Двуликое зеркало - Март Михаил. Страница 54

— Судя по тому, что мы сегодня видели, Борис, — вмешалась Наташа, — Игорь Львович прав. Мы Пока не знаем, кого в Андрее больше — его самого или его донора, чей умственный потенциал сильнее, и способны ли мы выбить одну личность и оставить только нужную. Мы можем лишь наблюдать и направлять.

Зарецкий вновь взял вилку в руки.

— Эксперименты необходимо прекратить. Андрею надо создать все условия, в которых протекала его жизнь. Пусть спит со своей женой. Пусть стреляет по тарелкам, пишет картины и колдует над компьютером. Комнату, где лежал Сарафанов, сегодня же запереть. Следить за каждым его шагом и все до мелочей вносить в наш дневник. Слава Богу, он находится в своем доме, а здесь и стены помогают. От любых внешних контактов оградить. А теперь зовите Андрея и Юлю к столу.

Юля закрылась в комнате, достала из-под подушки телефон и набрала нужный номер. Ответили тут же, после первого гудка.

— Слушаю.

— Это Филипп?

— Черт побери, куда ты пропала?

— Никуда. Ночью я дежурю возле больного мужа, а днем у меня нет возможности звонить. Ситуация критическая. Сарафанова увезли и…

— Все знаю. Сыну делали операцию?

— Им делали операцию одновременно.

— Я так и думал.

— Где Валера? Он может кое-что объяснить. Здесь творятся странные вещи.

— Валеры больше нет. Его убил Вихров, а я опять ранен. Мы не сумели отбить Сарафанова, и его увезли в неизвестном направлении.

— Значит, мне можно уходить отсюда?

— Ни в коем случае. Оставайся с Андреем. Следи, слушай, выполняй свои обязанности и стань для него незаменимой. Он должен тебе доверять во всем.

— Не получится. Мой муж любит другую женщину. По ночам он зовет какую-то Марину и разговаривает с ней, но на утро забывает обо всем.

— Отлично. Чем больше болтает, тем лучше. Слушай все и запоминай каждое слово. Думаю, Андрей знает тайну Сарафанова. Ради этого ты там и находишься.

Попробуй назвать его Павлом, когда он спит. Только не буди его. Научись разговаривать с ним во время сна. Называй ему имена Марины, Лиды, а также фамилии Докучаев, Вихров, Гнилов, Пичугин, Тихомиров. Запомнила?

— Запомнила.

— Днем веди себя обычно. Не вызывай ни у кого подозрений. Старайся всем угождать.

— Кажется, я догадываюсь о чем идет речь…

— Твое дело исполнять, а не думать, моя девочка. Долю Здановича разделим пополам, если ты хорошо справишься со своей задачей…

В дверь постучали, и Юля бросила трубку под подушку. Она скинула халат, растрепала волосы и, изображая полусонную курицу, направилась к двери.

Трошин отложил трубку и взглянул на Якова, который сидел на диване с перевязанной ногой.

— Кажется, патологоанатом оказался прав.

— Мне от этого не легче. Лучше бы он остался живым и вытащил мне пулю из ляжки.

— Врача я тебе найду. Но пару дней придется потерпеть. Нас осталось двое, и прикрывать меня некому. Медведев уже трижды приходил ко мне домой. Он что-то разнюхал либо нашел свою стерву, и та ему все выложила как на духу. Мы потеряли свободу действий. А если Вихров что-то узнал о нас? У него под ружьем осталось семь человек.

Трошин взял газету и потряс ею в воздухе.

— В облака взлетел, мент тупой. Из грязи в князи! Ишь, как его разрекламировали. Кучка бандитов превратилась в героев. Вокруг поп-звезд нет такой шумихи, какая у кучки безмозглых сыскарей.

— Теперь это называется модным словечком пиар. Кто-то за ними стоит. Сами они не способны на такую раскрутку. Тут чувствуется рука опытного менеджера.

Трошин налил себе кофе и взял со стола бутерброд с колбасой.

— Плевать нам на Вихрова. Только бы под ногами не мешался. Медведев пострашнее будет. А если он нашу контору к делу подключит, то гулять нам на свободе не больше недели. Кто знает этот адрес?

— Теперь уже никто. Ребяток наших по моргам раскидали и похоронят, как бомжей, за государственный счет в обшей могиле.

— Вряд ли их этот вопрос волнует. Днем раньше, днем позже — все мы там будем, Яша. Работа у нас такая. Другое дело, как прожить оставшееся время, отпущенное нам судьбой?! Мы жизни, по сути, и не видели. А как хочется окунуться в райское наслаждение и ощутить истинную свободу!

