Чертова баба - Арбенина Ирина. Страница 9
«Мне рядом с этими дамами, пожалуйста!»
Уф! Все! До следующего вечера она про своих старушек больше не вспомнит!.. Познакомится на концерте. Сидя в соседних креслах, этого трудно избежать!
Кроме того, вернувшись в отель, освободившаяся от главной заботы Светлова тут же осуществила замысел, который лелеяла с самого приезда: из своего номера она позвонила в фирму «Дорис» и спросила, не найдется у них завтра с утра местечка на катере «Дорис» для русской туристки из отеля «Адриатика»? И сама хозяйка фирмы Дорис ответила ей: «О'кей!»
На следующее утро Анна благополучно проспала до девяти. А в десять на своей серебристой «Мазде» за ней заехала Дорис.
Среди туристов Дорис славилась тем, что за пятьдесят баксов на своем катере устраивала для них путешествия в гроты и морские пещеры удивительной красоты, которыми славилось это побережье и острова и которые сама Дорис знала как свои пять пальцев. А катер у Дорис был очень послушным и мог лавировать в совершенно непроходимых местах. Вооружив своих пассажиров масками и ластами, Дорис плавала с ними в подводные пещеры, где в прозрачной глубине обитали морские звезды, актинии и прочая живность теплого моря.
Впрочем, запросто можно было обойтись и без маски, и без ныряния: и так все видно, настолько прозрачной была здешняя вода. Тихая и прозрачная до самого дна вода Адриатики… Лишь на очень большой глубине, где-то в пятидесяти метрах от поверхности, «над бездной», дна уже не было видно, вода там казалась матово-голубой, как цветное венецианское стекло…
Аня смотрела на подводную скалу, над которой проходил катерок Дорис, и ей казалось, что до нее можно дотянуться рукой… На самом же деле до этой скалы было метров пятнадцать, не меньше. Ну, разве Кусто был не прав, расхваливая чистоту здешнего моря?
Вообще, здесь, на Адриатике, вода была разного цвета. Возле одного из островов темно-бирюзовая; возле другого ярко-голубая, какой обычно бывает в бассейнах; рядом с Локрумом, например, может быть, потому, что он отражал в ней кроны своих деревьев, — бледно-зеленого… Хотя Дорис говорила, что это зависит вовсе не от деревьев, которые отражаются, а от глубины моря, от преломления света и от наличия в морской воде каких-то биологических микроорганизмов…
Как бы там ни было, но такой красивой и прозрачной воды Светлова больше не видела нигде.
Наконец, когда все вдоволь наплавались, катер причалил на мелководье возле очередного острова. Дорис принялась готовить обед и накрывать на стол. А ее пассажиры разбрелись по колено в воде вокруг этого острова.
Серый тонкий песок струился между пальцами ног… Бархатное прикосновение песчаного дна и волшебно теплой прозрачной воды заманивали в бесконечное путешествие. По этой волшебной воде хотелось ходить бесконечно…
Здесь вспоминалось о том, что жизнь зародилась в океане. Причем, очевидно, что это была очень и очень неплохая жизнь? Казалось, что вполне можно снова, как миллион лет назад, вернуться в воду и очень даже недурно в ней жить.
Кто-то из пассажиров Дорис отправился осматривать новые пещеры и гроты, кто-то загорать на небольшой цивилизованный песчаный пляжик — яркие пятна его разноцветных зонтиков пестрели вдалеке.
Вверх, в глубину острова, уходила, маня, очень красивая извилистая дорога, усыпанная длинными сосновыми иголками…
Но Светлова никуда не пошла.
Светлова выбрала скалу поудобнее и расположились на ней со своей пляжной сумкой — неподалеку от Дорис и ее готовящегося обеда.
Ане хотело побыть в одиночестве и подумать. А здесь, если не считать небольшой колонии нудистов, по составу напоминавшей массовку на знаменитой картине художника Иванова — женщины, мужчины, дети, старики, — расположившейся неподалеку, вообще не было людей.
Не то чтобы Светлова не считала нудистов за людей, но ей они не мешали.
Она воспринимала эти безобидные создания как часть природы, с которой те так мечтали слиться.
