Заклятье древних Маори - Марш Найо. Страница 51
— Не отвлекайся, Эдвард! — прогремел доктор Акрингтон.
— Да, да, Джеймс, — полковник испуганно втянул голову в плечи. — Так вот, Эру вышел на крыльцо и увидел удаляющегося по шоссе Гаунта. И он божится, что гневный голос принадлежал Гаунту — он, якобы, сразу его узнал. А хихикал — Квестинг.
III
В течение следующих пяти минут Дайкон испытал такую же смену чувств, как и сам Гаунт в свои худшие мгновения. Недоверие, безоглядный ужас, сочувствие, стыд и раздражение поочерёдно овладевали им по мере того, как Гаунт сначала отверг, затем признал, а минутой спустя наконец попытался объяснить причину столь бурной размолвки с Квестингом. Начал он с того, что «этот паршивый папуас» все придумал для того, чтобы очернить его в глазах полиции. Однако полковник был непоколебим как скала.
— Извините, — заявил он, — но я уверен, что Эру не мог ошибиться.
— Да он был наверняка в стельку пьян, — твердил Гаунт. — Насколько я понимаю, миссис Клэр, речь идёт о том самом бездельнике, от которого вы давно пытаетесь избавиться?
— Вы имеете в виду Эру Саула? Да. Он и в самом деле довольно беспутный парень. Без царя в голове. Некому за ними присматривать. Мы уж столько раз пытались ему помочь, но он всякий раз неизменно срывался. Жаль, конечно, но ничего не попишешь.
Гаунт строго посмотрел на полковника.
— Вы же сами сказали, что он пил пиво.
— Да, но он был совершенно трезв и — я уверен — говорил чистую правду.
— Хорошо, полковник. — Гаунт устало опустил руки на стол. — Будь по-вашему. Я сдаюсь. Да, я и впрямь встретился с Квестингом и высказал ему в глаза всё, что о нем думал. Я надеялся об этом умолчать, чтобы избежать ненужной огласки. Окажись здесь мой агент, мне бы не сдобровать. Верно, Дайкон? Я хочу только одного — чтобы моё имя не оказалось впутанным в эту историю. Я абсолютно убеждён, что прав доктор Акрингтон, и все это дело подстроено. И хочу ещё раз извиниться перед вами за своё безрассудное поведение. Я понял, что допустил ошибку. Простите.
— Скверно это, — поморщился Саймон. — Мы ведь все под подозрением. Не пойму, на кой черт вам понадобилось врать с три короба.
— Вы правы, — сокрушённо признал Гаунт. — Я виноват.
— Если начнут трепаться про убийство… — начал Смит, но Гаунт тотчас оборвал его.
— Если речь зайдёт об убийстве, — подхватил он, — то именно эта история и обеспечивает мне полное алиби. Ведь этот ваш метис показал, что видел, как я уходил по шоссе. Кстати, теперь я и сам припоминаю, как миновал какую-то лачугу, внутри которой горел свет. Даже, помню, пивком оттуда потянуло, А источники находятся как раз в совершенно противоположном направлении оттуда. Словом, передайте своему мистеру Саулу мою искреннюю признательность.
— Да уж, скажите спасибо, что вам так пофартило, — прогудел доктор Акрингтон, буравя Гаунта глазами. — И впредь советую вам придерживаться этих показаний — менять алиби в очередной раз вам уже вряд ли удастся.
— На сей раз я сказал сущую правду, — улыбнулся актёр. — Вы не возражаете, если мы перейдём к следующему лицу?
— Какая наглость… — вспылил Саймон.
— Саймон! — в один голос закричали его родители. А полковник добавил:
— Немедленно извинись перед нашим гостем, — гневно потребовал полковник.
К изумлению Дайкона, Саймон вдруг сник и вяло принёс свои извинения Гаунту.
— Давайте и в самом деле заслушаем остальных, — предложил Фолс. — Скажем, вас, Акрингтон.
— Бога ради. Начну я с того, что, подвернись мне Квестинг вчера под горячую руку, я бы непременно сделал из него отбивную. Во всяком случае, покидая клуб, я мечтал, как отделаю его по первое число. Увы, он мне так и не попался. Я тоже слышал какие-то голоса — должно быть, Гаунта с Квестингом, — но тогда не узнал их. Решив, что Квестинг находится уже на полпути к дому, я припустил следом, надеясь настичь его. Так и добрался до самого дома, не встретив ни души.
— Могу я поинтересоваться, чем было вызвано ваше желание сделать из него отбивную? — полюбопытствовал Септимус Фолс.
