Персиваль Кин - Марриет Фредерик. Страница 37
Когда фрегат ввели в док, то нашли, что его починка будет продолжаться несколько месяцев. Тогда велено было раздать команде жалованье. В то же время капитан уехал в Лондон. Во время пребывания его в Портсмуте я ни разу не говорил с ним; но когда вышел приказ о разоружении фрегата, я получил от него короткое и холодное письмо, в котором он писал, что я могу, ежели хочу, поступить на другой корабль или остаться при брантавахте до тех пор, пока он получит другое судно.
Я благодарил его за внимание и писал, что я хотел бы остаться при брантвахте до того времени, когда он получит новый фрегат.
Единственным ответом на мое письмо был приказ от адмиралтейства о причислении меня к брантвахте.
Не считаю нужным говорить, что я часто писал и получал ответы от матушки, которая была в восхищении, что обо мне отзывались с похвалою в депешах, но я отложу на время семейные новости и прежде расскажу, что случилось на фрегате до его разоружения.
ГЛАВА XXVIII
Читатель быть может вспомнит, что пленному голландскому офицеру Вангильту позволено было отправиться в Англию на нашем фрегате вместо того, чтобы идти в тюрьму. Мы скоро подружились с ним; я еще более принял в нем участие, когда узнал, что он двоюродный брат Минны Вандервельт. Он был грустен во время перехода; и мог ли он радоваться, зная, что должен остаться в плену до окончания войны?
— Не можете ли вы убежать? — спросил я его однажды.
— Не знаю, — отвечал он. — Если бы только мне выйти из тюрьмы, я легко мог бы переправиться через канал с помощью смоглеров 4; у меня есть знакомые в Англии, которые помогут мне.
Когда капитан Дельмар уехал в город, он совсем позабыл о бедняжке, а мистер Веймс, оставшийся за командира, не делал о нем особенного донесения, желая отсрочить тем заключение в тюрьму молодого Вангильта, которого все любили.
Участие к нему заставило меня позабыть мои обязанности. Я знал, что поступаю дурно, но мне казалось, что в Англии находится столько тысяч пленных, что потеря одного из них не может быть для нее чувствительна, и я стал придумывать средства к его побегу.
Но я нашел, что без содействия Боба Кросса ничего не в состоянии сделать, и потому решился с ним посоветоваться. Боб покачал головою и сказал, что за это могут повесить.
— Но, — прибавил он, — жаль надевать цепи на такого молодца; к тому же он потерял отца, так ему не следует терять свободы. Но, мистер Кин, чем я могу помочь вам?
— Видишь, Боб, сюда часто приезжает хорошенькая девушка со старухой, и я видел, как ты спускался к ним в лодку и говорил с нею.
— Да, — отвечал Боб, — это та самая малютка, о которой я говорил вам, и которая повторяла свои басни у меня на коленях. Дело в том что я хотел бы на днях на ней жениться. С ней всегда приезжает мать ее, которая не позволяет ей входить на фрегат вместе с другими женщинами, потому что она скромна и добра, даже слишком добра для меня.
— Отчего же, Боб?
— Когда я в первый раз ее увидел, она жила с матерью тем, что они могли выработать. Отец ее давно уже был убит в сражении, и я помогал им чем мог. Теперь, однако, я нахожу, что хотя обстоятельства не переменились, но они сделались более затруднительными. Дядя ее овдовел; он богатый человек, и, будучи совершенно слеп, взял к себе мать и дочь и так полюбил Мери, что хочет оставить ей все свое состояние, если она найдет себе хорошую партию. Но ежели она выйдет за меня замуж, то это не будет блестящая партия: в том-то и дело.
— Кто ее дядя?
— Он был смоглером и удачно занимался контрабандою; у него теперь шесть или семь домов, кроме того, в котором он живет сам; я еще ни разу его не видел. Он ослеп вскоре после того, как оставил контрабанду, и считает свою слепоту небесным наказанием, по крайней мере, так уверяла его покойная жена; теперь он твердит о своих грехах.
— Но я все не вижу, отчего ты должен отказываться от невесты.
— Ни она, ни мать ее не хотят, чтобы я ее оставил. Я бы мог хоть завтра жениться на ней, без его согласия, но не хочу повредить ей.
