Служба на купеческом корабле - Марриет Фредерик. Страница 22

Точно какой-то волшебный экипаж, стол из красного дерева внезапно увозил их под тропики с чудными цветами и плодами, с пальмами, бананами, с удивительными животными и птицами.

Вазочка на камине превращалась в огромный географический атлас Востока; слышались описания костюмов индусов и других народов, рассказы о великолепных тронах наследников пророков, об уме и об инстинкте слонов. Словом, все, что умел Эдуард Форстер уловить из природы и искусства во время своих странствований, развертывалось из этой вазочки.

Нож и ложка не только помогали питаться телу, но и уму. Девочка входила в рудники, попадала в страны, где отыскивались различные металлы; узнавала, как их обрабатывают, что из них изготовляется, для чего служат сделанные из них вещи. Платье, занавеска — все говорило ей.

Вот как учили и занимали Амбру. Так, делая природу букварем, а искусство — первой книгой для чтения, маленькая комната Эдуарда росла, ширилась, превращалась во вселенную.

Несмотря на все это, Форстер понимал, что нужно дополнить воспитание Амбры. Также хотелось ему, чтобы, в случае его смерти, она не осталась совсем одинокой, без друзей и знакомых. С этой целью он часто брал ее с собой в большой помещичий дом лорда Эвелайна, с которым давно был в хороших отношениях, хотя до сих пор держался вдали от общества.

Лорд Эвелайн любил Эдуарда, так как, начав морскую службу, находился на попечении Форстера. Это было много лет тому назад. Лорд скоро покинул службу, однако его дружеское расположение к Эдуарду не угасло.

У отца лорда Эвелайна, о котором говорим мы, были три сына, и второй и третий, по английскому обычаю, должны были поступить в армию и флот.

Отец их женился поздно и отошел в лучший мир, когда старший брат не достиг совершеннолетия; в то время второй служил в армии, а младший, мичман, впоследствии получивший титул, был в плавании под начальством Форстера.

Однажды, через полгода после смерти старого лорда, старший Эвелайн и его второй брат, офицер, отправились кататься под парусом по озеру близ своего дома; из-за какой-то неосторожности лодка опрокинулась, и оба они погибли.

О печальном событии послали известие капитану Л. , который командовал тем судном, где служил Эвелайн. В письме требовали немедленной отставки молодого мичмана.

Капитан появился на палубе и послал за ним, спросив:

— Где он?

— На салинге, за небрежность, — ответил первый лейтенант.

— Право, — произнес Л., — вы слишком суровы к нему, ведь мальчик — всегда мальчик.

— Это несносная обезьяна, сэр, — ответил удивленный лейтенант, знавший, что капитан часто наказывал молодого человека.

— Он всегда казался мне способным малым, мистер В., — продолжал Л. — И, знаете, мне не нравится, что вы вечно сажаете их на салинг. Во всяком случае, — прибавил капитан, — он перестанет беспокоить вас; он сейчас же выйдет в отставку, так как это теперь лорд Эвелайн.

— Фьють — готово! — мысленно сказал себе лейтенант.

— Пожалуйста, немедленно позовите его, мистер В., — продолжал капитан, — и помните, что ваша система мне не нравится.

— Конечно, сэр, только я не знаю, как в таком случае нужно наказывать этих молодых джентльменов, — был ответ. — Они ужасно непослушны. Вот, например, мичман Малькольм вчера отрубил четыре дюйма от хвоста вашего сеттера Понто на доске для рубки мяса, да еще уверяет, что это вышлс случайно.

— Как? Отрубил хвост моей собаке? Мистер Малькольм, — крикнул капитан, — вы отрубили хвост моей собаке?

— Я, сэр? — спокойно отвечал юноша. — Я не рубил,

Понто сам отрубил себе хвост.

— Что такое, сэр? — прогремел капитан.

— Извольте видеть, сэр, — продолжал мичман, — я рубил кусок мяса, собака стояла подле, вдруг повернулась и подставила свой хвост под нож.

— Ага! Сеттер подставил свой хвост? — в бешенстве закричал Л. — Подставьте-ка голову под ветер на верхней рее и ждите, пока вас не позовут. Мистер В., продержите его на салинге до заката.

