Бегство от грез - Марш Эллен Таннер. Страница 81

– Пойдем, – прошептала она, увлекая его за собой. – Здесь, на третьем этаже, есть спальня, которой не пользуются. Там нам никто не помешает.

Тарквин взглянул на нее сверху, в эти фиалковые глаза с густыми темными ресницами, которые так пленили его тогда, в темном коридоре замка Лесли. Но теперь это были не глаза озорной девочки, а глаза женщины, которая любила и желала – сейчас же... Не говоря ни слова, он взял ее на руки и понес по скрипучим ступенькам. В спальне чувствовалось уныние зимы, но свежо пахло розовыми лепестками, которыми было переложено белье. Ровена вздохнула, склонив голову на плечо Тарквина, который, с размягченным выражением лица, ногой закрыл за ними дверь.

Матрас мягко прогнулся, когда Квин положил на него Ровену и медленно снял с нее платье, покрывая горячими поцелуями ее обнаженное тело. Он вынул заколки из ее волос, и только что высохшие кудри упали тяжелой волной на ее плечи. Он намотал тонкую вьющуюся прядь вокруг своих пальцев и, наклонившись, завладел ее ртом, погружая ее в жар своего поцелуя.

Не говоря ни слова, Ровена потянула его к себе. Опустившись перед ним на колени, она расстегнула его рубашку, лаская его, покрывая поцелуями его жесткие волосы. Зрелище прекрасной обнаженной фигуры, грациозно двигавшейся перед его глазами, ее огненно-рыжая, сверкающая золотом грива возбуждали его все больше. Он услышал, как упала на пол его одежда, и ощутил вес Ровены, прижавшейся к нему на постели. Он ощутил шелковистость ее кожи, сладость ее губ на своих губах.

Ровена, нисколько не смущаясь, вытянулась вдоль него, и он вдохнул запах ее кожи, когда она прильнула к его возбужденной плоти своими бедрами. Она была открыта для него, молодая львица, торжествующая свое нападение. Тарквин запустил пальцы в ее волосы, притянул ее голову к себе, жадно целуя Ровену, в то время как она села на него, готовая любить его со всем страстным самозабвением, которому он сам научил ее.

Ровена сделала движение, и Тарквин приподнял бедра ей навстречу. Это был момент предчувствия с замиранием сердца, и затем то твердое и упругое, что тоже было Квином, пронзило ее... Ровена громко застонала от нарастающего наслаждения, и Тарквин осторожно начал двигаться, быстрее и быстрее, пока ее сердце не забилось с бешеной силой. Квин услышал заглушённый крик Ровены у своих губ и почувствовал содрогание, потрясшее ее тело. Закрыв глаза, он привлек ее к себе, шепча ее имя и одновременно наполняя ее собой.

Реальность исчезла, и забвение нахлынуло, чтобы поглотить их. Как волны дикого океана, любовный экстаз вынес их на самые гребни, чтобы затем снова опустить, мягко, сладко, чтобы постепенно уйти, и только бархатное молчание окружило их.

Когда Тарквин окончательно открыл глаза, он обнаружил, что голова Ровены лежит на его груди, а ее губы касаются его шеи. Он осторожно повернул ее на спину и, обняв, вытянулся над ней. Его плоть все еще уютно прижималась к пульсирующему теплу ее тела.

– Вы всегда так быстро прощаете тех, с кем поссорились?

Она улыбнулась ему.

– Если вы имеете в виду себя, то да.

– Значит, все, что было между нами, прощено? Ее глаза с отчаянием впились в него.

– Вы так думаете?

– О, Ровена...

Она была потрясена его тоном, раскаянием, любовью и страстью. Все это помогло рассеять последние следы боли, так долго терзавшей ее сердце.

Она почувствовала начинающуюся дрожь и парение, как будто ей была дана новая жизнь уже одним тем, как Квин произнес ее имя.

– Квин, – прошептала она, обвивая его шею своими длинными руками. – Люби меня опять, пожалуйста.

Он взглянул на нее, пораженный, и, немного помолчав, сказал с нотой желания в голосе:

– Мне не верится, но я никогда не встречал такой женщины, как ты.

– Никогда?

– Никогда.

Ровена провела указательным пальцем вдоль линии его рта.

– Знаешь, для меня не имеет значения, что у тебя были другие женщины или что ты мог думать о них время от времени. Я постараюсь сделать так, чтобы ты забыл о них, обо всех до единой.

