Приключения Виоле в Калифорнии и Техасе - Марриет Фредерик. Страница 23

Подобно апачам и команчам, узко почти не слезают с лошадей; они превосходят оба эти племени ростом и физической силой, а также и смышленостью. Несколько лет тому назад триста техасцев под начальством генерала Смита, повстречались с такой же партией узко, охотившихся к востоку от Кросс-Тимберс. У индейцев было много прекрасных лошадей, огромный запас кож и сушеного мяса, и техасцы решили отнять у них эту добычу, воображая, что это очень просто сделать. Но они горько ошиблись; их нападение закончилось тем, что почти все они были изрублены; и кости двухсот сорока техасцев до сих пор белеют в степи как памятник их грабительских наклонностей и мужества узко.

Как ни радушен был прием, который мы встретили у этого приветливого народа, но мы не могли оставаться с ними дольше и снова пустились в наше трудное и утомительное путешествие. Первый день был чрезвычайно сырой и туманный; волки завывали в пяти шагах от нас, но в восемь часов взошло солнце и рассеяло туман и волков.

Мы держались прежнего направления. Проехав пятнадцать миль, встретили странную местность, какой нам еще не случалось видеть. К северу и к югу, насколько хватит глаз, тянулась песчаная равнина, заросшая карликовыми дубами в два-три фута высотой. Через эту пустыню нам предстояло проехать, хотя наши кони по колена утопали в песке; ночь наступила раньше, чем переезд кончился, и мы почти изнемогали от усталости. Как бы то ни было, нам удалось добраться до чистого и холодного ручья, на противоположном берегу которого степь недавно была выжжена и оделась молодой, свежей травой; здесь мы расположились на ночлег.

Утром мы тронулись дальше и стали подниматься на высокую горную гряду в самом веселом настроении духа, не подозревая, что вскоре нам предстояло сыграть роль в ужасной трагедии. Местность перед нами была крайне неровная, скалистая, мы подвигались с трудом, перебираясь через равнины, делая круги, возвращаясь назад, натыкаясь то на отвесную скалу, то в бездонную пропасть, и остановились на ночлег всего на пятнадцати милях от нашей утренней стоянки. По дороге мы набрали много диких слив, которые освежили нас после утомительного пути.

На следующее утро, проплутав до полудня среди холмов, мы выбрались на прекрасное плоскогорье, заросшее лесом.

Продолжая путь утром, мы видели перед собою только вереницу крутых и утесистых холмов, громоздившихся один на другой. Когда мы добрались до вершины самого высокого из этих холмов, перед нами внезапно открылась прекрасная плодородная равнина. Область между Кросс-Тимберс и Скалистыми Горами поднимается ступенями, если можно так выразиться. Путешественник, направляющийся на запад, встречает через каждые пятьдесят-шестьдесят миль гряду высоких холмов; поднимаясь на нее, он ожидает найти спуск на противоположной стороне, но в большинстве случаев, взобравшись на вершину, находит ровную плодородную прерию.

Мы остановились часа на два, поднявшись на это прекрасное плоскогорье, чтобы дать вздохнуть коням после утомительного подъема и отдохнуть самим. Там и сям попадались небольшие колонии луговых собак (сурков); мы убили с полдюжины этих животных на обед.

Под вечер мы поехали дальше, а после заката солнца остановились на берегу светлого потока. В последние дни нашего путешествия мы заметили вдали вершины трех или четырех высоких гор; мы узнали их по описанию узко.

Рано утром нас разбудило пение и щебетание бесчисленных птиц в кустах по берегам потока. Пришлось однако, расстаться с этим приятным концертом и отправиться дальше. Целый день мы ехали по ровной местности и до наступления темноты сделали тридцать пять миль. Горы, вершины которых мы заметили накануне, были теперь ясно видны и соответствовали тем, которые, по описанию узко, находились по соседству с Красной рекой.

Теперь мы были близко от цели наших странствий. Поужинали мы очень скудно и видели во сне бобровые хвосты и буйволовые горбы и языки. На другой день мы перебрались через русло потока, который, очевидно, превращался в широкую реку в дождливое время года. Теперь в нем было немного воды и такой соленой, что не только мы, но и наши лошади не могли пить ее.

