Великолепие шелка - Марш Эллен Таннер. Страница 38

Чина, почувствовав внезапно, как ее неудобное, тяжелое муслиновое платье начало тереть спину, предвкушала с нетерпением тот момент, когда сможет сменить его на прохладный местный шелк. И всеми силами желала, чтобы Дарвин прекратил наконец свою бесконечную болтовню о всяких рыночных отношениях или выраженном в процентах уровне прибыли, ибо это вызывало у нее только досаду. Господи, у них еще будет бездна времени, чтобы обсудить семейный бизнес, а пока она стремилась как можно быстрее переступить порог высокого белого дома, возвышавшегося впереди над цветущими кронами миндальных деревьев.

Не страшась жестоких ветров, дующих здесь в период муссонов, сэр Кингстон Уоррик построил дом на высоком открытом холме, с которого открывался вид на гавань и на сверкающий простор океана. Белые стены трехэтажного здания были обрамлены террасами и стрельчатыми окнами. Вдоль всего строения – и главного корпуса, и утопавших в пышной зелени правого и левого крыла – тянулась веранда. Массивная входная дверь была обшита медью, как делалось это обычно на побережье Персидского залива. По бокам ее устремлялись ввысь могучие белые колонны, совершенно не гармонировавшие с преимущественно восточным обликом здания.

И все же дом этот напоминал чем-то приятные загородные виллы аристократии в родном сэру Кингстону Суссексе, хотя не слишком расположенные к его семье особы, посещавшие остров, находили это здание достойным символом тщеславия династии Уорриков. За долгие годы отсутствия Чины здесь мало что изменилось. Разве что только банановые деревья в саду стали немного выше, да ползучие растения у стен добрались теперь до самой черепичной крыши. В остальном же, казалось Чине, все было таким же, как и в то залитое солнечным светом жаркое утро, когда она торопливо спускалась к пристани вместе со своим отцом. В то время как он делал шаг, ей приходилось делать два и при этом так хотелось плакать, что она изо всех сил прикусывала нижнюю губу.

– Ну как, все здесь сейчас по-другому? – спросил Дарвин.

– Нет, вовсе нет. – Голос Чины непроизвольно задрожал, ибо она как раз подумала о том, что как бы ни казалось ей все тем же самым, в действительности это не так, раз ее отца уже нет в живых. В Англии его смерть представлялась ей чем-то нереальным, а во время морского путешествия она пыталась всеми силами отгонять грызущие ее горестные мысли и заставляла себя до поры до времени не думать об этой трагедии. И вот теперь, вспоминая, как его смех наполнял собой дом и делал просторные высокие комнаты такими уютными, она не могла больше подыскивать для себя различные предлоги, позволявшие ей как-то забыться.

– А мама дома?

– Миссис Уоррик в Джакарте. – Дарвин прокашлялся и, запинаясь, добавил: – Мы пережили что-то вроде шока, когда узнали, что ты приплыла из Англии на борту «Звезды Коулуна», у капитана Бладуила нет привычки возить с собой пассажиров.

Он посмотрел на нее вопросительно, однако Чине не хотелось пускаться в объяснения. Впрочем, она ничего не ответила Дарвииу еще и по той причине, что не очень-то и слушала его. В горле у нее образовался горячий тяжелый ком, когда они пересекли арочный кипарисовый мостик, ведущий к дому, и ее захлестнула волна чувств, которых она не могла уже сдерживать. Перед ними в пруду цвели розовые водяные гиацинты, а сама вода была столь чиста, что Чина ясно различила в ней разноцветных японских карпов, которые кормились в глубине среди зелени. Ей доставила радость мысль о том, что Брэндон и впрямь сдержал обещание и ухаживал за рыбами во время ее отсутствия.

Вот уже ее юбки мягко зашуршали по ступеням выложенного плитами крыльца. Ком в горле стал еще больше и тяжелее, и она почти не могла дышать, когда протянула дрожащую руку к дверному колокольчику.

– А-а-а! Чина!

Девушка испуганно отшатнулась.

– Что?.. Брэндон? – Она завертела головой. – Где же ты?

– Я здесь!

