Чернее чёрного (ЛП) - Марш Найо. Страница 49

Перед входом остановилась машина. Из неe вышел нгомбванец в штатском, перекинулся парой слов с постовым полицейским и опустил что-то в почтовый ящик. Аллен услышал, как лязгнула заслонка. Когда машина ушла, он вышел в холл и забрал из ящика пакет.

— Что там? — спросил Гибсон.

Аллен вскрыл конверт: два подписанных и старательно проштемпелёванных британских паспорта и письмо на бланке с грифом посольства на нгомбванском языке.

— Не удивлюсь, если тут сказано, что к ним подобает относиться как к особо важным персонам, — заметил Аллен и убрал документы в карман.

Расследование шло полным ходом. Прибыл сэр Джеймс Кертис с секретарём. Сэр Джеймс довольно ядовито заметил, что хочет знать, позволят ли ему на этот раз поступать, как принято, и сможет ли он произвести вскрытие когда и где сочтёт нужным. При виде трупов он испытал почти физическое отвращение, чего Аллен за ним ещe никогда не замечал. И огорчённо спросил, дадут ли в его распоряжение бульдозер.

Потом заключил, что смерть, скорее всего, наступила не меньше часа назад, согласился с версией Аллена о способе убийства, выслушал его предложения и уже собрался уходить, когда Аллен его остановил:

— Когда-то этого парня подозревали в торговле наркотиками. Но сами они их не потребляли, верно?

— Я обращу на это внимание, но так бывает нечасто.

— Можно ожидать, что на убийце мы найдём кровь?

Сэр Джеймс призадумался.

— Не исключено, — протянул он наконец. — Если речь идёт о женщине, орудие убийства могло благодаря своим размерам послужить своего рода щитом; в случае с мужчиной этому могло помешать положение головы.

— Могло орудие убийства на мужчину упасть, или мог быть удар нанесён сверху вниз? Это исключительно тяжёлый предмет.

— Вполне возможно.

— Понимаю.

— Пришлёте мне потом этих чудовищ, Рори? Счастливо оставаться.

Едва он ушёл, Фокс с полицейским, который сторожил на лестнице, спустились вниз.

— Я полагал, что лучше подождать, пока сэр Джеймс не управится, — сказал Фокс. — Я был там с ними в комнате. Чабб спокоен, но заметно, что ему не по себе.

В его устах это могло означать что угодно, от раздражения до ярости или даже самоубийственных наклонностей.

— Он только что спрашивал, — продолжал Фокс, — где Санскриты и почему мы их задерживаем. Я поинтересовался, для чего он хотел их видеть, и Чабб заявил, что вообще не собирался этого делать. Просто шёл из аптеки домой и встретил полковника с мистером Шериданом. Полковник, по его словам, выглядел весьма неважно, и потому он попытался забрать его домой, но тот все жал на звонок.

— А что он делает сейчас?

— Трудно описать. Невероятно возбуждён. Бормочет что-то в том духе, что Санскрит — ядовитая гадина, и должен был предстать перед военно — полевым судом.

— А Гомес — Шеридан?

— Тот решил разыгрывать справедливое возмущение. Требует объяснений. Он позаботится, чтобы о столь вопиющем случае стало известно на надлежащем уровне. Мы про него ещe услышим. С виду совершенно нормальная реакция, только у него при этом дёргается левый глаз. И все все время спрашивают, где Санскриты.

— Самое время им узнать об этом, — кивнул Аллен и обернулся к Бейли и Томпсону. — Пахнет палёной кожей. Придётся покопаться в печке.

— Ищете что-то определённое, мистер Аллен?

— Нет. Впрочем… нет. Просто мне любопытно, не отыщутся ли следы чего-то, что пытались уничтожить. Пойдёмте.

Они с Фоксом поднялись по лестнице.

Когда Аллен открыл дверь и вошёл, ему показалось, что Гомес поспешно вскочил на ноги. Он стоял лицом к Аллену, втянув плешивую голову в плечи, и глаза словно чёрные пуговки выделялись на бледной козлиной физиономии. Гомес вполне мог сойти за актёра в захудалом латиноамериканском фильме.

В другом конце комнаты стоял Чабб и смотрел в окно с отчаянной дисциплинированностью солдата на гауптвахте, и все, о чем он думал, делал или чувствовал, оставалось скрытым за маской покорности.

