Публике смотреть воспрещается - Марсан Жан. Страница 3

Все. Браво, браво!

Напрасно: Эрве замечает, как над ширмой, по направлению к двери, движется прядь волос. Все в отчаянииначинают кашлять. Эрве гневным взглядом пригвождает их к месту, следит за прядью волос, которая, дойдя до края ширмы, передумывает и пускается в обратный путь. Эрве становится на колени и ползет в том же направлении, так что у конца ширмы он оказывается с Франсуазой нос к носу.

Эрве. Мадемуазель, вы что-то потеряли?

Франсуаза. Я пришла на прослушивание, мсье.

Эрве. Мэтр.

Франсуаза. Да, мэтр.

Эрве (в ярости встает). Вылезайте оттуда.

Франсуаза выходит.

Кто ее сюда впустил?

Робер. Только не я. Ты, Николь?

Hиколь. Нет, и не я.

Пьер. И не я.

Эрве. Она сама вошла? Дети мои, я очень мягок, но не люблю, когда меня разыгрывают. Ну, так кто ее привел?

Кристиан. Я, мсье Монтэнь!

Эрве. Пойди сюда! Пойди сюда! Пойди сюда!!!

Кристиан неуверенно подходит.

(Обнимает его.) В мои объятия, Кристиан! Ты – гений. Ты сразу же увидел, что эта крошка – вылитый мой персонаж! Вы все бездарности! И это называется директор! И это – его жена! И это – мой сын! Вы даже не заметили мадемуазель, убить вас мало. (Наслаждается видом Франсуазы, принимая кокетливые позы героя немого фильма.) У нее белые перчатки! И розовые веки! Это еще существует на свете! Есть еще девушки, знающие, что такое чистота! Чистота! Это вышедшее из моды, почти смешное слово сохраняет для меня, мадемуазель, все свое таинственное тепло. Я считаю, что можно быть актрисой и при этом не выглядеть, как акула. Спасибо, что вы мне это доказали, я уже начал во всем сомневаться. Как вас зовут?

Франсуаза. Франсуаза Ватто, мэтр.

Эрве. Это ваше настоящее имя?

Франсуаза. Нет, мэтр.

Эрве (делая вид, что рассматривает ее с профессиональной точки зрения, берет Франсуазу за подбородок, поворачивает, слегка касаясь при этом ее плеч… и других частей тела). «Ватто»? Нет. Нужно найти более известную фамилию. Я – гений по части придумывания псевдонимов… Ватто… Впрочем… Ватто – это очень хорошо. Вы раньше что-нибудь играли?

Франсуаза. Ничего значительного. Я дебютирую.

Эрве. Она дебютирует, она ничего не умеет.

Пьер приближается к Франсуазе.

А тебе что надо? (Взглядом приказывает ему отойти от нее.) Но вы занимаетесь на каких-нибудь курсах?

Франсуаза. Да. Вот уже год.

Пьер делает знаки Франсуазе, но враждебный взгляд отца останавливает его.

Эрве. У кого?

Франсуаза. У мадам Габриэль Тристан.

Испуганное молчание. Эрве оглядывается вокруг, удивленный тревогой, написанной на лицах всех, кроме Кристиана.

Эрве. Ну и выражение лиц у вас у всех!

Николь, Робер и Пьер. Самое обычное выражение!

Эрве. Обычное! Вы хотели показать девочке, что она совершила промах!… Да ни в коей мере, мадемуазель! Габриэль Тристан была моей первой женой.

Франсуаза. Я знаю, мэтр, это все знают!

Эрве. Европа знает, крошка, вся Европа. (Разгневанно набрасывается на Пьера.) Как?! Что я вижу?! Это ученица твоей матери, а ты ее не знаешь?!

Пьер. Совсем не знаю, правда, совсем!

Эрве. Ты все время торчишь на ее уроках, ухлестываешь за всеми юбками – и ты не знаешь мадемуазель?

Пьер. Вообще-то, да! Теперь, когда я разглядел, да! Мы, наверно, встречались в коридоре…

Эрве. Нашел чем хвастаться! Целый год она у тебя под носом, а ты на нее ни разу не обратил внимания! Ни разу! Почему? Потому что это приличная девушка! А тебе только коровы нужны!

Пьер. Папа!

Эрве. И я еще говорю иносказательно, из уважения к мадемуазель!

Франсуаза. Пожалуйста, не стесняйтесь, мэтр. Это очень поучительно.

Эрве. В кои-то веки представился случай поухаживать за приличной девушкой, так нет! У тебя только эти коровы на уме!