Вьющиеся стебли бугенвиллеи над перилами веранды зашелестели, из-за них внезапно выглянуло круглое озорное лицо с огромными зелеными глазами. Белая рубашка мальчика была измазана на груди тутовым соком, а-темно-рыжие волосы утыканы веточками и усыпаны сухими листьями. При взгляде на него Чина снова почувствовала, что ей трудно дышать. Поразительное сходство Брэндона с отцом заставило ее сердце учащенно забиться. Когда она уезжала, он был всего лишь маленьким шестилетним ребенком, и теперь, слегка растерявшись, она размышляла, как же ей вести себя с ним.

– Брэндон? – произнесла она нерешительно. Не позабыл ли он ее за время их разлуки?

Стебли громко затрещали, и мальчик, протиснувшись сквозь них, налетел на Чину с такой силой, что чуть не сшиб ее с ног.

– О, Чина, я так рад, что ты снова дома! Вот уж не думал, что ты когда-нибудь вернешься!

– Я же дала тебе слово, не так ли?

– Да, но...

– Разве ты не должен быть сейчас на занятиях, Брэндон? – прервал их беседу Дарвин, ощущая, однако, некоторую неловкость при виде того, как стояли они, крепко обнявшись друг с другом.

– Мне очень захотелось дождаться приезда Чины, – признался Брэндон без тени смущения. – Я случайно услышал, как Дэймон сказал Аль-Хаджу, что ты отправился ее встречать.

– Подслушивать дурно, – заметила назидательно Чина, все так же крепко сжимая брата в объятиях.

Мальчик засмеялся, так что между его передними зубами стала заметна широкая щель.

– Но я же не нарочно!

Глядя на него, Чина почувствовала, что не сможет произнести больше ни слова упрека. Невысокий для своих лет, ибо все мужчины в семье Уорриков имели рост ниже среднего, что компенсировалось, однако, большой физической силой, он был красив и подвижен и, по всей видимости, унаследовал дерзкое очарование своих предков.

– Дэймон чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты приезжаешь, Чина. Я думаю, это оттого, что ты ехала из Англии на корабле Этана Бладуила. Он говорит, что Этан Бладуил – это дурно воспитанный человек и ужасный бабник и что тебе было бы лучше...

– Брэндон, разве можно повторять такие вещи!

– Я знаю, что нельзя, но это именно то, что он сказал. А что такое бабник, Чина?

– Ну, это тот, кто постоянно грубит и ругается, – ответила она, отряхивая свои юбки и стараясь не давать этой теме дальнейшего развития.

Дарвин натужно закашлялся и тут же покраснел, когда Чина вопросительно взглянула в его сторону.

– Может, нам лучше войти в дом? – произнес он. – Мистер Дэймон, наверное, заждался нас.

– Давай я провожу тебя, – предложил Брэндон, всовывая свою маленькую ручку в ее. – Дэймон пишет сейчас в кабинете письма. А Филиппа все еще в классной. Она ненавидит арифметику, но мистер Лим не разрешил ей уйти до тех пор, пока она не решит правильно все задачки.

– Мистер Лим?

– Это наш новый учитель. Мистер Тенвон вернулсй обратно в Индию, после того как умер папа, и поэтому Дэймон попросил мистера Лима поучить нас пока, потому что он знает малайский и английский так же хорошо, как ижитайский, но мне он не очень нравится. Ну как, ты рада, что вернулась домой, Чина?

– Да, рада.

– Дэймон все время ужасно занят после того, как умер папа, ты же знаешь. У него совершенно не хватает на нас времени. Мы уже сто лет не были в Сингапуре, но мама обещала, что возьмет нас туда после того, как вернется с Явы. Ну а теперь, когда ты дома, ты тоже сможешь с нами поехать, правда, Чина?

Она не могла не улыбнуться.

– Не вижу причин, почему бы мне не составить вам компанию. А как Филиппа?..

– Так, так, неужели это и есть тот самый заморыш, который укатил к дедушке Эсмунду шесть лет назад? Должен признаться, что ты уже не тот котеночек, которого мы тогда проводили!

Чина обернулась под шелест своих юбок.

– Дэймон!

– Что это? – спросил он, заметив, что она вздрогнула, когда он, спустившись с крыльца, обнял ее. – Ты что, не рада меня видеть?

Чина, смеясь и плача одновременно, скрыв тот факт, что его крепкое объятие отозвалось болью в ее пораненной спине, уверила старшего брата, что просто в восторге от встречи с ним, и подумала с облегчением, что он, слава Богу, не заметил повязки, наложенной на предплечье и скрытой широкими рукавами платья.