К ночи мы приехали на берег потока, воды которого струились по золотистому песку с севера на юг, тогда как влево от нас, милях в шести, тянулась гряда холмов, о которой я уже упоминал; три вершины, возвышавшиеся над остальными, действительно, заслуживали названия гор. Мы перебрались через поток и расположились на другом берегу. Едва мы успели расседлать коней, как заметили большую партию краснокожих, в военном убранстве, с окровавленными скальпами на поясах, ясно показывавших, из какой экспедиции они возвращаются. Они расположились на противоположном берегу потока, за четверть мили от нас.

Ночь провели мы без сна и без еды, дрожа от холода, так как не решались развести огонь поблизости от наших соседей, и задолго до рассвета тронулись в путь. В полдень мы остановились перед глубоким и почти непереходимым ущельем. Пришлось провести остаток дня в попытках отыскать переход. Мы занимались этим до наступления темноты и ничего не ели, кроме диких слив и ягод. Невеселые мысли и мрачные предчувствия томили нас, когда мы улеглись спать, голодные и угнетенные неопределенностью нашего положения.

Ночь прошла спокойно; но на другое утро мы были возмущены отвратительной сценой, происшедшей в полумиле от нас. Партия тех самых индейцев, которых мы видели накануне вечером, зарезала несколько пленников, затем они были зажарены и съедены. Мы приросли к месту, дрожа от ужаса и отвращения; даже наши кони, по-видимому, чувствовали, что происходит нечто ужасное: они обнюхивали воздух, пряли ушами и дрожали всем телом. Габриэль подкрался к стоянке индейцев, а мы дожидались его в мучительной тревоге. Наконец он вернулся и сообщил, что зрение не обмануло нас. В живых оставалось еще девять пленных, которых, вероятно, ожидала та же участь: четверо команчей и пять мексиканок — две молоденькие девушки и три женщины.

Без сомнения, дикари возвращались после нападения на Сан-Мигуэль или Таос, два самых северных мексиканских поселений, близ Зеленых гор, куда направлялись и мы. Что нам было делать? Мы не могли вступить в сражение с каннибалами, которых было не менее сотни, не могли и уйти, предоставив мужчин и женщин нашего племени в жертву людоедам. Не зная, что предпринять, мы решили ждать, положившись на судьбу. После своего ужасного обеда дикари рассеялись по степи, не снимаясь, однако, с лагеря, где они оставили своих пленников под присмотром двенадцати молодых воинов.

Мы строили разные планы, но все они оказывались неисполнимыми. Наконец, счастье поблагоприятствовало нам. Несколько антилоп промчались по степи мимо лагеря; один великолепный самец направился в нашу сторону, и двое индейцев, оставленных на страже, погнались за нам. Наткнувшись на нас, они остановились, ошеломленные, найдя соседей там, где вовсе не ожидали их встретить. Мы не дали им опомниться, наши ножи и томагавки быстро и безмолвно совершили свою смертоносную работу, и, признаюсь, после той сцены, свидетелями которой мы были утром, мы не испытывали угрызений совести. Мы бы истребили всю шайку, если б могли, так же спокойно, как гнездо змей.

За антилопами следовало небольшое стадо буйволов. Мы живо оседлали коней и привязали их к кустарникам, чтобы иметь под рукой на случай, если придется спасаться бегством. Мы заметили, что десятеро остальных индейцев, осмотрев пленных и убедившись, что они крепко связаны, погнались за буйволами. Им пришлось охотиться пешими, так как у шайки имелось всего десятка два лошадей, которые были уже взяты другими. Троих мы убили незаметно для остальных; а Габриэль снова пробрался в оставленный лагерь и освободил пленных.

Мексиканские женщины отказались бежать; они боялись, что их поймают и подвергнут пытке, и были уверены, что их не съедят, а уведут в вигвамы диких, принадлежавших к племени кайюгов. Они сказали, что тринадцать пленных индейцев были уже съедены. Команчи вооружились копьями, луками и стрелами, оставленными в лагере, и спустя час после появления буйволов из двенадцати индейцев остались в живых только двое, которые, заметив, наконец, убитых товарищей, издали военный клич, призывая своих.