— Разумеется. Отвечу так: его поведением на концерте. Оно стало последней каплей. Ещё вопросы? — громко спросил доктор Акрингтон.
— У меня вопрос, док, — прогундосил Смит. — Алиби у вас есть?
— Нет.
— Понятно.
— Ещё вопросы?
— Мне хотелось бы знать, — произнёс Фолс, — удалось ли вам заметить, что тропа обвалилась?
— Спасибо, Фолс, — поклонился доктор Акрингтон. — Хоть у вас хватило ума спросить. Так вот, леди и джентльмены, ничего подобного я не заметил. Впрочем, и флажка я не видел, хотя это довольно странно. Но в том, что тропа была цела, я убеждён.
— Может, вы просто отвлеклись, дядюшка? — внезапно спросила Барбара. Дайкон заметил, что все мужчины посмотрели на неё, как на курицу, которая внезапно обрела человеческий голос.
— Маловероятно, — с достоинством ответил доктор Акрингтон. — Теперь твой черёд, Эдвард.
— Очень жаль, что вас никто не видел, — нарочито громко произнёс Гаунт.
— Жаль, — согласился доктор Акрингтон. — Я сознаю всю уязвимость своего положения. Тем более, что этот ослиный балбес Уэбли не преминет им воспользоваться и пристанет как банный лист. Конечно, мне было бы куда проще, если бы нашёлся хоть один свидетель.
— Но у тебя есть такой свидетель, Джеймс, — проговорил полковник. — Я ведь тебя видел.
IV
Похоже, полковнику понравилось, как воспринял это известие его шурин. Во всяком случае, он заулыбался доктору Акрингтону, сидевшему с отвисшей челюстью и выпученными глазами.
Наконец доктор пришёл в себя и тихонько выругался себе под нос.
— Я ведь шёл за тобой по пятам, — пояснил полковник Клэр. — Пешком.
— Да, Эдвард, я уже и сам догадался, что ты не гнал на мотоцикле, — съязвил доктор Акрингтон. — Позволь узнать, а почему ты до сих пор молчал об этом?
— А меня никто не спрашивал, — простодушно ответил полковник.
— Вы все время держались вблизи от него, полковник? — спросил Фолс.
— А? Нет, не совсем. Дело в том, что он шёл очень быстро. Я увидел его, выходя за ограду селения, но почти тут же его скрыли от меня кусты. Потом я снова разглядел его, когда миновал заросли. Он к тому времени уже почти поднялся на холм.
— Что ж, такое алиби я бы не назвал железным, — изрёк Гаунт, которому явно не терпелось поквитаться с доктором Акрингтоном. — Кто знает, чем он занимался, когда исчезал из поля вашего зрения.
— Э-ээ, дело в том, что он шёл, освещая себе путь фонариком, — напомнил полковник. — Верно, Джеймс? Да и крик этот ужасный раздался гораздо позже. Во всяком случае, я был уже почти дома, когда он прозвучал. Я почему-то решил, что это птица, — виновато добавил он.
— Какая ещё птица? — изумился доктор Акрингтон. — Ты в своём уме?
— Буревестник, Джеймс. Они ведь по ночам орут как недорезанные.
— Но здесь же буревестники не водятся, Эдвард!
— Господи, ну не все ли равно? — вздохнул Дайкон.
На полковника накинулись со всех сторон. В ответ на вопрос, заметил ли он, что тропа обрушена, полковник вдруг смутился и стал путаться в объяснениях. Фолс решил помочь ему.
— Вы ведь освещали себе путь фонариком, верно?
— Что? — испуганно встрепенулся полковник Клэр. — Ах, да, разумеется.
— Насколько я припоминаю, — продолжил Фолс, при свете фонарика прореха в тропе зияла как тёмный клин. Или даже могла показаться чёрным пятном.
— Точно! — воскликнул полковник. — Вы очень здорово описали.
— Значит, вы её видели?
— Нет, я ведь только сказал, что вы очень здорово её описали.
«Боже, какой балбес!», — подумал Дайкон.
— А вы не заметили исчезновения белого флажка на вершине?
— А? Что-то я не помню. А что — должен был заметить?
Доктор Акрингтон глухо застонал и нетерпеливо забарабанил костяшками пальцев по столу.
— Кстати, — произнёс полковник, — ведь у подножия холма видны красные флажки; уж в их-то сторону точно никто не пойдёт. А тропа различима совершенно отчётливо. Идёшь себе по ней и все. Верно, Агнес?