Тишина стояла такая, что слышно было, как падают на камни сосновые иголки…
Нарушило эту тишину только неожиданное появление троицы бравых американцев — трое рыжих мужчин в звездно-полосатых трусах до колен расцветки американского флага прошествовали по воде к своему катеру.
Светлова фыркнула — надо было видеть, с какой усмешкой превосходства и легкого презрения эта бравая троица продефилировала мимо несчастных нудистов.
«Ох, уж эти изнеженные чада Адриатики!» — было написано на лицах рыжих мужчин в звездно-полосатых трусах.
Да, это была ухмылка настоящих янки, для которых не подлежало сомнению, что от нудиста до гея буквально один шаг, и что настоящий мужчина и на пляже должен быть непременно в трусах, причем желательно до колен и уж точно звездно-полосатых.
Рыжие мужчины в звездно-полосатых труса уплыли на своем катере. Снова наступила тишина и Светлова словно бы задремала…
Когда она снова открыла глаза, рядом на скале сидел какой-то человек средних лет. Отчего-то Светловой стало не по себе, хотя пришелец явно не был нудистом: незнакомец был в шортах и бейсболке и к тому же обладал вполне благообразной внешностью. Может быть, ей стало не по себе оттого, что его появление был таким неслышным? Ни шороха, ни всплеска, не было никого — и вдруг появился!
«Наверное, он явился с одного из катеров, покачивающихся неподалеку, рядом с катером Дорис», — подумала Анна.
Между тем, не обращая на Светлову никакого, внимания, человек смотрел вдаль, на море. Неожиданно он поднялся, пробормотал что-то по-английски, спустился со скалы. И ушел по мелководью…
А Светловой хватило «объема знаний», чтобы перевести фразу, которую тот пробормотал: «Как вы похожи на Клару…» — сказал этот человек.
Обед у Дорис был по-настоящему домашним. Домашнее вино, тунец и сардинки, у которых Дорис перед жаркой мастерски извлекала хребет, а потом распластывала, так что, когда в жареном виде они появились на столе, никто и не догадался, что это сардины — по виду настоящие маленькие камбалы. Запеченное мясо, салаты, плюс свежайший. нынешним утром приготовленный самой Дорис майонезик.
На десерт всякие вкусные засахаренные фрукты и цукатики из апельсинов, выросших в собственном саду Дорис. Их кожура не проходила химической обработки, как апельсинов из магазина, и это были не просто очень вкусные, но и экологически чистые цукаты.
После обеда Светлова отяжелела, разленилась… Однако впереди были новые гроты, и не увидеть их было бы очень жаль.
— Аня, вон тот грот… — Дорис, убиравшая посуду со стола, указала рукой направо:
— Очень интересный!
— Правда?
— Там «королевские ежи» — у них белые колючки. Они очень красивы и в отличие от черных ежей не колются. Можно даже дотронуться, если встретите…
— Погладить? — несказанно удивилась Светлова такому чуду.
Дорис засмеялась:
— Почти!
— Не может быть!
— Точно, точно…
— Тогда, пожалуй, я непременно должна сплавать в этот грот!
— Там еще есть подводный коридор, который выводит к крошечному озерку в скалах. Только вы без меня туда не ныряйте! Не нужно этого делать, обещаете?
— Конечно, конечно… А что, правда, подводный коридор?
— Да, представьте! Вообще-то, здесь есть и поинтереснее места.
Некоторые и вовсе называют раем для аквалангистов — целые подводные хоромы.
— Вот как?
— В некоторых аквалангисты специально сидят, дожидаясь определенного часа, когда в сквозное отверстие в скале снаружи, пробиваясь, падает солнце.
Получается удивительный эффект — как будто лазерные лучи в воде зажигаются.
— Ну что ж… Надо плыть! Светлова стряхнула ленивое оцепенение и встала на лесенку, спущенную с катера в воду.
— Это ведь не опасный грот? — спросила она на всякий случай у Дорис.
— Нет-нет… Конечно, не опасный. Если нет южного ветра, нисколько.
— А если есть южный ветер?
— То он поднимает высокую волну, и тогда уж действительно становится очень опасно.
— Но, — Дорис подняла ладонь, чтобы ощутить ветер, — к счастью, сегодня его нет.