Упрямица - Марш Эллен Таннер. Страница 20

Рэйвен поспешно спустилась вниз и застала Дэнни, деловито раскладывавшую вещи на полочки высокого ти­сового комода, стоящего между кроватями. Рэйвен с за­позданием узнала, что пассажиры сами обеспечивают себя мебелью, и была благодарна сэру Хадриану, купившему две удивительно удобные кровати и вместительный комод для одежды. Когда же увидела, какое расшатанное старье погружали для прочих пассажиров, то готова была расце­ловать деда – старые железки и тонюсенькие матрасы! А ведь им придется пользоваться этими вещами почти пять месяцев! Скупость оказалась во вред им самим.

Только супруги Мерроу закупили для поездки крова­ти, шкафы и прочую мебель, сравнимую по комфорту с тем, чем дед снабдил Рэйвен.

Наблюдая, как Дэнни застелила обе кровати чистыми дамастовыми покрывалами, Рэйвен заулыбалась:

– Ох, Дэнни, почти как дома!

– Дома, мисс Рэйвен? Да четыре такие каюты как раз вместились бы в нашу кладовку!

– А-а, так ты не в восторге от нашего «девичьего» вояжа? Однако возьми себя в руки, ворчунья, терпеть твое ворчание целых пять месяцев не хватит никаких сил!

– О Боже! Не напоминайте мне, как долго нам здесь мучиться, не то я попрошу капитана Винтсрса высадить меня в первом же порту!

– Даже если это будет совершенно дикий Борнео?

– Мисс Рэйвен! Мне будет очень приятно, если вы избыток своей энергии потратите где-то в другом месте! У меня дел по горло и…

– Ладно, ладно, – пробормотала Рэйвен, видя, что действительно отвлекает Дэнни от дела. Она вернулась на палубу и села на скамью, наслаждаясь солнышком и со­зерцая скрывающийся из вида кусочек родной суши: не скоро она снова увидит свою родную Англию. Неожидан­но у нее защемило сердце, и она помолилась: дай Бог ей поскорее отыскать Филиппа Бэрренкорта и без приклю­чений добраться домой, прежде чем истечет срок займа.

Быстро сгущавшиеся сумерки застали «Индийское об­лако» в проливе. Корабль поскрипывал, разрезая волны, просмоленные канаты жалобно постанывали от туго натя­нутых парусов. Вахта сменилась под звук склянок – уда­ров в медный колокол, и Рэйвен с Дэнни, за которыми зашел молчаливый слуга, присоединились к пассажирам на главной палубе. Огромную каюту, где обычно распола­гался матросский кубрик, разделили временной перего­родкой – и получилась кают-компания для пассажиров. Это была длинная, но узкая комната с низким потолком, откуда свисали покачивающиеся фонари. В дальнем углу стояли грубо обтесанный стол и скамейки. Все остальные пассажиры уже собрались и под неотступным руководст­вом миссис Мерроу представлялись друг другу.

Рэйвен оделась в темно-розовое платье из бархата с кружевом на рукавах – очень просто и без экстраваган­тности. Черные волосы поблескивали в свете фонарей, широко раскрытые и все замечающие кошачьи глаза сия­ли, заранее радуясь знакомству с новыми людьми. В тус­клом освещении каюты на ее лице выделялись лишь скулы и тени под ними, подчеркивая утонченное совершенство её облика. Она остановилась, не желая прерывать моно­лог Мерроу, но, когда встретилась взглядом с мужем этой дамы, он поспешно шагнул ей навстречу, протянув руку.

– А-а, мамочка, посмотри, вот и последние пасса­жиры!

Взяв Рэйвен за руку, он шагнул вперед, сияя улыб­кой. Это был маленький человечек с бледными водянис­тыми глазами и слабыми мышцами, но его любезность была искренней.

– Вы, должно быть, Рэйвен Бэрренкорт, – продол­жил он, смело перебив свою жену, – ведь остальные пас­сажиры здесь. – Я Эдгар Мерроу из Фолкстоуна и….

– А я Софи Мерроу, – властно перебила его жена и втиснулась между мужем и Рэйвен. Ее огромное тело совершенно заслонило их друг от друга. Рэйвен изумлен­но взглянула на могучую даму и поразилась, чем же она успела заслужить столь сильную неприязнь этой женщи­ны, ибо в ее глазах читалась чуть ли не ненависть.

– Как поживаете, миссис Мерроу? – холодно, но вежливо произнесла она. – Я Рэйвен Бэрренкорт, а это моя компаньонка Ханна Дэниэлс.