Полковник Кобурн-Монфор лежал в качалке и, развесив губы, громко храпел. «Он был бы менее противен, — подумал Аллен, — если бы не облик офицера и джентльмена: строгий костюм, перстень с печаткой на нужном пальце, туфли ручной работы, галстук его полка, довольно элегантные носки и шляпа с Джермин Стрит, которая сейчас валялась на полу возле кресла.» Все было в полном порядке. А сам полковник Кобурн-Монфор — далеко отсюда.

Гомес тут же взвился:

— Видимо, вы несёте ответственность за это безобразие. Объясните, почему меня тут беспричинно задерживают и никто не желает ни объясниться, ни извиниться?

— Разумеется, — кивнул Аллен. — Потому, что мы полагаем, что вы поможете в нашей работе.

— Полицейские штучки, — фыркнул Гомес. Под глазом у него задёргалась жилка.

— Ну, не надо так, — возразил Аллен.

— Какую работу вы имеете в виду?

— Мы расследуем некоторые обстоятельства, касающиеся той пары, что живёт в этом доме. Это брат и сестра по фамилии Санскрит.

— Где они?

— Далеко они не ушли.

— У них какие-то проблемы? — спросил он, оскалив зубы.

— Да.

— Меня это не удивляет. Они просто преступники. Чудовища.

Полковник захрапел и открыл глаза.

— Что? — спросил он. — О ком вы говорите? О чудовищах?

Гомес презрительно фыркнул.

— Спите, — бросил он. — Вы просто отвратительны.

— Да насрал я на такие замечания, — заявил полковник зычным командным голосом. И закрыл глаза.

— Откуда вы знаете, что они преступники? — спросил Аллен.

— У меня надёжная информация, — буркнул Гомес.

— Откуда?

— От друзей из Африки.

— Из Нгомбваны?

— Из одной так называемой независимой страны. Полагаю, она так именуется.

— Вы должны бы это знать, — заметил Аллен, — раз так долго там жили. — А сам подумал: «Он сейчас очень похож на ящерицу.»

— Глупости, — пробурчал Гомес.

— Не думаю, мистер Гомес.

Чабб отвернулся от окна и уставился на него, разинув рот.

— Меня зовут Шеридан, — громко заявил Гомес.

— Ради Бога, если вы предпочитаете это имя…

— Послушайте, — требовательно спросил Чабб, — что все это значит? С именами?

— Идите сюда, Чабб, и сядьте, — подозвал его Аллен. — Я вам должен кое-что сказать, и в ваших собственных интересах слушать как следует. Садитесь. Хорошо. Полковник Кобурн-Монфор…

— Разумеется, — промычал полковник и открыл глаза.

— Вы способны меня слушать или послать за чем-нибудь, что вас сможет воскресить?

— Разумеется, я в состоянии вас слушать. Хотя и сомневаюсь, что в этом есть смысл.

— Хорошо, я вам кое-что скажу: вы все трое — члены банды, которая возникла на почве рассовой ненависти, точнее из ненависти к людям из Нгомбваны. Позавчера ночью вы хотели убить президента.

— Что за идиотские заявления? — взорвался Гомес.

— У вас был информатор в посольстве — сам посол, который верил, что после смерти президента он с вашей помощью сумеет прорваться к власти. И в обмен за услугу вас, мистер Гомес, и вас, полковник Монфор, должны были вновь с почётом принять в Нгомбване.

Полковник взмахнул рукой, словно эти слова были слишком несерьёзны, чтобы обращать на них внимания. Гомес, элегантно заложивший ногу на ногу, молча наблюдал за Алленом поверх переплетённых пальцев. Чабб замер, напряжённо выпрямившись на краю кресла.

— Брат и сестра Санскрит, — продолжал Аллен, — тоже были членами вашей шайки. Мисс Санскрит изготовила в мастерской ваши медальоны. Однако они были двойными агентами. С самого начала вашего заговора и до той минуты, когда он должен был осуществиться, без ведома посла они сообщали о каждом вашем шаге и замыслах представителям Нгомбваны. Наверно, вы тоже это почувствовали, когда план провалился. Полагаю, что вчера ночью, когда кончилась здешняя встреча, один из вас тайком проследил за Санскритом до посольства и издалека увидел, как он передаёт конверт. Он прошёл мимо вашего дома, полковник Монфор.

— Последнее время ночью я не выхожу из дома, — заявил полковник почти печально.