Обманчивый блеск мишуры - Марш Найо. Страница 20

— Весьма странно. Он должен был немедленно доложить. Да, весьма жалкое зрелище, — проворчал полковник, кинув на себя взгляд в зеркало, и нахмурился.

— Он, наверное, сначала снял костюм. Может, он сразу прошёл в вашу гардеробную? Кажется, из коридора туда ведёт отдельная дверь?

— Да. Но он все равно должен был отчитаться. Это непростительно.

— Вы не возражаете, если я загляну в ту комнату? Быть может, костюм там?

— Давайте, давайте! — горячо воскликнул полковник.

Однако никакого костюма в гардеробной не оказалось. Насколько Трой могла судить, там царил идеальный порядок. Комната была выдержана в темно-красных тонах, мебель ранневикторианская. Окна закрывали тяжёлые красные шторы на латунных кольцах. Хилари наверняка вдохновлялся новеллой По. Трой поискала костюм в шкафах, в ящиках и даже под кроватью, где наткнулась на старую железную коробку с надписью белыми буквами “Полковник. Б. Форестер”. Припомнив рассказ Хилари, она справедливо предположила, что это дорожный сейф Форестеров. Где-то далеко хлопнула автомобильная дверца. Трой показалось, что она слышит голоса.

Она слегка раздвинула шторы. Опять захлопали дверцы, раздались звуки заводимых моторов. Очевидно, начался разъезд. Снежный проспект осветили невидимые фары, потом послышались гудки и громкие оклики.

Трой поспешно задёрнула шторы и вернулась к полковнику.

— Костюма нет, — сообщила она. — Наверное, он остался в комнате внизу. Я спрошу Крессиду — она должна знать. Она помогала Маульту снимать бороду.

— Я чрезвычайно недоволен Маультом, — вяло отозвался полковник. — Надо будет заняться дисциплиной.

— Он показался вам в костюме? Перед тем, как спуститься?

— А? Что? Нет, видите ли… Дело в том, что я задремал после приступа. Я всегда так делаю… Дремлю… — голос полковника стал совсем монотонным, затем его голова упала на подушку и он уснул, посапывая сладко, как ребёнок.

В спальне было очень тихо. Уехал последний автомобиль. Трой представила, как обитатели дома стоят у двери гостиной и обсуждают прошедший вечер. А может быть, все азартно занялись охотой на Маульта, если только уже не нашли его мирно спящим где-нибудь в уголке.

Полковник разоспался и громко захрапел. Трой решила, что нет смысла оставаться дольше. Она выключила везде свет, оставив только лампу у кровати, и спустилась вниз.

В холле её ждало нечто вроде общего собрания. Хилари вещал сбившимся в тесную группку слугам, а миссис Форестер восседала рядом с ним в кресле, словно судья. Мистер Смит стоял поодаль с сигарой в зубах. Крессида в полном изнеможении возлежала на кушетке, картинно свесив руки и полуразувшись.

— Могу только повторить, — говорил Хилари, — что его нужно найти. Он, разумеется, где-то здесь, и его совершенно необходимо разыскать. Я понимаю, что у вас и без того много дел, мне очень жаль, все это действительно нелепо, но так уж получилось. Не знаю, есть ли у вас какие-нибудь предположения, но если есть, буду рад их услышать.

Со своей позиции на середине лестницы Трой оглядела аудиторию Хилари. Казберт. Мервин. Найджел. Винсент. Киски-Ласки. Мальчик. Чуть позади толпились помощники — женщины и мужчины, приглашённые на сегодняшний вечер. Вид у них был усталый и озадаченный.

Что касается постоянных слуг, то впечатление складывалось совершенно иное. Трой была уверена, что не ошибается и не выдумывает. Если бы даже она ничего не знала об их прошлом, она не спутала бы чувство страха, заставившее бывших заключённых сомкнуть ряды, с неосознанным предчувствием. Даже если бы слуги надели маски, их лица не могли бы выражать меньше, чем сейчас. Мёртвые маски… Откуда взялась эта необычная ассоциация? Вероятно…, вероятно, из-за их мертвенной бледности. Они стояли неподвижно, глядя прямо перед собой, как на параде.

— Ладно, — сказал Хилари. — Казберт! Вы главный. Есть какие-нибудь идеи?

— Боюсь, что нет, сэр. Мне кажется, сэр, мы тщательно обыскали весь дом. Очень тщательно.

— Кто его видел последним? — резко спросила миссис Форестер.

