Тем тяжелее будет падение - Март Михаил. Страница 14

Мальчишка насупился, но возражать не стал.

— Хочешь чаю? — спросил хозяин.

— Нет, у меня есть молочный коктейль, — ответил маленький мужчина, стараясь говорить басом, что выглядело очень смешно. — Ладно, вы разговаривайте, я мешать не стану. У меня свои заморочки, и мне тоже подумать не мешает.

— Серьезный господин. Валяй думай, а мы пойдем в комнату, если не возражаешь.

— Валяйте.

Кешка разложил пакеты на столе и принялся за еду, начав почему-то с шоколадки. Сергей проводил Анну в комнату, и они устроились на диване.

— Что за Кибальчиш с тобой?

— Сын моей подруги. Ее убили позапрошлой ночью. Его сестренку тоже, а отца арестовали по подозрению в содеянном. Короче говоря, он один остался.

— Ты в своем репертуаре! Чего тебе в жизни не хватает? Как ты в Москве оказалась? Если мне не изменяет память, ты отправилась за кордон в поисках несметных сокровищ. Или тебе не хватило наследства Грановского?

— Могло бы хватить, Сережа. Но я глупая баба, стоит мне коснуться денег, как их у меня отнимают. Не плывут денежки ко мне в руки. Ты знаешь, я в этом убедилась очень давно, когда Антон Грановский тратил на меня столько, сколько мне хотелось. Но как только я хотела сама заработать, передо мной возникал барьер. Я делала ставки в казино, и мне везло. Но как только я выигрывала больше пяти тысяч, все моментально сгорало. Пять штук — мой предел. Когда я сперла у Антона тридцать кусков, меня избил какой-то сопляк и отнял все до гроша.

— Эту историю я помню. Но ты достала коды и номера банковских ячеек в Швеции и Швейцарии. Тебе удалось туда уехать. И ты ничего не получила в банковских ячейках?

— Ох, Сереженька, все мне тогда казалось сказкой. Мне казалось, что наконец-то фортуна повернулась ко мне лицом и Бог решил меня вознаградить за тот кошмар, который я пережила здесь, пока мне чудом не удалось вырваться из тисков смерти и не упорхнуть за кордон. Сладкий запах свободы опьянил меня, и я потеряла голову. Все шло прекрасно, без сучка и задоринки. Я побывала в трех банках и вытряхнула ячейки Грановского в свою сумку. Миллион долларов наличными и бумагами. Это были договора на недвижимость брата Антона, покойного ныне Григория Грановского. Все бумаги на предъявителя. Сумасшедшая сумма! Земля на Филиппинах, Кипре, в Новой Зеландии, особняки, курорты! Все эти угодья оцениваются в двести миллионов долларов, и они принадлежат тому, кто обладает этими бумагами, а значит, мне. Но ты понимаешь, какую надо иметь голову, чтобы управлять всем этим, использовать, сдавать в аренду или продавать! На тебя должны работать десятки адвокатов, менеджеров, специалистов в делах недвижимости, брокеров, банкиров. А я? Два десятка слов по-английски и десяток слов по-немецки — весь мой багаж. Что я делаю? Нахожу приличную адвокатскую контору и нанимаю толкового адвоката со знанием русского языка. Благородный красавец, умен, тонок, изящен. Сказка! Он очень быстро решил все мои проблемы.

Бумагами с недвижимостью мы решили заняться позже, а сначала необходимо организовать соответствующую контору и нанять специалистов. Но, прежде чем тратить, деньги надо «обернуть», чтобы их не съели налоги. С наличными много дел не сделаешь, а если нести в банк миллион, то нужно отчитаться, где ты его заработал. Там цивилизованное государство и каждая сотня долларов требует узаконенного существования. Мой милый адвокат находит филиал оффшорного банка, который соглашается «отмыть» деньги за пять процентов и вернуть их «чистыми», после чего их можно пускать в оборот. Легально тратить. Так многие поступают, кто нажил капитал теневым способом.

Мы заключаем соответствующий договор, и я вкладываю наличные. На операцию требуется неделя. Жду. На пятый день мой очаровательный адвокат уезжает в оффшорную зону за подтверждением хода операции, а мне велит ждать результатов в Мюнхене. Но он больше не вернулся. Филиала оффшорного банка в том месте, где я сдавала деньги, не оказалось. На двери висела табличка «Помещение сдается в аренду». Полиция отнеслась ко мне снисходительно. Таких, как я, немало. Мой милый адвокат оказался аферистом международного класса и разыскивается Интерполом. Его причастность к так называемой русской мафии давно установлена, но власти пока не способны эффективно бороться с сетью хорошо закамуфлированных организаций. Мне же посочувствовали, но визу продлить отказались. В течение двух суток я обязана была покинуть страну. На билет мне пришлось зарабатывать на панели. По истечении срока я вылетела в Москву турклассом без единого гроша, но с кучей ценных бумаг.

