Манна небесная - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 10

— Сколько у вас сейчас кошек? — спросила она.

— Меньше, чем у вас, — ответил Таф, — хотя не могу сказать, что это было для меня неожиданностью. Но вы-то в конце концов с'атлэмка.

Тепло Черныш, сидевшего у нее на руках, подействовало на Толли Мьюн успокаивающе, и вдруг ее осенило, что Дакса нигде не видать. У нее снова было преимущество. Она почесала Джека за ухом. Он обратил свой ясный взор на Тафа.

— Вы меня не проведете, — сказала она.

— Я и не думал, что мне это удастся, — согласился Таф.

— Манна, — продолжала она, — это ведь ловушка, да? Признайтесь, вы все нам наврали?

— Все, что я рассказал вам о манне, правда.

Черныш пискнул.

— Правда, — сказала Толли Мьюн, — о, черт возьми, правда. Значит, вы рассказали нам не все.

— Вселенная изобилует разнообразными сведениями. В сущности, этих сведений так много, что для того, чтобы узнать все, просто не хватит людей — факт поразительный, если учесть, что в общее число людей во Вселенной входит и население С'атлэма. Я не надеюсь рассказать вам все об интересующем вас предмете, каким бы малым он ни был.

Она фыркнула.

— Что вы собираетесь с нами сделать, Таф?

— Я собираюсь разрешить ваш продовольственный кризис, — сказал он.

Голос у него был холодный и неподвижный, как ледяная вода в омуте, и так же предполагал скрытые глубины.

— Черныш мурлычет, — заметила она, — значит, вы говорите правду. Но как, Таф, как?

— При помощи манны.

— Чушь собачья, — сказала она. — Мне плевать на то, какая она вкусная и как быстро растет. Никакое растение не решит наш кризис. Вы же все испробовали, черт возьми. Были у нас и омнизерно, и стручки, и ветропланеры, и грибные фермы. Вы что-то скрываете. Ну-ка, выкладывайте.

Хэвиланд Таф с минуту смотрел на нее молча. Их взгляды встретились, и ей на какой-то миг показалось, что он видит ее насквозь, как будто он тоже умеет читать чужие мысли.

Возможно, он прочитал что-то еще; наконец он ответил:

— Когда это растение будет посеяно, его уже нельзя будет полностью уничтожить, как бы вы ни старались. Оно распространится с неумолимой скоростью и повсюду, за исключением некоторых климатических зон. Манна будет расти не везде; она не выносит мороза, холод для нее неблагоприятен. Но она покроет все тропические и субтропические районы С'атлэма, и этого будет достаточно.

— Достаточно для чего?

— Плоды манны чрезвычайно питательны. За первые несколько лет они намного облегчат ваш продовольственный кризис и, таким образом, улучшат условия жизни на С'атлэме. В конечном счете, истощив своим мощным ростом почву, растения погибнут, и вы несколько лет будете вынуждены сеять свои обычные культуры, пока на этих землях снова не сможет расти манна. Но к тому времени, Первый Советник Мьюн, манна уже сделает свое дело. Пыльца, которая скапливается с обратной стороны каждого листика — это не что иное, как симбиоз микроорганизмов, необходимых для опыления манны, но обладающих и некоторыми другими свойствами. Ее разнесет ветер, вредители или люди, и она покроет всю планету С'атлэма.

— Пыльца, — пробормотала она. Эта пыльца осталась у нее на пальцах, когда она трогала растение манны…

Черныш зарычал так тихо, что она не услышала это, а скорее, ощутила телом.

Хэвиланд Таф сложил на груди руки.

— Пыльцу манны можно считать своего рода профилактическим средством, — сказал он. — Ваши биотехнологи увидят, что она оказывает сильное и постоянное воздействие на мужское либидо и на женскую плодовитость. Механизмы этого воздействия для вас интереса не представляют.

Толли Мьюн в изумлении уставилась на него, открыла рот, потом закрыла и поморгала ресницами, чтобы сдержать слезы. Слезы отчаяния, гнева? Она не знала. Но только не радости. Она не могла позволить себе радоваться.

— Это замедленный геноцид, — с трудом произнесла она. Голос звучал хрипло и грубо.

— Едва ли, — возразил Таф. — У части с'атлэмцев окажется естественный иммунитет к воздействию пыльцы. По моим расчетам, их будет от нуля целых семи сотых до нуля целых одиннадцати сотых населения. Они, разумеется, будут размножаться, и иммунитет будет передаваться из поколения в поколение. Но уже в этом году с'атлэмская кривая рождаемости перестанет ползти вверх и начнет снижаться.

— Вы не имеете права, — медленно проговорила Толли Мьюн.

— Природа с'атлэмского кризиса такова, что здесь требуется только одно, но длительное и эффективное решение, — сказал Таф. — И я говорил вам об этом с самого начала.

