Бегство от грез - Марш Эллен Таннер. Страница 17

– Здравствуйте, будем знакомы... – Ровена облегченно вздохнула: «Его сестра... Шарлотта всего лишь его сестра».

– Мое почтение, мисс де Бернар, – вежливо ответила Шарлотта, хотя глаза ее, прикрытые шляпкой, сузились, и в них затаилась враждебность.

– А вон и Луиза, – сказал Тарквин, и его голос приобрел теплые вибрирующие нотки.

Ровена быстро повернулась и увидела перед собой черноволосую миниатюрную женщину с красивыми ласковыми глазами. На ее лице лучилась добрая и светлая улыбка, когда она здоровалась с Ровеной.

– Здравствуйте, мисс де Бернар, рада с вами познакомиться. Квин писал нам из Лондона, что едет за вами в Шотландию. Признаться, мы были уверены, что вы значительно моложе. Я Луиза Йорк, свояченица Квина. Понимаю, что нам следовало бы известить вас, что мы приедем вас встречать. Это большое упущение с нашей стороны. Лотти не могла вспомнить точную дату отплытия «Фанни», а планы Квина были столь неопределенны.

В ее взгляде, обращенном на Тарквина, светились теплота и нежность.

– Все это в порядке вещей, – миролюбиво заметила Ровена. Манера поведения Луизы Йорк отличалась простотой и безыскусственностью, в ней не было ни малейшего намека на претенциозность, и Ровена почувствовала к ней симпатию.

– Надеюсь, капитан Йорк рад вас видеть и весьма доволен, что вы пришли.

Тарквин кивнул в знак согласия и предложил пойти в гостиницу. Так как все улицы были заполнены военными, то Тарквин счел необходимым лично сопровождать женщин. Шарлотта быстренько подхватила его под руку и чуть ли не силой повлекла за собой.

– Ваша свояченица не слишком-то жалует меня, – заметила Ровена.

– Для Шарлотты это обычная манера поведения, – извиняющимся тоном ответила Луиза. – Квина она обожает, и ей ненавистна мысль о том, что мы можем его потерять при возобновлении военных действий.

– Если бы капитана Йорка не послали в Шотландию, чтобы забрать меня оттуда, то он, по всей вероятности, до возвращения в полк больше времени мог бы провести в семейном кругу.

– Да, вы правы, так оно и было бы. Всем нам так хочется, чтобы он побыл с нами подольше.

Произнося эти слова, она думала о незалеченной ноге Тарквина, которая, несомненно, побаливает, о том, что на пути в Шотландию, и особенно на горных дорогах, боль могла обостриться от усталости и лютых холодов. Но свои мысли Луиза вслух не высказала: зачем знать об этом человеку чужому, которому мало дела до их семьи.

– Мне кажется, что я прочитала ваши мысли. Наверное, вас беспокоит больная нога капитана Йорка? – грубовато-резко спросила Ровена.

– Вы не ошиблись, его рана причиняет и мне душевную боль, – откровенно призналась Луиза.

– Он вам что-нибудь об этом рассказывал?

– Нет, ни слова. Но ведь и так видно, что ранение довольно серьезное. Ему повезло, что совсем не потерял ногу, – добавила Луиза, – но он избегает распространяться об этом.

– Да уж, и от меня это не ускользнуло, – чуть иронично заметила Ровена. Ее слова были встречены Луизой с доброй улыбкой.

«Какая она все же милая», – отметила про себя Ровена и даже удивилась этому своему ощущению, ибо к представительницам своего пола особого почтения не обнаруживала. Она вообще с трудом переносила женское общество.

– Ускорим шаг, – предложила Луиза, взяв Ровену под руку – – Я начинаю мерзнуть.

Пивная в портовом районе Толбуз была переполнена посетителями, да и чистотой она не блистала, но Тарквин уговорил хозяина трактира найти для них столик поскромнее где-нибудь в уголке. Подходящее место нашлось, и вскоре к ним присоединилась женщина внушительного вида с сединой в волосах. Она кратко представилась: «Хивер», и по ее манере держать себя Ровена сделала вывод, что в семье Йорков она была гувернанткой, нянькой и просто другом семьи. С Шарлоттой она обращалась как с капризным своенравным ребенком, за которым следят, чтобы он не пропустил школу, а Ровене и миссис Синклер она только высокомерно кивнула, считая это достаточным, чтобы быть представленной. Ровена, однако, заметила, что по отношению к Луизе она была почтительна и, обращаясь к ней, называла ее «леди Йорк» или «Ваша милость» Когда Тарквин поцеловал ее в щеку, Ровена обнаружила, что надменное выражение исчезло с лица Хивер, она как бы оттаяла. Тарквин что-то шепнул ей, что заставило ее покраснеть, а затем ушел, предоставив их самим себе. Но в обстановке шума и взрывов хохота, стоявших вокруг, о какой-либо интимной, доверительной беседе не могло быть и речи.

