Маленький дикарь - Марриет Фредерик. Страница 39

Я вполне готовился вступить в новый бой, если к тому представится надобность, и осторожно пробирался вперед, зорко оглядываясь кругом и прислушиваясь к каждому шороху, пока, наконец, не добрался до места нашей первой борьбы. Признаюсь, что я с трудом переводил дух, и сердце мое усиленно билось по мере приближения к тому дереву, близ которого я оставил своего страшного врага.

К великому моему удивлению, питона нигде не было видно. Земля вокруг дерева была усыпана ветками и листьями, большая часть коры его стерта в порошок, а у подножья стояла лужа крови, смешанная с листьями, обломками стрел и землей.

Питон исчез — но куда? Не без страха стал я искать следы его отступления и легко нашел их. С натянутым луком и приготовленной к спуску стрелой я пошел по кровавому следу, который ясно виделся на траве. Он вел от дерева по прямому направлению к морю и там исчезал. При этом открытии я вздохнул свободно.

Без сомнения, чудовище пережило наше столкновение, но было уже за сотни миль от нас, и трудно было предполагать, что оно вернется туда, где его так нелюбезно встретили. Я поспешил домой, чтобы сообщить м-с Рейхардт эту приятную новость.

ГЛАВА XLII

Тщетно ожидал я появления корабля. День за днем глядел я в подзорную трубу на океан, но все напрасно. Иногда мне казалось, будто на горизонте показывается судно; тогда я разводил костры и поливал огонь водою, чтобы было побольше дыма, как это делал Джаксон, но из этого ничего не выходило. Или зрение мое обманывало меня, или мои сигналы не были видны с корабля, или же, наконец, корабль шел по другому направлению. Иногда бывали бури и, вероятно, были и крушения где-нибудь на море, но никаких обломков к нашему острову не прибивало. Я начинал думать, что мы обречены на то, чтобы провести всю жизнь на этой скале, и мужественно боролся сам с собою, стараясь покориться своей судьбе. Желание увидеть свою родину, разыскать деда и вручить ему бриллианты часто смущало меня, но возможность покинуть остров казалась мне настолько отдаленной и сомнительной, что мало-помалу я перестал думать об этом. Пояс с бриллиантами потерял для меня всякий интерес и цену; горсть пшеницы доставила бы мне гораздо больше удовольствия. Я уже давно не видел пояса и не осведомлялся о нем.

Так однообразно проходила наша жизнь, без всяких приключений, когда однажды в воздухе почувствовалось приближение сильной бури. Страшный ураган, сопровождаемый раскатами грома и ярким сверканием молнии, продолжался весь день и целый вечер. Ветер вырывал деревья с корнями, снес наши пристройки, произвел страшные опустошения в нашем саду и грозил разрушить нашу хижину. Нечего было и думать о сне, пока бушевала эта ужасная гроза и буря.

Мы сидели молча, прислушиваясь к треску досок и поминутно ожидая полного разрушения нашего дома. К счастью, кора, которою я покрыл крышу, отчасти защищала нас от проливного дождя, но в некоторых местах вода все же просачивалась и образовала на полу целые лужи.

Гром все еще гремел, но с некоторыми промежутками. Раскаты его иногда были так сильны, что действовали на нас ошеломляющим образом. М-с Рейхардт стояла на коленях и горячо молилась; я также с благоговением произносил слова молитвы. Ночь была действительно ужасная, и положение наше далеко не безопасное, хотя мы и были под кровом. Непрерывная молния, казалось, окружала нашу хижину со всех сторон, угрожая сжечь ее дотла, а гром гремел над самой нашей головой, как бы готовый разразиться над нами и сломить трещавшие доски, которые защищали нас от его ярости.

Раза два во время урагана мне казалось, что я слышу какие-то звуки, не похожие на раскаты грома. Они были не так сильны и не так перекатывались, а как будто приближались и становились все яснее и яснее.

— Боже милосердный! — воскликнула м-с Рейхардт. — Это выстрелы с какого-нибудь корабля!

Ветер как бы утих на мгновение, и раскаты грома прекратились. С затаенным дыханием прислушивались мы к тем звукам, которые только что поразили наш слух; они не повторились, но через несколько минут мы услыхали какое-то страшное сочетание криков, возгласов и стонов. Кровь застыла в моих жилах.

