Лунное очарование - Мартин Дебора. Страница 53
Опустив взгляд, Эсме нервно теребила салфетку на столе.
– Но Йен… лорд Уинтроп… Он не любит меня… Он считает, что я… Я даже не решусь повторить, что он думает, ваше преподобие!
– Простите, дитя мое, но Гарольд уже рассказал мне, что заставило вас покинуть Бангкок…
Эсме сверкнула глазами:
– Все эти сплетни обо мне и мистере Раштоне – как и обо мне и его сиятельстве – наглая ложь!
– Уверяю вас, ни я, ни господин атташе не склонны им верить. Мой жизненный опыт подсказывает мне, что вы невинны – иначе бы не сопротивлялись так лорду Уинтропу!
– Хотелось бы мне, чтобы и Йен в это верил, вместо того чтобы верить всяким грязным сплетням! Он хочет… он только хочет…
Эсме запнулась: как сказать проповеднику, что Йен не испытывает к ней ничего, кроме сексуального влечения? Впрочем, скорее всего ее проницательный собеседник и так уже все понял.
– Поверьте, мужчине часто бывает сложно отличить любовь от плотского влечения, – мягко заметил отец Тэйлор, – но я уверен, что со временем его сиятельство сумеет разобраться в себе…
– Может быть, со временем он и разобрался бы, да вот времени-то как раз и нет, – фыркнула Эсме. – Скоро мы прибудем в Чингмэй, а дальше посольство вернет меня отцу, и затем свадьба. Я должна буду выйти замуж за человека, которого презираю!
На лице проповедника отразилось искреннее сочувствие.
Не волнуйтесь так, дитя мое! Я уверен, что лорд Уинтроп еще удивит вас!
Удивит? Эсме задумалась.
– Хотелось бы верить, – наконец проговорила она. – Но пока я вижу совсем другое.
Отец Тэйлор, молчал. Впервые ему, выслушавшему за свою жизнь не одну сотню исповедей и всегда находившему слова утешения, нечего было сказать.
Глава 14
Праздничный обед получился даже еще более роскошным, чем ожидала Эсме. Слегка поджаренная ветчина была мягкой и сочной, а с картошкой и салатом из экзотических фруктов она и вовсе казалась пищей богов.
Эсме думала, что за обедом Йен будет сидеть все с той же мрачной миной на лице, но он, если и был не в духе, отлично это скрывал. Хотя на столе не было традиционных индейки и сливового пудинга, все веселились от души. При этом мужчины упорно не снимали строгих черных фраков, в которые облачились по случаю праздника, несмотря на то, что это заставляло их изрядно потеть.
Увы, всему когда-нибудь приходит конец. Когда застолье было закончено и тарелки вымыты, Эсме устало присела в стоявшее на палубе кресло, радуясь тому, что ее спутники ушли на охоту и она осталась одна.
Она лениво наблюдала за тем, как на одном из росших на берегу деревьев шумно верещала, очевидно, что-то не поделив, стая обезьян. Их забавные ужимки заставляли Эсме, забыв обо всем, громко смеяться.
– Забавные создания, верно? – раздался за спиной Эсме чей-то голос. – Надо сказать, весьма сообразительные…
От неожиданности Эсме чуть не подскочила. Обернувшись, она увидела Чена.
– Я думала, вы пошли вместе со всеми… – проговорила она, стараясь не выдать своего испуга. После всего, что посол рассказывал о своем секретаре, Эсме начала побаиваться этого человека.
– Я не любитель охоты, мисс, так как вырос в городе и нечасто общался с дикой природой.
Эсме молчала. Интересно, что нужно от нее этому китайцу?
Наконец Чен заговорил снова:
– Сказать по правде, вы очень ловко провели меня, мисс, переодевшись Леком! Я бы ни за что не догадался, что на самом деле нанимаю на пароход женщину!
– Надеюсь, вы уже простили меня, мистер Чен? Обманывать, конечно, нехорошо, но у меня не было другого выхода…
– О, разумеется, я не сержусь на вас… но… Честно говоря, – Чен прищурил свои и без того узкие глазки, – меня очень интересует один вопрос: как долго вам удавалось водить за нос лорда Уинтропа? Или он сразу вас раскусил?
Эсме отлично понимала, что Ченом сейчас движет нечто куда большее, чем праздное любопытство, но намекать на это Чену было отнюдь не в ее интересах.