Они допивали свой чай молча, с серьезными и сосредоточенными лицами. Может быть, они размышляли о судьбе Англии, которой хотя и придется, видимо, вести войну, но которая все-таки остается страной, чье превосходство на море, включая контроль торговых путей, по которым чай с крупных плантаций Индии и Цейлона доставляется в Европу, никем не оспаривается.

– Миссис Синклер, вам, наверное, не дают покоя мысли о поездке? – выбрав момент, когда шум в трактире немного поутих, спросила Луиза, заметив, что пожилая женщина начинает проявлять признаки нервозности.

– Да, на душе у меня неспокойно, – призналась миссис Синклер. – Газеты предвещают приближение шторма, и когда я начинаю думать, как много судов море поглотило только в течение этой зимы...

– Не могу себе представить, чтобы «Фанни» вышла в море даже при малейшем намеке на штормовую погоду, – ободряюще сказала Луиза.

– Чемпни тоже не допускает такой мысли. – вставила Шарлотта.

Миссис Синклер спросила.

– Чемпни? А кто это?

Мягкая улыбка пробежала по губам Луизы.

– Это мой муж, самый старший из братьев Йорк.

Услышав эти слова, Ровена смутно вспомнила, что муж Луизы – баронет, и ей стало ясно, почему самонадеянная миссис Хивер, обращаясь к Луизе, уважительно называла ее титул. С возросшим интересом Ровена поглядывала на Луизу и пыталась представить, как выглядит этот образец ходячей добродетели, заявивший права на руку и сердце доброй и нежной Луизы. Может, он копия темноволосого Тарквина, с той лишь разницей, что чуть старше по возрасту? Или, напротив, похож на белокурую, раздражительную и всем недовольную Шарлотту? А как выглядел младший из братьев Йорков, Джейми, сложивший свою голову под Лейпцигом? Лучше всего, конечно, ей могла бы ответить Луиза, но вопросы-то слишком личного свойства, не всякий захочет поверять семейные тайны чужому человеку. Кроме того, Ровена не могла с уверенностью сказать, хватит ли у нее терпения дослушать этот вроде бы спокойный и непринужденный разговор, так как манера поведения Шарлотты уже начинала ее раздражать. Ровена не сомневалась, что эта молодая особа умышленно ее игнорирует с того самого момента, когда они подъехали к гостинице. Высокомерие Шарлотты, ее холодные взгляды и плохо скрываемая язвительность действовали Ровене на нервы, но она сдерживала себя и не давала своему раздражению выхода. У Ровены, как говорится, руки чесались, и она с большим удовольствием задала бы хорошую головомойку этой заносчивой девице. Видимо, мысли Ровены передались Луизе, так как она незаметно переменила разговор и стала оживленно обсуждать последние поэмы этого странного чудака и повесы лорда Байрона, после чего не без удовольствия сообщила о скандальной выходке обрюзгшей и в красавицах не числившейся принцессы Уэльской.

Вернулся Тарквин, и все облегченно вздохнули От его внимания не ускользнули напряженность и скованность в поведении дам, но он благоразумно решил этого не замечать. Тарквин сообщил, что ему удалось разместить багаж в надежном месте, а для Ровены и миссис Синклер приготовлены комнаты в другой гостинице, где условия проживания более спокойные.

Решено было отправиться туда немедленно, так как час был поздний и миссис Синклер устала.

Луиза предложила идти всем вместе, и они уже зашагали было по дороге, как Шарлотта вдруг спохватилась, что забыла в трактире свою шляпку. Ровена предложила составить ей компанию, рассудив, что тем самым даст понять, что и ей, Ровене, не чужды благожелательность и хорошие манеры. Каково же было удивление Ровены, когда Шарлотта ее предложение приняла. Они уже возвращались обратно из трактира, довольные тем, что шляпка вернулась к ее обладательнице, как вдруг дорогу им преградили два ухмыляющихся матроса, вставших между обеими девушками и дверью.