Леди туманов - Мартин Дебора. Страница 17

— Не могу, — потерянным голосом ответил Дейвид. — Я постоянно думаю о тебе, Кэтрин. Пред моим взором постоянно стоят твои сияющие голубые глаза и волосы цвета вороньего крыла. Твоя улыбка озаряет комнату невидимым светом, а нежный голос даже грубую прозу обращает в поэзию.

Его цветистая речь окончательно вывела Кэтрин из себя. Она невольно представила, скольким женщинам до нее он говорил те же слова.

Осевшим голосом Дейвид закончил:

— Я постоянно представляю тебя — твое одиночество в замке. И не могу заставить себя не думать об этом. Позволь мне заботиться о тебе, быть рядом с тобой.

«И с моими землями», — цинично добавила про себя Кэтрин. Теперь угрызения совести терзали ее меньше, чем прежде, и она еще раз напомнила ему о проклятии:

— У меня нет желания увидеть тебя мертвым. Но и вступать в недостойные отношения я не намерена. И без того обо мне ходит слишком много слухов. Не стоит добавлять к ним еще и эту грязь.

Кэтрин вскинула на него глаза и вся сжалась — сильный гнев исказил его лицо, прежде чем Дейвид успел придать ему приличествующее выражение.

— Найди себе кого-нибудь другого, Дейвид. А до той поры нам лучше держаться друг от друга подальше.

— Что ты и делала, не так ли? — Его тон сразу стал грубым, и со стремительностью, поразившей Кэтрин, он вдруг резко притянул ее к себе и впился губами в ее рот.

От потрясения она окаменела и онемела. Дейвид никогда не целовал ее до сих пор. Первое сделанное им предложение было весьма официальным. Оно последовало через месяц после их знакомства, а второе ввергло ее в такое волнение, что она под каким-то предлогом удалилась и с тех пор старалась избегать встреч с Дейвидом.

Страсть и нетерпение, с которыми он отдался поцелую, испугали Кэтрин. Отвернув лицо, она проговорила:

— Нет, Дейвид! Пожалуйста, не…

Но он не слушал ее и, взяв за подбородок, снова повернул к себе и еще крепче приник к ее губам.

Ужас охватил Кэтрин. Она уперлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя, но Дейвид другой рукой схватил ее за талию и прижал к своим чреслам, чтобы она могла ощутить степень его возбуждения.

Попытавшись раздвинуть ей губы языком, он наткнулся на стиснутые зубы. Дейвид потянул за подбородок, силой заставляя разжать сомкнутые губы. А когда ему удалось добиться своего и влажный язык Дейвида скользнул ей в рот, Кэтрин едва не задохнулась. И как только он отпустил руку, чтобы теснее прижать Кэтрин к себе, она сумела снова отвернуться. Тогда Дейвид начал целовать ее в шею.

Она сопротивлялась, как могла, отбивалась и отталкивала Дейвида, но он оказался сильнее, чем Кэтрин предполагала. Боже мой! Ну зачем она позволила ему пойти вместе с ней! Почему сразу не поставила его на место самым решительным образом?

И когда его рука скользнула ниже, обхватывая ее ягодицы, Кэтрин, собрав все силы, стала брыкаться, хотя легкие туфли вряд ли могли причинить особый вред его ногам в тяжелых ботинках. И тогда она пнула его, подняв повыше колено, впрочем, не особенно надеясь таким образом остановить Дейвида.

Но тог неожиданно вскрикнул и резко отстранился, согнувшись чуть ли не вдвое. Кэтрин не понимала, что с ним произошло, но и не подумала выяснять этого. Подобрав юбки, она повернулась и бегом бросилась по дороге к родному замку, сопровождаемая грязными ругательствами, которыми разразился Дейвид.

Она была уже почти вне пределов слышимости, когда до нее донесся его крик:

— Я этого так не оставлю, Кэтрин! Я сумею обойти проклятие! И ты выйдешь за меня замуж. Хочешь ты того или нет, но ты будешь принадлежать мне.

Кэтрин мчалась как вихрь, моля Бога о том, чтобы Дейвид не кинулся догонять ее. И еще она благодарила небеса за то, что не сказала Дейвиду правду о сосуде.

Мужчина сел на старый грубо сколоченный табурет, стоявший посреди заброшенной хижины, и с хмурым видом принялся смотреть в окно на тропинку, что шла через лес. Его прошибла дрожь — вечер был порядком промозглый. Хорошо бы развести огонь и согреться, но он не хотел, чтобы кто-нибудь заметил идущий из трубы дымок.