Мне хватило ума спрятать эти бумаги на даче одного очень хорошего человека. Ему я могла доверять. Но что толку? Бумаги — мертвый груз. Я поняла главное — мне в эти дела лучше не соваться. Этим должны заниматься настоящие дельцы, кому на роду написано. Все, что мне удалось, — так это перевезти их из одного сейфа за границей и перепрятать в другой под Москвой.

И тут я приняла решение. Антон погиб, Григорий тоже, и теперь весь капитал перешел к жене Григория Марине. Она стала одной из самых богатых женщин в России. Наверняка она знала о существовании недвижимости и бумагах. Она всегда была в курсе дел мужа, и они вместе начинал и создавать капитал, перешагивая через горы трупов. Баба, без всяких сомнений, башковитая. Если она сумела застрелить мужа и сделать его же виноватым, вместо тюрьмы унаследовать сумасшедшее состояние, то для этого надо иметь хорошие мозги, тут комментарии излишни. Вот я по наивности своей и решила, что сумею найти общий язык с женщиной и продать ей бумаги за шесть миллионов. По дешевке, что называется. Но вместо денег я получила по мозгам. Переговоры кончились тем, что она потребовала с меня тот самый миллион, осевший в карманах «русской мафии». Меня пропустили через пыточную машину и в течение месяца издевались надо мной как только могли. Я выдержала. Выдержала потому, что знала: если отдам бумаги, со мной кончат в ту же минуту. На кону стояло двести миллионов долларов. Пока они у меня, я жива. Только такая дура, как я, могла втемяшить себе в голову, будто нынешние миллионеры могут позволить себе разбрасываться деньгами. Нет, конечно.

Они рабы своих денег. Удавятся за каждый цент. Были бы другими, сами ничего не имели. Так уж мир построен. Их мир. Через месяц меня выбросили на улицу. Я знала, что мадам Грановская так просто не успокоится. Но я не знала, что она задумала. А все оказалось просто. Меня надо изолировать, чтобы я не искала других покупателей на бумаги, и держать меня под прессингом до тех пор, пока я не сдамся. Отличная идея. Очухаться мне не дали. После подвалов и застенков мадам Грановской я едва доползла до дома, и в ту же ночь меня арестовали.

Пришли менты, сделали обыск и нашли у меня двадцать граммов героина. Итог: три года лишения свободы.

В зоне я познакомилась с матерью Иннокентия, она и научила меня жить по-волчьи. Неплохую школу я прошла. Но Мариночка Грановская обо мне не забывала. Подружками меня снабжала, думала, я рано или поздно проболтаюсь. Но не получилось. Я долго ждала удобного момента и дождалась. Мне удалось бежать.

Помощника нашла на стороне. Пока еще мужики на меня поглядывают, надо пользоваться моментом. И вот я в Москве, но лучше мне от этого не стало.

Документы я достать не могу. Друг мой, который их спрятал, умер при загадочных обстоятельствах. Теперь его дача принадлежит какому-то бандитскому авторитету.

Он превратил дачу в крепость, туда не проникнешь. Я хотела забрать документы и махнуть куда-нибудь на Дальний Восток, а там поторговаться с япошками. Но теперь я привязана к Москве.

Я вспомнила, что Нинка, мать мальчишки, говорила мне, что ее муж гений в электронике, а вся охрана особняка построена на датчиках и фонариках. Хотела с ним посоветоваться, приезжаю к ней, а там свое несчастье. Вот такие дела, Сереженька. Не жизнь, а райское наслаждение. Боюсь, что великая комбинаторша Грановская уже в курсе моего исчезновения из зоны и поиски уже начались. Она же понимает, что у меня только одна дорога — в Москву. Если я пришла к ней будет торговаться, значит, документы должны находиться под рукой. А перепрятать я их не могла, слишком быстро меня взяли. Вот и прикинь, Сережа, что может предпринять подобная волчица, зная, что на свободе разгуливает беглянка, за которой капитал в двести миллионов долларов. Да еще с прицепом, как видишь.