Погашено кровью - Март Михаил. Страница 9

— В сторожку мы проводника посадим. Охотников не будет. Они по воскресеньям на капканы уходят. Он Хряща до большой «железки» доведет. С картой Хрящ не справится. Грамоты не хватит, зато нос хорошо ветер чует.

Старик глянул на мужичка в телогрейке с рубленым лицом и колючими глазами.

— Я к другим картам привык, — ухмыльнулся он, показывая стальные фиксы. — Но если скок выгорит, ты, паря, в обиде не будешь. Башка у тебя кумекает грамотно. Ты, я слыхал, из столичных будешь. И тянуть тебе недолго осталось. Вернешься в Москву — получишь свою пайку. До конца дней хватит.

— Хрящ болтать не будет, — в знак подтверждения кивнул старик. — Я слишком стар, и мне недолго осталось. Скоро на корм волкам пойду. А тебе, сынок, еще пожить придется. Только гниду найди, которая тебя сюда упрятала, и долг отдай. Святое дело. А теперь ступай.

Черный выскользнул из-за занавески и отправился на нары. Он не заметил в темноте притаившегося в углу зека с оттопыренными ушами. Все, что нужно услышать, тот услышал, а наутро доложил куму.

— Вот что, начальник, — бормотал лопоухий, доставая папиросу из предложенной пачки. — Хрящ клюнул. Скок на следующий понедельник намечен. Будто вы сами Хрящу дорожку прочистили через больничку. Но как дальше они пойдут, понять трудно.

— Сработали газетенки! — усмехнулся капитан. — Дешево мы их купили. Кому пахан маляву отсылал?

— Помнишь Беспалого, начальник? Три года на воде болтается. В здешних местах баклуши бьет. Базар шел, будто видали его близ лесоповала. Похоже, он задвижку откроет и места здешние хорошо знает.

— Кандидат подходящий.

Вечером того же дня у калитки в доме появился человек в штатском и получил всю необходимую информацию. Кум остался доволен. Он предпочитал наличные, и он их получил.

Но эстафета на этом не окончилась, а полетела дальше на запад. На следующий день подробности знали в Москве.

По вызову явились Павлов и Лосев. Фил сидел за столом и разглядывал газету «Коммерсант». Улыбаясь, он прочел вслух выдержку из статьи:

Фил сложил газету и бросил на стол.

— Сколько экземпляров сделано?

— Три. И все три попали в зону, — ответил Лосев. — Непростое это дело вкраплять левые статьи в готовую газету. Но сибиряки постарались. Ребята сработали на уровне. Хрящ клюнул. На зоне купили кума. Тот играет на нашем поле, и он поможет Хрящу уйти. Ну а наши его встретят и доставят в Москву.

— Проделана серьезная работа. Сколько мы им должны?

— В деле задействовано пять человек. Каждому по пять тысяч баксов плюс расходы. А они немалые, как мы видим.

— Где будем брать деньги?

— У Шевцова, — спокойно сказал Павлов. — Он наниматель.

— Шевцов ничего не даст. Прошло десять месяцев, а задание не выполнено. Сначала надо вернуть Шевцову украденное, а потом требовать гонорар.

Лосев возмутился:

— Брось, Филя. Так дела не делаются. Ты дал приказ нанять ребят из региона, и ты сам определил гонорар. Работа сделана, и мы должны платить, а не выдвигать новые требования.

Фил ударил кулаком по столу.

— Без Хряща нам денег не достать! Без денег Шевцов ничего не заплатит!

— Это не разговор, — вмешался Павлов. — Мы сибирякам дали задание вытащить Хряща из зоны. И это все. Остальное их не касается.

— Не надо на меня давить, мальчики. Я нахожусь в том же положении, что и вы. Вопрос закрыт. Будет Хрящ — будут деньги. Потерпят сибиряки. Все, что я могу сделать, это поговорить с Шевцовым, но гарантий никаких дать не могу. Эти люди знают цену деньгам и понапрасну сорить ими не станут. Шевцов всех вокруг пальца обвел. Забыли его трюк с Железнодорожником и Издателем? Те дело организовали, а он их без штанов оставил и в лидеры вышел.