Пьер (для Франсуазы). Папа! За последний год видел ли ты меня хоть однажды с коровой? Хоть с одной коровой?

Эрве. С самыми толстомясыми!

Пьер. Меня?

Эрве. Что я лгу, что ли? А Анналора, толстая немка? А Саманита, шотландка, которая кого угодно на лопатки положит? Если не ты таскался за этими жвачными животными, то кто же?

Пьер. Не я, папа, это Роб…

Эрве. Ах, это Робер? (Произносит отчетливо, по слогам.) Э-то

Робер. (Тут до него доходит ужас положения.)

Hиколь. Ну выйдем, Робер, на два слова. (Выходит).

Робер (выходя за ней). Спасибо, друзья, спасибо, удружили!

Кристиан. Да, вот это – ляп!

Эрве. Дети мои, ну надо же предупреждать… Я и не знал, что Робер любит таких, как… Ладно, убирайтесь все, оставьте нас вдвоем с мадемуазель!

Пьер. Нет.

Эрве. Чего?

Пьер. Ничего.

Эрве. Отлично.

Пьер и Кристиан выходят.

Эрве один на один с Франсуазой.

Эрве (пристально смотрит на нее, нежно). Ах, боже мой, боже мой! Сколько воспоминаний! Двадцать лет тому назад – с ума сойти, как подумаешь! Габриэль Тристан сидела на том же самом месте, на котором вы сейчас сидите. Молоденькая, никому не известная девушка, как вы. Словом… будем работать, работать! (Протягивает ей текст пьесы.) Читайте роль Жанны де Мерикур. Действие происходит в конце революции, в тысяча семьсот девяносто шестом году. Бонапарт пока еще только простой артиллерийский генерал. Начинайте.

Франсуаза (читает). «Генерал…»

Эрве. Спокойней, моя деточка, не торопитесь, вас никто не гонит.

Франсуаза. «Генерал…»

Эрве. Но и не засыпайте.

Франсуаза. «Генерал?… Простите, я не расслышала вашей фамилии…»

Эрве. «Бонапарт. Смешная фамилия, правда? А если бы вы знали, какое у меня имя!» (Смеется над своей репликой, кажущейся ему верхом остроумия.) Вот это здорово, вот будут смеяться!., «…если бы вы знали, какое у меня имя!» И это говорит Наполеон! (Смеется снова.) Как смешно!

Франсуаза не смеется.

Это все-таки смешно! Хотя не так уж смешно. В конце концов, это совсем не смешно.

Франсуаза. Мэтр, это очень забавно.

Эрве. Продолжим. (Читает). «Мадемуазель, вы не принимаете меня всерьез, потому что я – простой, незаметный генерал! Но никогда не нужно сердить корсиканца, это очень опасно, вы не представляете, к чему это может привести! Нас считают ленивыми и поэтому нас не боятся – заблуждение! Наоборот, подумайте о всех корсиканцах, которые веками спали после обеда – какая аккумуляция энергии! И когда в один прекрасный день эта энергия соберется в сгусток в одном-единственном человеке – какой взрыв, мир содрогнется!» Браво! Очень хорошо, моя деточка, я очень рад всему, что услышал.

Франсуаза. Но я ничего не сказала!

Эрве. Вы прекрасно слушали! Бездна таланта! Не совсем так, как Габриэль вначале… Вы не совсем такая женщина, как Габриэль, но кровь так же кипит в ваших жилах! И с того самого мгновения между этой женщиной и мною начался фантастический поединок! Схватка между энтузиазмом и косностью! Я раскалил Габриэль добела, я ее выковал ударами молота, выковал в потрясающую форму. Вы знаете продолжение – четыре моих пьесы, четыре триумфа! (Бросается к Франсуазе, заставляет ее встать, заключает в объятия.) И вот, все начинается снова! Скажи мне, ты хочешь, чтобы я тебя тоже выковал, сформировал, вылепил, как скульптор свое творение? Ты хочешь?

Франсуаза. О да, мэтр, о да!

Эрве. Прекрасно… Тогда оставим на минуту пьесу и будем импровизировать… Я хочу знать, до какого предела ты можешь выразить чувственное желание! Ведь Жанна де Мерикур по сути своей в высшей степени эротический персонаж.

Франсуаза. Я считала, что она чистая, невинная девушка…

Эрве. Это чистая девушка, но невероятно эротическая. Таких много! Оттолкнемся от самой простой ситуации… Представим, что… ты чувствительна к вкусовым ощущениям, ты гурманка, ты обожаешь ромовые бабы, ты видишь перед собой ромовую бабу и набрасываешься на нее. Эта ромовая баба – я. Давай!