– Да? И как?

Она бросила на него лукавый взгляд.

– О, я, возможно, не смогу рассказать тебе. Я должна буду показать.

– Бесстыдная девчонка, – ответил он и улыбнулся, так как Ровена начала движение бедрами вдоль его тела, медленное и увлекающее. Наивное дитя! Неужели она в самом деле думает, что может возбудить его снова, когда они только что...

Он резко вздохнул, не веря себе, но ощущая, как поднимается снова его мужская сила. Бедра Ровены продолжали свою мягкую атаку, и теперь она запустила пальцы в его волосы, намереваясь приблизить его рот к своему. Резко взяв ее за запястья, Тарквин отвел ее руки назад.

– Нет, моя красавица, – хрипло прошептал он, входя в нее и набирая ритм. – Теперь моя очередь...

Джейми действительно стало лучше. Это сразу заметили Жюстина, тетя Софи и фрау Штольц, вернувшиеся из церкви после полудня. К тому времени доктор Мюэ уже уехал, но Жюстина, заметившая на дороге его коляску, поняла, что случилось нечто неожиданное. Как и Ровена, взглянув на Джейми, она сразу увидела, что цвет лица у него стал лучше, дыхание легче. Даже обычно осторожная фрау Штольц согласилась с ней.

– Утром мы все узнаем наверняка, – спокойно произнесла она. – Если это настоящее улучшение, оно произойдет в течение следующих двенадцати часов.

– Тогда отпадает вопрос об отъезде мамы в Париж завтра утром, – сказала Жюстина. – И вы тоже, Квин, должны остаться по крайней мере на день. Я не позволю вам уехать.

– Тогда надеюсь сделать вам одолжение, – согласился Тарквин. Но его глаза следили за Ровеной, сидевшей рядом, спиной к огню, с гривой пышных волос, рассыпавшихся по плечам. Их взгляды встретились, и ей показалось, что его мягкая улыбка была обещанием счастья.

– Да, конечно, – сразу откликнулась тетя Софи. – Я и не подумаю уехать до тех пор, пока мы не будем знать наверняка. О, моя дорогая, это кажется невероятным, не правда ли? Я так надеялась и так просила, – она внезапно оборвала себя и прижала дрожащую руку к губам.

– Извините, но я уже не верила, что Джейми на самом деле может стать легче.

– Все хорошо, мама, – быстро промолвила Жюсси. – Почему бы тебе не вернуться в дом? Наверное, настало время переодеться к обеду.

Тетя Софи взглянула на часы.

– О Господи, я и не думала, что уже так поздно! Идемте все. Жюсси права. Обед ждет нас, и, надеюсь, мы оставим Джейми восстанавливать силы в тишине.

Ее взгляд вдруг упал на племянницу, и она резко добавила:

– Боже мой, дитя, ты попала под дождь без плаща? Клянусь, что никогда не видела тебя такой растрепанной! Пойдем с нами, нельзя появляться за столом в таком виде!

Она бросила отчаянный взгляд на Квина.

– Вот, майор, – обратилась она к нему, – что я могу с этим поделать?

– Не знаю, мадам, – ответил Тарквин, принимая серьезный вид. – Хотя обещаю вам что-нибудь придумать.

Когда спустя двадцать минут Ровена появилась в столовой, она была одета в серое муслиновое платье и ее волосы были убраны в большой пучок на макушке, красиво перевитый шелковой ленточкой. Эффект был безусловно очаровательным. Ее миловидность, мечтательный взгляд и румянец на щеках, казалось, смягчили критичную тетушку.

– Как мило ты выглядишь, – сказала довольная тетя Софи, подставляя Ровене для поцелуя свою щеку. – Иди садись, дорогая. Симон, почему ты не звонишь Мари? Мы можем начинать.

– Мы не будем ждать остальных? Тетя Софи покачала„головой.

– Жюсси и майор Йорк решили остаться на ночь с Джейми, и я не могу сказать, что осуждаю их. Это выздоровление кажется невероятным, не правда ли?

– Да, почти чудесным, – согласился Симон. Позвонив в медный колокольчик, он начал раздавать почту, которую Арман доставил раньше из Сента и которую он отложил, когда вошла его сестра.

– Что-нибудь интересное? – спросила Ровена, садясь и шелестя юбками.

– В основном счета и газета для майора Йорка. И тетя Софи получила два письма из Парижа.