— Ладно, Филя, я умываю руки. — Лосев встал и вышел из комнаты.

Павлов последовал за ним, не проронив ни слова.

Трошина устраивал такой расклад. Он уже устал от бессмысленной суеты. Сейчас он строил грандиозные планы, и Хрящ его не интересовал. Он нашел свой ход к потерянному кладу. И появись Хрящ на горизонте, мог только помешать его планам. И если такая перспектива начала приобретать реальные очертания, то Хряща придется убрать до того, как он появится в столице.

Трошин подошел к окну. На дворе начало марта. Зима еще крепко удерживает свои права. Снег сойдет не раньше середины апреля. К тому времени много воды утечет. Как удержать ситуацию под контролем? Как обмануть судьбу?

Как обогнать время?

Фил закурил и задумался.

Его жизнь висела на волоске. Когда к горлу приставляют заточку, то выход искать бессмысленно. Встретить смерть в двадцать шесть лет — не лучший сюрприз судьбы. Эта злодейка пощадила его. Чижов поднял глаза и посмотрел на своего спасителя. В полумраке «перевозки», где тусклый зеленый свет с трудом пробивался сквозь замерзшее зарешеченное окно, трудно разглядеть человека, даже если он сидит напротив тебя. Кто его знает, что им руководило, когда он вмешался в чужую жизнь. Зачем? Настроил против себя отпетых сволочей. В зоне не принято мешать самосуду. Чижов пытался всмотреться в лицо соседа, но видел лишь исковерканные тенью обостренные черты. Впалые щеки, обтянутый кожей череп, прямой нос и влажные темные глаза смотрящие в пол. О чем он думал? Чижов поймал себя на мысли, что никогда раньше не слышал его голоса. Точнее, до сегодняшнего дня не слышал. Сутуловатая долговязая тень этого парня появилась в ту секунду, когда Чижова должны были заколоть, как барана, принесенного в жертву, и выбросить в мусорный контейнер.

В ту самую секунду он услышал тихий хрипловатый голос: «Оставьте его». Одна незначительная фраза из двух слов решила, жить человеку или сдохнуть. Почему они его послушались? Такого хлюпика соплей перешибить можно, а они скрипнули зубами и молча отошли. Он остановил их, и они ему этого не простят, а задуманное все равно исполнят. Лесоповал — идеальное место для сведения счетов. В зоне погибают быстро и легко. Человеческая жизнь стоит дешево.

Чижов не мог оторвать взгляда от угрюмого молчуна. Раньше они не общались. Фамилия спасителя Белый, а кличка Черный. Оно понятно, не просматривался насквозь. С Черным никто дружбу не водил. Долговязый при пахане ошивался. Разное толковали. Кто-то утверждал, будто Черный советчиком при нем был, а некоторые болтали, будто Черный лечил старика. Но на знахаря он не походил. Молод еще, чуть больше тридцати, а то и того нет. Но Черного побаивались даже блатные.

Машина выехала из пролеска в поселок. Три десятка добротных срубов и трехэтажный терем по центру. В тайге древесины хватало, и начальство отстроило себе руками зеков отличный комплекс с клубом вместо церкви и всего-то в пяти верстах от лагеря.

«Воронок» объехал клуб, и машина сдала назад к единственной двери с тыльной стороны терема. Когда «перевозка» остановилась, из кабины выпрыгнул конвоир и, поправив на плече карабин, подошел к задней дверце и открыл ее.

Двое зеков сидели в тамбуре друг против друга на местах, предназначенных для конвоя. Но машина перевозила продукты, и камерный отсек был занят харчами. На всякий случай его закрывали на ключ, чем гарантировали сохранность баланды.

Конвоир, мальчишка-первогодка, с пушком под носом, с трудом задрал ногу в ватных штанах и валенках на высокую ступеньку кузова.

— Брось пыхтеть, — остановил его Чижов. — Давай ключ, я открою.

Солдат не долго думая спрыгнул на землю, снял цигейковую рукавицу и, откинув тулуп, полез за ключами от камерного отсека.

Наконец дверь открыли, и Чижов выволок пятидесятилитровый бидон в предбанник. Белый спрыгнул на землю и процедил сквозь зубы, глядя на солдата: