Смерть в театре «Дельфин» - Марш Найо. Страница 8
— Теперь надо найти посыльного, чтобы доставить все это.
— Зачем?!
— Идти самому — чертовски мучительно.
— Тебе всего-навсего понадобится сунуть коробку раззолоченному лакею.
— Я буду чувствовать себя настоящим ослом.
— Совсем рехнулся, — коротко резюмировал Джер.
— Не хочу туда возвращаться. Понимаешь, все было так странно, диковинно и в то же время несколько зловеще. Точь-в-точь как в сказке, где исполняются все желания, кроме последнего.
— Молодой драматург с вытаращенными глазами и добрый отшельник?
— Я не уверен, что Кондукис добр, хотя допускаю это, а глаза я действительно таращил. На перчатку. Знаешь что?
— Что?
— Мне пришла в голову одна мысль.
— Уже? И какая же?
— Не сейчас. Пока я хотел бы воздержаться от обсуждения, но речь идёт о пьесе.
— Да, такие вещи лучше не обсуждать заранее, — согласился Джереми.
— Вот именно.
Наступившее молчание прервал хлопок крышки почтового ящика.
— Пет, — свистнул Джер.
— Вряд ли это наш.
— Счета.
— Ну, их я в расчёт не принимаю. Просто не смею.
— А вдруг это письмо от мистера Кондукиса с предложением усыновить тебя?
— Хи-хи-хи.
— Лучше посмотри, а то мне что-то не нравится твоё кудахтанье. Прогулка по лестнице тебе не повредит.
Перигрин прошёлся по комнате, затем, как бы ненароком, толкнул дверь, медленно спустился по ветхой лестнице и пошарил в почтовом ящике. Там оказалось три счета (два из них для него), рекламный проспект и конверт.
«Перигрину Джею, эсквайру, в собственные руки».
Перигрин и сам не знал, почему ему не захотелось вскрывать конверт прямо у ящика. Он вышел наружу, добрёл по их тихой улочке до проёма между домами с видом на Темзу и Сауквок, невидящим взглядом уставился на склад, который частично заслонял «Дельфин». Наверное, склад «Фиппс Браса», где работает тот человек с маслёнкой… Джоббинс. Ветер с реки обвевал его голову, собирал волосы на затылке. Быть может, именно в тот миг ведьма-муза, как любил её называть Перигрин, и запустила свои когти в его шевелюру. Где-то ниже по течению дружно взревели баржи. «Почему, интересно, речные суда так любят гудеть хором?» — удивился Перигрин. Его правая рука судорожно сжимала в кармане куртки письмо.
Глубоко вздохнув, словно решившись на отчаянный шаг, он резко выдернул конверт из кармана и вскрыл его.
Пять минут спустя Джереми услышал, как хлопнула входная дверь, и Перигрин, спотыкаясь, взлетел по лестнице. Он ворвался в комнату бледный как смерть и явно лишившийся дара речи.
— Господи, ну что ещё-то стряслось? — устало поинтересовался Джереми. — Кондукис пытался тебя похитить?
— Читай, — выдохнул Перигрин, сунув ему в руку листок.
«Уважаемый сэр, — прочёл Джереми, — мистер В.М.Г. Кондуки с поручил мне проинформировать Вас, что он занялся вопросом касательно театра "Дельфин ", Причальная набережная, который имел удовольствие обсуждать с Вами сегодня утром. Мистер Кондукис считает, что данный вопрос требует более детального изучения, и потому предлагает Вам позвонить в представительство компании «Консолидэйтед Ойлс, Лтд» и связаться с мистером С. Гршслэдом, который полностью введён в курс дела. Для Вашего удобства я прикладываю карточку с адресом, а также сообщаю, что позволил себе договориться о Вашей встрече с мистером Гринслэдом сегодня до 17.30.
Мистер Кондукис поручил мне также умолять Вас не затрудняться возвращением тех вещей, которые он был счастлив предложить Вам после прискорбного несчастного случая, виновником которого он, без сомнения, себя чувствует. Мистер Кондукис понимает, что Ваш собственный гардероб безнадёжно испорчен, и надеется, что Вы позволите ему сделать тот жест, который кажется наиболее адекватным в плане компенсации ущерба. Вещи, кстати, совершенно новые. В ином случае мистер Кондукис будет надеяться возместить причинённый Вам ущерб в более удобной для Вас форме.
