые перья. Здесь в клетке были две живые птицы, так называемые кардиналы, принадлежащие м-ру М'Эльвина, и чучело зеленого попугая м-с М'Эльвина. Рассудив, что у живых птиц хвосты вырастут, а у чучела нет, Сеймур выщипал у них перья и принялся их жечь, поднося к ноздрям Эмилии. Увы, все тщетно! Дошла очередь и до зеленого попугая, но тоже безуспешно.

Видя, что ничто не помогает, он совсем потерял присутствие духа и, наклонившись над безжизненной девушкой с нежностью матери, принялся целовать ее, называя самыми ласковыми именами. В момент применения этого последнего лекарства вошли супруги М'Эльвина и не знали, что подумать о происходившей сцене.

— Сеймур! — воскликнул М'Эльвина. — Что это значит?

— Как я рад, что вы пришли! Вы приведете ее в чувство! Я уж испробовал все средства!

— Это и видно! Зачем же это вы ее замазали? — возразил М'Эльвина, заметив на щеке Эмилии следы туши.

Сусанна, поняв в чем дело, сейчас же пустила в ход свои соли и попросила М'Эльвина позвать женщин. Через несколько минут, оттого ли, что природа взяла свое, или оттого, что последние средства оказались действеннее первых, Эмилия открыла глаза и была отнесена наверх, в комнату Сусанны.

Но вернемся к лакею, которого мы оставили на поле битвы. Он получил не чересчур серьезные ушибы и скоро пришел в себя. Тогда он немедленно вернулся домой и сообщил, что мисс Эмилия убита быком, он же сам едва спасся, стараясь ее отбить. Весть эта дошла и до мисс Рейнскорт, которая в отчаянии сейчас же бросилась к полю в сопровождении шестерых лакеев с вилами, ружьями и прочими орудиями, которые они только успели захватить. Бык, увидев вместо одной пары красных невыразимых, целых шесть, опять приготовился к нападению с ушестеренной яростью. К счастью, тут подоспел фермер, который узнал обо всем случившемся и успокоил м-с Рейнскорт, а красным ливреям посоветовал удалиться. Затем он проводил перепуганную даму в коттедж.

В эту минуту Сеймур опять был один в гостиной. Увидев бледную даму, со вздохом опустившуюся на диван, он в ужасе воскликнул: «Как! Еще другая!»

Он снова прибегнул к знакомому средству и дал ей понюхать обожженный хвост попугая: однако не полагаясь уже на одни свои силы, не переставал в то же время громко звать м-ра М'Эльвина, который вскоре и освободил его от тяжелой обязанности.

Когда м-с Рейнскорт и ее дочь вполне успокоились, им был приготовлен экипаж, чтобы отвести их домой. Сеймур был формально представлен и получил приглашение бывать. Эмилия, которой Сусанна рассказала про все происшедшее, сильно покраснела, прощаясь с нашим героем: а он, при виде удаляющейся коляски, почувствовал, как будто в его сердце защемило что-то.

ГЛАВА XXXII

Сеймур не преминул воспользоваться приглашением м-с Рейнскорт и сделался неразлучным спутником Эмилии. Его ухаживание за ней возбуждало постоянные шутки со стороны М'Эльвина и ее матери, которая не считала серьезной детскую привязанность между 16-летним мичманом и 14-летней девочкой. Когда двухмесячный отпуск кончился, Сеймур с сожалением расстался со своими друзьями и был принужден вернуться на брандвахту, в книгах которой было записано его имя.

Когда наш герой обратился к офицеру, командующему на судне, он с большим удивлением увидел, что тот ничего не знает о его зачислении. Однако после проверки оказалось, что все действительно так, как говорил Сеймур.

— Вы правы, молодой человек, — сказал лейтенант. — М-р Скриммэдж, — обратился он к клерку, наводившему справку, — представьте его всем служащим. Я только предупреждаю вас, молодой человек, чтобы вы держали все вещи на запоре. Здесь каждый должен сам заботиться о себе!

Сеймур поблагодарил первого лейтенанта за предупреждение и отправился с клерком, который предварительно просил его зайти к себе в каюту, а потом уже обещал отвести в констабельскую, где мичманы обедали, причем м-р Скриммэдж исправлял должность эконома.

— М-с Скриммэдж, милая моя, позвольте представить вам м-ра Сеймура! — сказал этот джентльмен. Леди приняла молодого человека с большой аффектацией и несколько свысока. Вскоре м-р Скриммэдж начал:

— Мой милый сэр, здесь у нас существует обычай, что каждый, кто присоединяется к общему столу, платит вперед одну гинею, а после этого недельная плата за продовольствие равняется 5 шиллингам в неделю, которые всегда платятся вперед. Мне пришлось ввести такого рода правила после различных злоупотреблений, которые, вы знаете, иногда случаются: поэтому я надеюсь, что вы не откажетесь тотчас заплатить мне пустячную сумму в 26 шиллингов!

Сеймур тотчас же вынул деньги и затем был введен м-ром Скриммэджем в констабельскую, где стоял такой шум, словно в Бедламе. Около стены сидело, скрестив ноги, человек 15, каждый держал в руке скрученный наподобие веревки носовой платок. Все они сидели кружком, в середине которого лежал взятый от портного сюртук, который они будто бы шили. Это была игра в гуся, которой главная суть заключалась в том, чтоб давать друг другу удары и получать таковые же. Каждый получал название, на которое он должен был немедленно отвечать, в противном случае его наказывали.

Сеймур, который охотно присоединялся ко всякой забаве, принял участие и тут.

— Как ваше имя?

— Изящно-серо-красноватый! — ответил Сеймур, выбрав нарочно длинное название, чтоб иметь время подумать, прежде чем ответить на вопрос.

— О, вы старый воробей! — заметил один из партии, и игра продолжалась.

Но вернемся к м-ру Скриммэджу, который представлял собой интересный тип субъекта, разбогатевшего на самых невысоких должностях. Судном, на котором он начал службу в качестве клерка, был старый 50-орудийный двухпалубный корабль, который постоянно конвоировал купеческие суда в Америку и Вест-Индию. Хотя источников для дохода здесь было немного, но Скриммэдж при помощи разных уловок и хитрости нашел таки их, и за время своего пребывания там скопил капитал в 15 000 ф. ст. Через четыре года корабль этот был сломан и объявлен негодным к службе, после чего Скриммэдж перешел в качестве клерка же на брандвахту, о которой идет теперь речь.

Вахтенное судно служит временным местопребыванием для офицеров и матросов, пока им не представится возможность вернуться на свой корабль. Поэтому здесь имеют место постоянные перемены: мичмана часто остаются не более трех дней. Если мы скажем, что в военное время в течение года на судне перебывает не менее тысячи мичманов, то нисколько не преувеличим. Теперь легко можно сосчитать, во что мог обратиться капитал м-ра Скриммэджа, который с каждого вновь поступающего брал по гинее и по пяти шиллингов вперед. Положение его было тем выгоднее, что он имел полезную помощницу в лице м-с Скриммэдж. Прибавим, наконец, что к концу войны м-р Скриммэдж получил повышение по службе, а следовательно и прибавку жалованья.