— Да, тётя Клумба. Хороший вопрос, — поддержал её Хилари, на чью способность мыслить явно повлияло выпитое шампанское.

Прошла минута, и Крессида томно подала голос с кушетки:

— Но я же говорила, дорогой. Когда он кончил выступать, я вернулась обратно в комнату, как и было условленно. Он вошёл туда через прихожую, я помогла ему снять костюм, парик и бороду, после чего он сказал, что пойдёт отчитаться перед дядей Блохом, а я присоединилась к гостям.

— А он остался в комнате? — разом спросили Хилари и миссис Форестер.

— Господи, я уже сто раз повторяла. Он остался в комнате.

Никто не обращал на Трой ни малейшего внимания. Она села на ступеньку и стала прикидывать, как бы повёл допрос её муж.

— Хорошо. Да. Прекрасно, — мямлил несчастный Хилари. — Пока все прекрасно. А дальше, дорогая? Ты прошла в гостиную через холл?

— Не лезть же мне на улицу, там шёл снег, дорогой.

— Ну разумеется. Ха-ха-ха. А…, погоди-ка…, здесь ведь уже готовили детский стол? Киски…, э-э…, повар и его помощники? — Хилари посмотрел на них взглядом утопающего, который хватается за соломинку.

— Конечно, — сказала Крессида. — Они хлопотали, как пчелы.

С этими словами она устало закрыла глаза.

— Кто-нибудь из вас видел, как мисс Тоттенхейм вышла в холл? — спросил Хилари.

— Мы были очень заняты, сэр, — обиженно произнёс Киски-Ласки. — Стол стоял в дальнем углу холла, и лично я не обращал внимания ни на что, кроме своей работы. Однако, сэр, я припоминаю, что мисс Тоттенхейм была в холле, eз-за сделанного ею замечания.

— О? — Хилари посмотрел на Крессиду, которая открыла глаза.

— Я спросила, заперты ли его проклятые кошки.

— Понятно.

Миссис Форестер поправила очки.

— Главное, — поспешно продолжил Хилари, — не заметил ли кто-нибудь из вас Маульта, когда он выходил из комнаты, где переодевался? Уже после мисс Тоттенхейм. Потому что он должен был выйти и подняться по правой лестнице в комнату полковника, а затем вернуться, чтобы помочь с детьми.

Слова Хилари привлекли всеобщее внимание к лестнице, и Трой была обнаружена.

— Он?… — воскликнула миссис Форестер.

— Все в порядке, — быстро сообщила Трой. — Полковник чувствует себя хорошо и крепко спит.

Как выяснилось, никто не видел, чтобы Маульт покидал комнату или шёл куда-нибудь. Киски-Ласки ещё раз подчеркнул, что холл длинный и тёмный, а они все хлопотали в его дальнем углу. Когда его спросили, почему никого не удивило, что Маульт не приступил к исполнению nвоих обязанностей, Киски-Ласки язвительно заметил, что такое поведение ни для кого не было сюрпризом.

— Почему? — буквально рявкнула миссис Форестер. Киски-Ласки глупо усмехнулся, а Казберт промолчал. Одна из женщин хихикнула.

— А он не упился? — спросил мистер Смит, вынув сигару изо рта. — Я имею в виду, не решил ли он единолично отметить свой успех?

— Весьма вероятно, — подала голос Крессида, открыв глаза. — Он ужасно трясся, хотя, конечно, это было глупо. Ведь никаких реплик. Всего-навсего обойти вокруг ёлки, махнуть руками и смыться. Однако он нервничал. И должна сказать, когда я прикрепляла бороду, от него попахивало виски.

— Ага, — сказал мистер Смит.

— Тётя Клу, а Маульт временами…?

— Иногда, — коротко ответила миссис Форестер.

— Мне кажется, это как раз тот случай, — протянула Крессида. — Я, конечно, не знаю, но для поднятия духа, iонимаете?

— Он был уже в костюме, когда вошёл в комнату? — спросил Хилари.

— Да, он сказал, что надел его наверху. Дядя Блох хотел посмотреть.

— Но не увидел, — вставила Трой. — Он задремал — Маульт ничего про это не говорил, — сообщила Крессида. — Но, учтите, я общалась с ним совсем недолго Прикрепить бороду — минутное дело: пара резинок, и все. Я успела только заметить, что он не в себе. Трясся, как осиновый лист.

— Винсент! — внезапно воскликнул Хилари; Винсент непроизвольно вздрогнул. — Как я о вас не подумал?! Вы же видели Маульта, когда он вышел во двор, верно? Уже после выступления.