Мистер Кондукис не намерен лично участвовать в каких бы то ни было планах относительно театра "Дельфин "и нив коем случае не желает затрагивать эти вопросы. Мистер Гринслэд уполномочен представлять его на всех уровнях.
С уважением,
— Не может быть, — сказал Джереми, глядя поверх своих очков.
— Может. Пока, во всяком случае. Джереми ещё раз перечитал письмо.
— Что же, по крайней мере, он не собирается приближать тебя к себе, стало быть, мы судили о нем неверно.
— Насколько я понял, он, слава Богу, не желает меня видеть.
— Не впал ли ты в грех красноречия, мой бедный Перигрин?
— Похоже, что впал. И польщён результатом.
— Сдаётся мне, — неуверенно произнёс Джереми, — что он когда-то потерпел крушение на море.
— Кто?
— Кондукис, болван. Кто же ещё? На своей яхте.
— Уж не на «Каллиопе» ли случайно?
— Кажется, да. Я почти уверен, что она утонула.
— Быть может, неприятное положение, в которое я попал, напомнило ему о собственных переживаниях?
— Знаешь, — заявил Джереми, — я решительно не понимаю, чего ради мы все это раздуваем. Что, собственно, произошло? Ты посмотрел на заброшенный театр, свалился в выгребную яму, откуда был извлечён мультимиллионером, после чего стал резать правду-матку, настаивая на уникальности здания. Владелец спросил себя, не надо ли повременить и разобраться в существе вопроса, и направил тебя к одному из своих рабочих муравьёв. Где тут повод для возбуждения?
— Интересно, понравился бы мне М. Смитимен, доведись нам встретиться? А вдруг я невзлюблю С. Гринслэда с первого взгляда? Или он меня, скорее?
— При чем тут это? Ты вечно переоцениваешь персональные связи. Взять хотя бы твоё идиотское обхождение с женщинами. И вообще… Подозревать бедного мистера Кондукиса в нечестных намерениях после того, как он выразил желание никогда в жизни больше с тобой не встречаться!
— Итак, ты предлагаешь мне принять его ослепительный костюм? — недоверчиво уточнил Перигрин.
— Разумеется. После такого письма было бы крайне грубо, неблагородно да и просто вульгарно возвращать его. Старик всего-навсего пытается всучить тебе ослепительно-новое платье взамен того, которое ты угваздал в его грязном люке. Не на чай же тебе, в самом деле, давать?
— Если бы ты видел его, то не стал бы называть стариком. С более странной и неуютной личностью я ещё никогда не сталкивался.
— Пусть так. Но на твоём месте я бы почистил пёрышки и явился к С. Гринслэду точно в 17.30.
— Именно это я и сделаю, — сказал Перигрин, помолчав. — Заметь, что в письме нет ни слова по поводу перчатки и приложенных к ней документов.
— Уже заметил.
— Держу пари, я заставлю этого С. Гринслэда отправить их специалистам.
— Ну, ну.
— Да, да. И вообще, Джер, пользуясь твоими словами, что, собственно говоря, произошло? Если мне по какой-то дикой, невероятной случайности выпадет шанс спасти жизнь «Дельфину», я почувствую себя на седьмом небе. Но все это так, затейливый эпизод. А тем временем нас ждёт очередной наплыв счётов.
— По крайней мере, — пожал плечами Джер, — не придётся ждать ещё одного от твоих портных.
Мистер С. Гринслэд был лыс, бледен, хорошо одет и больше ничем не примечателен. К его роскошному офису вёл целый ряд менее роскошных, но все же впечатляющих апартаментов. Мистер Гринслэд восседал за столом, рука его покоилась рядом с папкой, за спиной висела восхитительная картина, а перед носом сидел Перигрин, призвавший на помощь все приёмы, какими владел, чтобы скинуть напряжение.
— Мистер Джей, — говорил Гринслэд, — вы, безусловно, отдаёте себе отчёт в том, что наше свидание — результат вашей вчерашней встречи с мистером Кондукисом.
— Да.
— Прекрасно. Вот здесь у меня краткое изложение сути дела. Точнее — того предложения, которое, если можно так выразиться, вы сделали мистеру Кондукису. Все, что он запомнил.