На миссис Мерроу коротышка Дэнни произвела еще меньшее впечатление, чем сама Рэйвен, и толстуха лишь кивком дала понять, что слышала представление.

Рэйвен вскипела от столь неприкрытого снобизма, со­образив, что миссис Мерроу сочла Дэнни обычной слу­жанкой, а знакомство с ней – ниже своего достоинства. Но она не успела поставить высокомерную мадам на мес­то, ибо мистер Мерроу, с поразительной для столь заг­нанного и многострадального супруга храбростью, снова вмешался:

– Позвольте мне представить вам остальных, мисс Бэрренкорт?

Рэйвен обрадовалась этой вспышке независимости: ей было жаль этого милого, худого и нервозного человечка. Она отлично знала тип женщин, к которому относилась его жена: властная, громкоголосая, надменная – настоя­щий тиран, только в бомбазиновых юбках!

– Мистер Теодор Стенридж из Портсмута.

Пожилой джентльмен чопорно поклонился Рэйвен и пробормотал несколько неразборчивых слов приветствия, после чего отошел и снова начал читать потрепанную кни­жонку в кожаном переплете. Этим, как выяснилось, он занимался всю поездку. Рэйвен сразу поняла, что это сдер­жанный, воспитанный и довольно милый человек, но вряд ли ей придется часто общаться с ним. Она тут же позабы­ла о нем и с интересом взглянула на молодую пару, нере­шительно шагнувшую вперед. Сразу было видно, что это молодожены. Молодой муж краснел и заикался, так и не взглянув на Рэйвен, пока его представляли. Его жена была еще более робким существом с тонкими каштановыми во­лосами и невыразительными серыми глазами. Она бук­вально прошептала, что её зовут Летицией, и вежливо пожала руку Рэйвен. Руки у неё были словно ледышки. Но она сумела-таки пробормотать, что очень рада, что есть хоть кто-то на борту примерно ее возраста. Тут ее храбрость испарилась, и она юркнула под крыло своего супруга.

– Меня зовут Натаниэль Роджерс, мисс Бэррен­корт, – возник из тени рядом мужчина. Взяв ее за руку, он галантно склонился над ней. – Я видел утром, как вы поднимались на борт и едва мог поверить в свою удачу.

Глаза его задержались на вздернутом подбородке Рэй­вен. Его слегка развязные манеры едва не заставили Рэй­вен заскрежетать зубами. Одет он был в соответствии с тем, как понимал последний писк моды: булавка с жемчу­жиной в галстуке, туфли с серебряными пряжками, серо­вато-голубой пиджак, странно омертвлявший его кожу. В полусумеречном освещении наспех сколоченного салона, где лишь Софи Мерроу могла соперничать с ним в вели­колепии одежды, он казался неуместным, и носик Рэйвен невольно сморщился от приторно сильного запаха помады для волос и розового масла, словно пропитавшего его при­глаженные волосы.

– Вы, конечно, согласитесь стать моей соседкой по столу? – спросил он умоляющим тоном, бросая плотояд­ные взгляды на скромный вырез Рэйвен, в котором лишь слегка виднелась кремовая шея.

Не дожидаясь ее согласия, он повел ее к столу, ото­двинув разочарованного Эдгара Мерроу, которому жена немедленно велела следовать за ней.

– Боюсь, что здешняя пища окажется не достойной столь высокого названия, – продолжал болтать Натаниэль Роджерс, усаживая Рэйвен на дальний край скамьи, – к концу поездки она, наверное, станет вообще несъедобной, запасы-то истощатся.

– Кажется, вы опытный путешественник, мистер Ро­джерс, – заметила юная Летиция Кармайкл, округлив глаза.

– Это моя третья поездка в Индию, – гордо за­явил денди. Он хвастался, словно павлин, забавно выпя­тив грудь. – Вы уже бывали в Индии, мисс Бэрренкорт?

– Я впервые покинула Англию, – призналась Рэй­вен, подвинувшись на неудобной лавке, чтобы усадить Дэнни.

– Печально, конечно, но вы молоды, и времени для путешествий вам хватит за глаза, – авторитетно заявила миссис Мерроу.

– Мы тоже раньше никогда не путешествовали, – простодушно сознался Эдгар Мерроу. – Но мамочке досталось наследство, когда ее папа умер в прошлом году, и мы…

– Впрочем, мы и раньше не страдали от бедности, – резко прервала его Софи Мерроу, – но папочка настаи­вал в завещании, чтобы мы повидали мир. Не могли же мы проигнорировать его последнее желание?