Хранители - Кристофер Джон. Страница 7

До шоссе было довольно далеко, последние метры он уже бежал. На счастье, долго ждать не пришлось, и через несколько минут, плавно скользя вдоль подземных электрифицированных рельсов, подкатил автобус. Роб опустил к щель монетку и прошел на заднее сидение. В автобусе было еще пять пассажиров.

За полдень распогодилось, через стекло автобуса ласково пригревало солнце. Машин на улицах было немного – обычно в погожие дни большинство людей стремилось уехать из Лондона к морю или куда-нибудь поразвлечься. Роб чувствовал отчаяние. Перед глазами мелькали улицы. Сомнения не давали покоя мальчику. Зачем он вообще сюда приехал? Его схватят раньше, чем он доберется до границы, и отправят в интернат. А потом? Новое, еще более тяжкое наказание – «официальное» и «неофициальное». Вдобавок, прицепят на запястье унизительный радиопередатчик, который будет сообщать о его передвижении. О второй попытке бегства можно и не мечтать.

Пока не поздно, надо возвращаться. Но удастся ли проскользнуть незамеченным? А если – нет? Автобус обогнул Трафальгарскую площадь. На солнышке чинно расхаживали голуби; били фонтаны; с плексигласовой колонны, сменившей каменную, взирал Нельсон. Нет, решил Роб, он ни за что не вернется, и постарается не попасться им в руки.

У вокзала подвесной дороги он выскочил из автобуса и нырнул в первую попавшуюся будку видеофона. Там, поглядывая в карманное зеркальце, нет ли слежки, он скинул школьную красно-коричневую куртку с отличительным значком, скомкал ее и запихнул между стеной и будкой. Мусорщики придут только следующим утром, а до тех пор, если повезет, тайник не обнаружится. Он придирчиво осмотрел себя: серые брюки, белая рубашка. Вполне заурядный вид, если бы не этот предательский галстук «школьного» цвета. Роб сорвал его и сунул вместе с курткой. После этого он сразу почувствовал себя лучше.

Расспрашивать было опасно, и Роб бродил по вокзалу, глазея по сторонам. На табло он отыскал Рединг. Решение было уже принято – лучшего пути в Графство не придумать. Граница проходила в нескольких милях севернее Рединга. Увидев цену билета, Роб вздрогнул. Одиннадцать с половиной фунтов, на два фунта больше, чем было у него в кармане. На счастье, детские билеты оказались вдвое дешевле.

Поезд отходил через двадцать минут. Купив билет, Роб решил где-нибудь перекусить. После скверного интернатского завтрака прошло полдня, и он порядком проголодался. На огромном голографическом рекламном табло перед буфетом золотисто-коричневый цыпленок-великан поворачивался на вертеле и плюхался на гигантскую тарелку с грудой хрустящего жареного картофеля. Впечатление усиливалось дразнящим запахом, который безжалостно атаковал ноздри мальчика. А над картинкой торопливой ленточкой подмигивало:

– Это блюдо… сегодня… всего 2,25 фунта…

Роб проглотил слюну и отвернулся. В ближайшем автомате за пятьдесят центов он получил сэндвич с прозрачным пластиком ветчины и печенье, но голод не унимался. Не в силах больше бороться с дурманящим ароматом рекламы, Роб пошел к поезду, хотя до отправления оставалось пятнадцать минут. На удивление, оба вагона оказались почти полными. Он не мог понять, почему все вдруг решили поехать в Рединг, пока не услышал, что его попутчики напротив говорят о Карнавале.

В Урбансах часто устраивали Карнавалы. По поводу и без повода, в любом месте и в любое время. Люди съезжались со всей округи, даже издалека, чтобы окунуться в суматошную кутерьму Карнавала, веселую мешанину из танцев, парадов, уличных шествий, обильной еды и выпивки. Карнавал спутал все планы. Роб хотел уехать в самую северную часть города и оттуда пробираться к границе. А теперь… Автобусы наверняка ходят, как придется, если вообще ходят.

Еще было время сойти с поезда и взять билет в другое место – скажем, в Челмсфорд, тоже недалеко от границы. Но на второй билет не хватало денег. Если попробовать обменять билет, придется идти в Справочную службу, а там начнутся расспросы: кто, зачем… Нет, уж лучше сидеть тихо.

На минуту бравурная духовая музыка, заполнившая вагон, уступила место сигналу отправления. Едва стих мелодичный перезвон, вновь грянули духовые, и поезд заскользил вдоль сверкающих стальных проводов.