– Его сиятельство все понял в тот момент; когда обыскивал мою каюту и обнаружил в ней женское платье. У его сиятельства пропали какие-то бумаги – вы ведь помните тот случай?
– Конечно помню. – Выражение лица Чена оставалось непроницаемым, но Эсме чувствовала, что эта бесстрастность напускная. – И я по-прежнему склонен подозревать Хенли. Его сиятельство что-нибудь говорил вам об этих бумагах?
– Да Бог с ними, с бумагами! Насколько я могу судить, его сиятельство не слишком расстроен – бумаги, как он говорит, не очень важные…
Эсме рассмеялась, и китаец угодливо захихикал ей в ответ. Потом снова воцарилась тишина.
– Сказать по правде, – в голосе Чена зазвучало сочувствие, – я ведь вполне понимаю, почему вы не спешите замуж за этого Майклза.
– Так вы знаете его?
На мгновение Эсме показалось, что самообладание изменило китайцу, и в его глазах мелькнул тревожный огонек. Впрочем, уже в следующее мгновение лицо его снова обрело бесстрастное выражение.
– Лично не знаком, – равнодушно произнес он, – но наслышан. Молодой красивой девушке идти замуж за такого старика…
– Не так уж он и стар… И вообще дело вовсе не в этом…
– Так в чем же?
– Видите ли, мистер Майклз пугает меня… сама не знаю чем. К тому же я не люблю его. Возможно, вам это трудно понять – у вас, китайцев, браки обычно заключаются родителями, но у нас, европейцев, все не так… Во всяком случае, мои отец и мать – я это знаю точно – женились по любви!
– Отчего же, я вполне могу понять… Кстати, о вашей матери: я заметил, что ни вы, ни другие почему-то ни разу не упоминали ее в разговорах – только вашего отца… Почему?
Столь откровенное любопытство Чена показалось Эсме бестактным.
– Моя мама умерла. – Тон, которым она произнесла эту фразу, словно просил избавить ее от дальнейших расспросов. Чен как будто хотел прибавить что-то еще, но передумал.
Вновь воцарившаяся тишина казалась Эсме невыносимой, но, к счастью, она продлилась недолго. За спиной ее словно призрак возник Йен – это произошло так неожиданно, что Эсме даже вскрикнула:
– Черт побери, ты меня напугал! Я-то думала, вы все ушли на охоту…
Лишь после того, как Эсме произнесла эти слова, до нее дошло, что не стоило, пожалуй, в присутствии Чена обращаться к лорду Уинтропу на ты, да к тому же так фамильярно…
– Почему я не на охоте? – Посол улыбнулся. – Этот же вопрос я хотел бы задать моему секретарю! – Голос его звучал беспечно, но стальной блеск в глазах заставил Эсме насторожиться.
– Я не люблю охотиться, ваше сиятельство, – ответил Чен, – и надеялся, что мисс Монтроуз составит мне компанию…
– Вынужден разочаровать тебя, друг мой. Как раз сейчас я собираюсь пригласить мисс Монтроуз на прогулку в лес.
– Как – в лес? – удивилась Эсме. – Но я тоже не люблю охоту!
– А. я и не зову тебя на охоту. Я хочу преподать тебе несколько уроков самообороны и научить управляться с ножом.
Удивление Эсме росло с каждой минутой.
– Разве ты еще не поняла, – Йен прищурился, – что тебе не мешало бы уметь защищаться от типов, подобных Хенли?
Эсме вовсе не хотелось, идти с Йеной в лес, но оставаться с Чеком ей хотелось еще меньше. К тому же если ей предстоит жить в этом жестоком мире совсем одной, то, возможно, когда-нибудь навыки, преподанные Йеном, она и впрямь сможет применить на деле!
– Что ж, ты прав, мало ли что еще может случиться! – Эсме поднялась с кресла. – Только одно условие, Йен…
– И какое же?
– Обещай не смеяться надо мной, если на первых порах у меня будет не все получаться.
– Обещаю. – Губы посла чуть изогнулись в улыбке. – Обещаю, как бы неуклюжа ты ни была! – Он взял ее под руку.
– Погоди… Есть еще одно условие.
– Что на этот раз?
– Обещай, что не будешь целовать меня.
– Хорошо. Клянусь могилой моей матери и призываю Чена в свидетели!
Негодуя на Йена за его вечную несерьезность, Эсме тем не менее отправилась с ним на берег и даже разрешила поддерживать ее за талию – впрочем, потому лишь, что нога ее еще побаливала и ходить без посторонней помощи ей было сложно.