— Ты знаешь, Филя, я человек непривередливый. Я солдат. Получил задание — выполнил. Другой жизни я не знаю, не видел и вряд ли увижу. Это ты у нас рафинированный патриций, а нам, плебеям, подавай что попроще. Пока я жив, буду работать. С таким начальником, как ты, без дела не останешься. Ребят только жаль. Глупо жизнь потеряли.

— А по-умному ее не теряют! И хватит скулить. Тут думать надо о завтрашнем дне, а не о вчерашнем. Нужно свежее и неординарное решение.

— Тебе и карты в руки. Это по твоей части.

Юля не знала, кто, где и когда подсыпал ей в пищу снотворное, но спала она крепко. Весь дом погрузился в сон, и на смену дня пришла черная, тихая ночь.

Наташа тихо открыла дверь спальни и вошла в комнату. На тумбочке возле кровати горел ночник. Она подкралась к кровати и склонилась над спящим Андреем.

Вынув из кармана шприц, молодая женщина протерла руку спящего и вонзила иглу под кожу.

Он только вздрогнул, но не проснулся. Поршень дошел до конца, и прозрачная жидкость растворилась в крови больного. Несколько минут она выжидала, глядя на циферблат наручных часов, затем взяла Андрея за руки и потянула на себя. Тяжелое тело оторвалось от подушки и приподнялось. Он открыл глаза, но ничего не понимал и не догадывался, кто и зачем его разбудил. Сон продолжался, но ощущения стали острее и весомее.

Легкость иллюзорного бытия, где можно летать, как птица, исчезла, появилась тяжесть и какое-то живое тепло, которое обволакивало его тело. Он встал на ноги и послушно пошел за женским силуэтом в белом.

Она провела его по коридору и открыла ключом дверь. Пропустив полусонного парня вперед, закрылась на замок и включила свет. Андрей очутился там, где проснулся утром.

— Ну вот мы и одни, — сказала Наташа. — Я же понимаю, что тебя не интересует та женщина, которая спит с тобой ночью. Ты даже не смотришь в ее сторону. Ее внимание к тебе может только раздражать. Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Она скинула белый халатик, и он упал на ковер. Обнаженное тело с красивыми формами сделало свое дело. Наташа взяла его руки и положила себе на бедра.

— Будь смелее. Делай то, что тебе хочется.

Она начала расстегивать пуговицы на его пижаме. Ее горячие руки касались тела, и он почувствовал прилив крови, щеки разгорелись, а голова начала кружиться. И опять что-то кольнуло в затылке. Чувствительность в пальцах обострилась, и он провел рукой по мягким изгибам ее тела, которое будоражило его воображение. Она прижалась к нему грудью и впилась губами в пересохший рот.

Наташа опустилась на колени и повлекла его за собой. Еще мгновение, и они оказались на ковре.

Все прошло так, как она и предполагала. Она следила за каждым его движением и вздохом. Эта была вспышка, которая останется в его памяти навсегда.

Она решила стать первой женщиной нового человека, а все первое никогда не забывается. Оставалось только закрепить впечатление, и Наташа продержала Андрея до утра. Ей пришлось делать то, что она уже давно не делала. Она позволила себе полностью раскрепоститься, как это позволяют себе женщины со случайным любовником, понимая, что никогда больше не встретят на своем пути этого мужчину. Она очень хотела понравиться Андрею. Пусть он думает о ней.

Ночь пролетела быстро. Наташа заметила, как леденеет взгляд ее партнера и он уже отвлекается на посторонние вещи.

— Идем. Я отведу тебя в постель. Скоро проснется профессор и заметит мое отсутствие. Мы должны сохранить свою маленькую тайну.

Он устал, и у него опять разболелась голова. За всю ночь Андрей не сказал ни одного слова. От него и не требовали слов. Все и так было понятным и очевидным.

Как только его голова коснулась подушки, он тут же заснул. Ему снился красочный сон, огромная сцена, яркие декорации и множество красивых женских ног. Музыка весело играла, публика рукоплескала, сыпались цветы и где-то в глубине сцены возникли яркие голубые глаза. Они надвигались на него, а фигурки на сцене становились все меньше и меньше. Скоро они превратились в крошечные игрушки, а глаза застыли перед его лицом. Белокурые локоны развевал ветер, и они сливались с морскими волнами. Нежные губы что-то шептали, но он ничего не слышал. Изображение начало меркнуть и темнеть. Он опустил глаза и увидел, как густая красная жидкость заливает его ноги и подбирается к коленям. Липкая, приторная, она стекала с его рук, тела, лица и заполняла огромный резервуар, из которого не было выхода. Вот он уже погрузился в нее по грудь и ничего не мог сделать. Ноги не слушались, руки не подчинялись воле, а взгляд не мог оторваться от бурлящей густой жижи, подступавшей к горлу. Андрей вскрикнул и проснулся.