— Хорошо, сэр, хорошо, — ответил старший лейтенант.

В это время мистер В. посмотрел вверх, чтобы позвать вниз нового лорда, но молодой человек проголодался и, думая, что капитан и лейтенант заняты, начал спускаться, чтобы съесть несколько сухарей и хлебнуть чаю из бутылки, зная, что один из его товарищей запрятал эту провизию в складки топселя. Посмотрев вверх, мистер В. увидел новое непослушание юного мичмана и решил, что его следует наказать, несмотря на волю капитана; и Эвелайн снова отправился на рею.

— Я позвал бы его вниз, — пробормотал рассерженный лейтенант, — но так как он лорд, пусть хорошенько познакомится со службой, раньше чем освободится, тогда он не станет присылать к нам других людей своего положения, которые будут мешать нашему служебному движению.

Лейтенант своим соколиным взглядом заметил, что главный топсель топорщится. (Это было немудрено: наказанные мичманы складывали в его складки провизию).

И вот мистер В. приказал матросам, бывшим на реях, «поправить паруса», а сам стал так, чтобы лучше видеть их работу.

— Подтяни, опусти!

Парус скользнул вниз, и вниз полетела бутылка с чаем, сухарь… как раз на лицо лейтенанта, смотревшего вверх; бутыль выбила у него три зуба спереди и рассекла ему губу и подбородок.

Эвелайн, видевший катастрофу, был в восторге; остальные мичманы окружили своего начальника, выражали ему сочувствие, а между собой перемигивались и строили друг другу гримасы. Наконец первый лейтенант ушел в каюту, и молодежь перестала сдерживать смех. Скоро мистер В. вышел с повязкой на лице; мичманов спросили, кто спрятал бутылку в складки паруса. Никто ничего не помнил. Обратились к Эвелайну, как к последнему средству, и позвали его вниз.

— Ну, сэр, — сказал мистер В., — или прямо скажите, кто поднял бутылку туда, или, даю вам слово, вы завтра утром уже не будете больше на службе во флоте. Не старайтесь меня уверить, будто вы не знаете, кто сделал это; вы должны знать.

— Я знаю, — смело сказал молодой человек, — но не скажу.

— Тогда или вы, или я должны уйти из флота его величества, — сказал В. — Послать людей в первый катер, — прибавил он.

Когда это было исполнено, лейтенант, по приказанию капитана, послал на берег несколько бумаг. (Капитан уже был на берегу).

Катер вернулся; послали за клерком, и мистер В. попросил его написать бумагу об отставке мистера Эвелайна, как полагали офицеры и мичманы, за его непослушание (В. сохранил секрет). Бедного мальчика, который думал, что вся его будущность погибла, отправили на берег. Слезы так и катились у него по щекам, вызванные ласковыми прощальными приветствиями товарищей и мыслью о своем унижении. Между тем настоящим виновным был другой мичман, Малькольм, тот самый, который, в угоду капитану, отправился на рею за то, что собака Понто «отрубила себе хвост». Старший лейтенант, занятый своими собственными неприятностями, забыл о нем. И только в девять часов вечера Малькольм нашел, что он достаточно долго отсидел на рее, и решил спуститься вниз. Ему рассказали обо всем, что произошло.

Юноша тотчас же написал капитану письмо, признал в нем свою вину и попросил оставить Эвелайна на службе; в приписке он просил прощения и себе. Это письмо было послано на берег с капитанским гигом, и мистер Л. получил его в то самое время, когда к нему явился отправленный на сушу Эвелайн. Молодой человек хотел просить избавления от печальной судьбы. Юношу тотчас же приняли.

— Вы, конечно, знаете, почему вас отпускают со службы? — с милостивой улыбкой спросил его Л.

— Да, сэр, — ответил Эвелайн, опуская голову, — из-за этого случая; мне очень жаль…

— Конечно. Такие тяжелые удары не часто повторяются, и их трудно выносить. Я думаю, вы немедленно поедете в Бакстер?

— Да, придется, сэр. Только надеюсь, капитан Л. , вы простите меня…

— С удовольствием, — ответил Л. — Я слышал…

— Благодарю, благодарю вас, — прервал его юноша. — Значит, я могу вернуться на палубу и сказать лейтенанту?..