Путешествие не отняло и двадцати минут. Поезд мчался удивительно плавно, едва заметно покачиваясь на поворотах. Внизу мелькали улицы. Сразу за городом начинались просторы Зеленого Пояса, усеянные искусственными озерами, садами и парками с развлекательными центрами, вместившими все для беззаботного отдыха урбитов.

В Рединге толпы народа заполнили привокзальную площадь. Из репродукторов без умолку лилась музыка вперемешку с крикливой рекламой. Когда Роб сошел с поезда, зазвучала популярная песенка «Ты – мой, я – твоя». Все радостно подпевали. Ни автобусов, ни транспорта вообще не было видно.

Музыка смолкла, и раздалось громогласное, разнесенное мощным эхом:

– Вы счастливы?!!

– Да! – грянул в ответ дружный хор.

– Тогда оставайтесь с дядюшкой, дамы и господа! Скоро, очень скоро вы насладитесь восхитительными танцами Воздушных Девочек! Плавно, словно облачки, они будут парить над вашими головами в своих прозрачных пузырьках! Семь очаровательных девушек! Всего несколько минут терпения – и вы увидите их!

Толпа ликовала. Роб подошел к жизнерадостному краснолицему мужчине лет сорока.

– Простите. Вы не подскажете, где здесь автобусная станция?

– Зачем тебе автобус? – Мужчина был слегка навеселе. – Оставайся и посмотри представление! Это здорово! Я уже видел.

– Боюсь, я не смогу.

– Что за чепуха? Сможешь! Это же Карнавал!

Роб покачал головой. Теперь мужчина смотрел на него, подозрительно сощурившись:

– А что ты тут делаешь? Ты ведь приезжий?

– Я приехал навестить свою тетю. Она больна.

– Один приехал?

– Мама уже там, – Роб лихорадочно соображал, как сделать историю более убедительной. – Папа не смог поехать, он по воскресеньям работает.

– Значит, один, – сказал мужчина уже дружеским тоном и, перекрикивая музыку, – Эй! Тут мальчишке надо к больной тетке! Он один приехал, издалека! У кого-нибудь есть рядом машина?

– Нет-нет! – испугался Роб. – Не беспокойтесь, я на автобусе. Я только хотел…

Но помощники быстро отыскались. Доброжелательство было неотъемлемой частью Карнавала, наряду с пирушками и веселыми забавами. Во всяком случае, в начале Карнавала. На слабые протесты Роба никто не обращал внимания. Он сделал последнюю попытку:

– А как же Воздушные Танцовщицы?..

– В другой раз увидим, – беспечно ответил его благодетель, молодой парень, лет двадцати с небольшим. На его груди поблескивал значок со сцепленными кольцами, что выдавало профессионального спортсмена.

– Ну, поехали к твоей больной тетке. Моя машина тут рядом. Где тетка-то живет?

– Шеффилд-роуд, 131, – выпалил Роб.

– Где это? – нахмурился спортсмен.

– Северный Рединг, – рискнул Роб. – Но прошу вас, не беспокойтесь…

– По дороге спросим, – предложил кто-то.

– Конечно, – согласился спортсмен. – Найдем! Ну, парни, кто со мной? Машина на десятерых! Посмотрим, где прячется эта Шеффилд-роуд!

Всякие причуды тоже были в традиции Карнавалов. Спортсмен прямо-таки светился от счастья обладания десятиместным электромобилем – только одна модель была еще больше. Желающих прокатиться собралось восемь человек. Роб уже не сопротивлялся, оставалось лишь надеяться, что удастся ускользнуть по дороге.

Электромобили, как и автобусы, оснащались автоматическими счетчиками, которые регулировали потребление энергии, а значит, и скорость. На городских улицах был установлен более низкий предел. Впрочем, для спортсмена, похоже, никаких пределов не существовало – он умудрился отключить счетчик. Машина с развеселыми пассажирами неслась с немыслимой скоростью. К счастью, встречных машин почти не было, а вся полиция следила за порядком на Карнавале.

Добравшись до северной окраины города, они притормозили и стали расспрашивать проезжавших мимо о Шеффилд-роуд. «А если такая улица есть, – подумал Роб, – и дом 131 на ней?». Улизнуть никак не удавалось. Кто-то отправил их по ложному следу – на Шеффорд-роуд. От долгих поисков все устали и были немного раздражены.