— Ты говоришь, что он слеп?
— Совершенно слеп.
— Мы поговорим об этом в другой раз. Теперь я хочу только помочь убежать бедному Вангильту. Он говорил, что если бы только ему удалось бежать отсюда, смоглеры перевезли бы его в Голландию. Мне кажется, что ему легче можно уйти с фрегата, если б он оделся в женское платье; теперь приезжают и уезжают так много женщин.
— Особенно в тот день, когда будут раздавать жалованье; я вижу, вы хотите, чтобы Мери привезла ему свое платье.
— Именно; и так как ее дядя был смоглером, то мы можем спросить у него совета, как лучше переправить его; Вангильт с радостью заплатит ему. Это познакомит и меня и тебя со стариком. Мне кажется, лучше уверить старика, что мы отправляем женщину. Но как же нам назваться?
— Я буду наемщиком судов, а ты капитаном.
— Капитаном, мистер Кин?
— Да, капитаном, который командовал купеческим кораблем и теперь ожидает другого.
Я посоветуюсь с Мери и ее матерью, они приедут после обеда. Быть может, помогая мистеру Вангильту, я помогу и себе.
Вечером Боб Кросс сказал мне, что Мери и ее мать готовы помогать нам, и чтобы мы на другой день переговорили со стариком.
На другой день я отпросился на берег вместе с Кроссом. На дороге мы встретили Мери и ее мать, которые показали нам дом старика Вагорна. Мы вошли и застали старика с трубкою — во рту.
— Кто пришел? — вскричал он.
— Друзья, — сказал Кросс, — два человека пришли переговорить с вами о деле.
— О деле? Я не занимаюсь делами, я давно бросил дела, я думаю только о моей погибшей душе.
Он был прекрасный старик, хотя сгорбленный летами. Серебристые волосы падали на воротник его; борода была небрита, но подстрижена; глаза, лишенные зрения, придавали ему грустный вид.
— Позвольте мне познакомиться с вами и представить вам моего друга капитана, — сказал я, — мы пришли просить вашей помощи.
— Моей помощи? Бедный слепец, как могу помочь я вам.
— Дело в том что одна молодая женщина желает возвратиться к своим друзьям в Голландию и, зная, что вы знакомы с людьми, которые рыскают туда и назад, мы пришли просить вас помочь нам.
— То есть вы слышали, что я был смоглером. Люди говорят это; но уверяю вас, что я платил пошлину королю за табак, чай и другие товары. Воздадите кесарево кесарю. Я следую Писанию, джентльмены. Я бедный, несчастный грешник, — Бог да простит меня.
— Мы ничего не просим противного Писанию, мистер Вагорн; мы обязаны помогать просящим помощи, а это бедная молодая женщина.
— Бедная молодая женщина. Если она бедна, то, верно, недаром. Впрочем, джентльмены, я уже давно все бросил и теперь думаю только о моей грешной душе. Прощайте, джентльмены.
В эту минуту возвратилась Мери с матерью, и мы встали.
— Миссис Джеме, вы ли это с Мери? Ко мне пришел капитан со своим другом, но с напрасною просьбою.
Я пересказал миссис Джеме причину нашего прихода и просил ее склонить старика на нашу сторону.
— Отчего же вы не хотите помочь им, мистер Вагорн? Это доброе дело, и Небо наградит вас за него.
— Да, конечно; но она бедная женщина и не может заплатить за переезд, так нечего об этом и говорить.
— Напротив, — отвечал я, — шкипер получит здесь доверенность на 100 ф. стерл., которые будут немедленно выплачены ему по приезде во Францию или Голландию.
— Немедленно выплачены?.. Хорошо, я посмотрю…
— Мы можем даже теперь принести вам деньги, если только вы согласитесь принять к себе женщину до ее отъезда.
— Хорошо, я согласен, — отвечал старик. — Я бедный грешник и делаю это только из любви к ближнему. Смотрите, принесите же деньги завтра.
— Непременно, — отвечал Боб.
— Прощайте же, капитан Кросс. До свидания, господа.
Мы ушли. Миссис Джеме стала хвалить старику наружность капитана Кросса; Мери же уверяла его, что предпочитает меня.
4
Smuggler — контрабандист.