— Может быть, — сказала она. — Ну и что? А как же свобода, Таф? Как же право на выбор? Может быть, мои люди эгоистичны, глупы и недальновидны, но они все-таки люди, Таф, такие же, как вы. Они вправе сами решать, иметь ли им детей и сколько. Кто вам дал право решать за них, черт возьми? Кто вам дал право стерилизовать наш мир? — с каждым словом в ней все сильнее кипела ярость. — Вы ничуть не лучше, чем мы, Таф. Вы всего лишь человек. Чертовски странный человек, будьте уверены, но всего лишь человек — не больше и не меньше. Кто дал вам право распоряжаться нашим миром и нашей жизнью как Бог?!

— «Ковчег», — просто ответил Таф.

Черныш, вдруг забеспокоившись, заерзал у нее на руках. Толли Мьюн выпустила его на пол, не сводя глаз с белого бесстрастного лица Тафа. Внезапно ей захотелось ударить его, причинить ему боль, как— нибудь попортить эту маску безразличия и самодовольства, оставить какую-то отметину.

— Я вас предупреждала, Таф, — сказала она. — Власть разлагает, а абсолютная власть разлагает абсолютно, помните?

— Память мне не изменяет.

— Жаль, что этого не скажешь о вашей паршивой нравственности, — язвительно заметила Толли Мьюн. Черныш вторил ей у ног рычанием. — И какого черта я помогла вам сохранить этот проклятый корабль? Какой же я была дурой! Вы слишком долго один пользуетесь властью, Таф. Вы наверно думаете, что кто-то назначил вас господом богом?

— Назначают чиновников, — ответил Таф. — Богов, если они вообще существуют, выбирают другими процедурами. Я не претендую на роль бога в мифологическом смысле. Но все же я утверждаю, что я действительно держу в своих руках власть бога, и я полагаю, что вы поняли эту истину давным-давно, когда впервые попросили у меня хлебов и рыб, — когда она начала было отвечать, он поднял руку. — Нет, пожалуйста, не перебивайте. Я постараюсь быть немногословным. Мы с вами не так уж отличаемся друг от друга, Толли Мьюн…

— У нас ничего общего, черт бы вас побрал! — выкрикнула она.

— Мы не так уж отличаемся, — спокойно и твердо повторил Таф. — Вы когда-то признались, что не религиозны; я тоже не из тех, кто боготворит мифы. Я начинал как торговец, но когда я нашел этот корабль под названием «Ковчег», то обнаружил, что меня стали на каждом шагу преследовать боги, пророки и демоны. Ной и всемирный потоп, Моисей и его казни, хлеба и рыбы, манна, огненные и соляные столпы — волей-неволей я узнал все это. Вы говорите, что я объявил себя богом. Я на это не претендую. И все же, должен вам сказать, первое, что я сделал на этом корабле, — оживил мертвого, — он задумчиво показал на рабочую станцию в нескольких метрах от них. — Вон на том самом месте я и совершил свое первое чудо, Толли Мьюн. Более того, я действительно обладаю властью бога и могу влиять на жизнь и смерть миров. Могу ли я, пользуясь такими божественными возможностями, отказаться от ответственности, от тяжкой ноши моральных обязательств? Думаю, что нет.

Она хотела ответить, но не смогла вымолвить ни слова. Он сошел с ума, подумала Толли Мьюн.

— Более того, — продолжал Таф, — природа с'атлэмского кризиса такова, что она допускает лишь божественное вмешательство. Представим на минуту, что я согласился продать вам «Ковчег», как вы просили. Неужели вы действительно полагаете, что ваши экологи и биотехнологи, как бы они ни были опытны и преданы делу, сумеют найти ответ, который решил бы проблему на долгое время? Думаю, вы слишком умны, чтобы впасть в подобное заблуждение. Я не сомневаюсь, что эти мужчины и женщины — чей интеллект и образование намного превосходят мои — имея в своем распоряжении все ресурсы этого биозвездолета, конечно же, придумают множество гениальных решений, временных мер, которые позволят с'атлэмцам плодиться еще одно столетие, может быть, два, а может быть, даже три или четыре. И все же в конечном итоге эти меры тоже окажутся неудовлетворительными, как и мои скромные предложения пяти— и десятилетней давности, как и все прорывы, которых достигали ваши технократы в прошлые века. Толли Мьюн, на проблему населения, растущего в неразумной геометрической прогрессии, нет ответа — ни рационального, ни справедливого, ни научного, ни технического, ни гуманного. Ее можно решить только с помощью чуда — хлебов и рыб, манны небесной и тому подобного. Дважды я потерпел поражение как инженер-эколог. Теперь я надеюсь одержать победу как Бог, так нужный С'атлэму. Если бы я и в третий раз подошел бы к вашей проблеме как простой человек, я бы опять ничего не добился. И тогда ее решили бы другие боги, более жестокие, чем я — чума, голод, война и смерть. Следовательно, я должен отбросить на время свою человеческую природу и действовать как Бог, — Таф замолчал и, моргая, посмотрел на Толли Мьюн.