Вместо этого он вынул фляжку с портвейном, отвинтил крышку и сделал большой глоток, прежде чем завинтить ее. Тепло, разлившееся по телу после глотка портвейна, принесло некоторое облегчение, но, конечно же, ненадолго.

«Если этот болван Дейвид не принесет мне никаких новостей и сегодня, — пробормотал мужчина себе под нос, — ему не поздоровится. Кэтрин вернулась из Лондона несколько дней назад. Он уже должен был выяснить все».

Мужчина уже было собрался покинуть хижину, когда вдруг заметил в просвете между деревьями знакомую долговязую фигуру. Дождавшись, пока тот постучится, мужчина отозвался:

— Входи!

Как только Морис вошел в убогое помещение, мужчина повернулся к нему, скрестив руки на груди.

— Итак, Морис, ты наконец явился. Не поздно ли? Дейвид отвел взгляд.

— Да, я знаю.

— Мне не следовало вызывать тебя, но ты меня вынудил, — угрожающим тоном продолжал собеседник. — Я приходил сюда каждое утро в надежде найти сообщение от тебя, но его не было. Мне пришлось рискнуть и отправить тебе записку в школу. Но иного выхода не было.

— Клянусь, я-я-я… собирался оставить вам сообщение сегодня вечером. Вы вызвали меня прежде, чем я сумел вырваться.

— Означает ли это, что ты наконец побеседовал с девчонкой?

Вокруг рта Мориса обозначились мелкие морщинки — след его разочарования из-за явной неохоты Кэтрин Прайс общаться с ним.

— Мне удалось перехватить ее только сегодня с утра.

— И что она тебе сказала о сосуде? — спросил мужчина.

Морис, оттягивая время, отбросил за плечи темные волосы тем романтическим жестом, который приводил в восхищение женскую половину лондезанского общества.

Однако это отнюдь не восхищало его нынешнего собеседника.

— Ну? — осведомился он с презрительной усмешкой. Морис с его склонностью порисоваться представлялся ему полным дураком. Но без него пока не обойтись, к сожалению. — Она заполучила его?

Морис покачал головой.

— Что? — прорычал мужчина. — Что ты хочешь этим сказать? Он должен быть у нее. Ведь именно за этим она ездила в Лондон?

— Кэтрин сказала, что сосуд лорда Мэнсфилда не тот, который был нужен, и она отказалась от покупки. И говорит, что больше не будет продолжать поиски.

Мужчина нахмурился:

— Быть может, она просто солгала, чтобы не обижать тебя отказом выйти за тебя замуж? Эта девчонка вполне способна на такое. Она весьма мягкосердечна.

Гордо вскинув голову, Морис свысока глянул на допрашивающего его человека.

— Приходилось ли вам слышать, чтобы мне отказала хоть одна женщина? А уж тем более женщина в возрасте Кэтрин, с ее сомнительной репутацией и без всякой надежды обрести мужа? Разве может она устоять против меня?

— В возрасте Кэтрин? Ты хочешь сказать — привлекательная, богатая вдова, у которой отбоя нет от охотников за приданым? Полагаю, это вполне возможно.

Несмотря на всю свою видимую беззащитность, Кэтрин не глупа и временами умеет почуять неладное. Поэтому ей и удалось улизнуть от него в Лондоне. Каким-то образом Кэтрин почувствовала, что за ней следят. Она оказалась еще осторожнее, чем ее бабушка. Удрав из «Козерога» через черный ход, Кэтрин в тот же день сменила гостиницу, где остановилась. И на корабле ее не оказалось. Только позже он узнал, что она уехала в дилижансе. И вот теперь она снова в своей крепости, окруженная челядью, и ему не под силу узнать, где она спрятала сосуд. Морис напыжился и покраснел.

— Меня интересуют не деньги Кэтрин, — бросил он угрюмо.

— Разве? И ты будешь уверять меня, что якобы не мечтаешь стать лордом-землевладельцем и управлять большим поместьем? — Мужчина хрипло рассмеялся. — Сказав так, ты, несомненно, солжешь.

— Это с вашей точки зрения. Ибо в ваших старых венах уже не кипит огонь страсти. Недаром мой отец и его друзья называли вас Твердокаменным. У вас в груди вместо сердца камень.