— Корабль только что потерпел крушение! — прошептала м-с Рейхардт, едва переводя дыхание. — Господи, пощади его команду!

Она опять бросилась на колени и погрузилась в молитву о тех несчастных, которые боролись в когтях смерти.

Ветер продолжал завывать, гром опять гремел с прежней силой, но среди бушующих стихий мне казалось, что я изредка слышу пронзительные крики о помощи. Раз или два я попытался выйти из хижины, но не мог решиться оставить м-с Рейхардт одну. К тому же я вполне сознавал, что, пока не стихнет ураган, я не буду в состоянии оказать никакой помощи экипажу корабля. Я ждал окончания грозы с нетерпением и страшным беспокойством в сердце. Она утихла только с восходом солнца. Ветер спал; гром и молния прекратились; дождь стихал, и мало-помалу начинало светать.

Я собрался выйти; м-с Рейхардт не захотела отстать от меня, считая, что может быть чем-нибудь полезной мне.

Она захватила в корзиночку некоторые вещи, которые, по ее мнению, могли пригодиться, и последовала за мной на ближайшие к морю утесы.

Когда мы дошли до них, глазам нашим представилась самая необыкновенная картина: море было усеяно досками, мачтами, бочонками, лодками, пустыми гнездами из-под кур и множеством других предметов.

Волны прибивали их к скалам, выбрасывая на берег в тех местах, где скалы были пониже.

В некотором расстоянии от берега лежал остов прекрасного корабля. Мачты его свалились за борт, палубы были открыты — одним словом, он представлял собой картину полного разрушения. Его, очевидно, залило волнами, и море унесло за собою все, что не могло противостоять его яростному натиску.

Мы тщательно разглядывали корабль, страшась и вместе с тем надеясь увидеть на нем человеческое существо, нуждавшееся в помощи. Но все было мертво и пусто. Оставалось предположить, что весь экипаж корабля пересел на лодки, что лодки эти затонули, а люди сделались жертвой акул. Если бы они остались на корабле, то были бы спасены, так как его выбросило из воды сухим и невредимым. Убедившись, что поблизости нет акул, я спустил в воду мою маленькую лодку; мы оба взяли по веслу и начали грести по направлению к кораблю. Через несколько минут мы уже подъезжали к нему. Мне удалось вскарабкаться на палубу, и я принялся тщательно осматривать корабль.

Я проник всюду, куда можно было проникнуть, поражаясь количеством предметов, которые представлялись моим глазам. Всего было в изобилии, и почти все это были предметы, мне незнакомые; я был ошеломлен разнообразием и новизною всего, что видел.

Между прочим, я отыскал где-то морской канат, притащил его на палубу и привязал нашу лодочку к кораблю; затем наскоро устроил веревочную лестницу, которую перебросил м-с Рейхардт, и через несколько минут она уже стояла рядом со мною. Она объяснила мне значение многих предметов, казавшихся мне непонятными, и помогла мне выбрать то, что могло быть нам полезным. Она хорошо знала внутреннее устройство корабля, и, слушая ее объяснения, я поневоле удивлялся гениальности человеческого ума, изобретающего такие изумительные машины.

В трюм набралось очень много воды, и я с трудом проник в ту часть корабля, в которой хранилось всякого рода оружие. Мне в первый раз в жизни приходилось видеть такие вещи, и я с большим интересом и удивлением брал в руки и разглядывал мушкеты и пистолеты. Моя спутница объяснила мне, как их заряжают и как из них стреляют. Мне сразу стало ясно преимущество такого оружия над луком и стрелами, и я отобрал два или три ружья, чтобы увезти с собою, но пришел в некоторое сомнение, убедившись в том, что они совершенно бесполезны за неимением зарядов. К счастью, м-с Рейхардт отыскала несколько жестянок с совершенно сухим порохом и множество дроби и пуль. Все это я немедленно забрал.

В других частях корабля мы отобрали мешки с зерном, бочонки с мукой и разного рода другую провизию, а также платье, ящики с инструментами и множество бутылок и кувшинов, содержание которых было мне совершенно незнакомо, но которые доставили большое удовольствие моей спутнице. Всего более поразили меня разнородные земледельческие орудия, найденные нами в трюме. Вскоре я узнал употребление лопат, борон, плугов, молотилок и множество других вещей, о существовании которых и не подозревал. Мы нашли также огромное количество всевозможных семян и корней и некоторые небольшие растения в горшках.