Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 129

– Молодые люди, с позволения вашего величества, чересчур дерзостны, – пропыхтел он. – Они грезят о славе, забывая об опасности. Штурмовать стены Драконьего Камня...

– Отважный замысел.

– Да, безусловно, но...

– Не сомневаюсь, наш Рыцарь Цветов будет первым, кому это удастся. – Возможно, он и погибнет первым. Рябой бастард, на которого Станнис оставил свой замок, – не юный победитель турниров, а закаленный в боях душегуб. По милости богов, он дарует сиру Лорасу доблестную кончину, к которой тот так стремится. Если юноша не потонет еще в пути. Прошлой ночью снова был шторм, очень сильный. Дождь хлестал черными полотнищами много часов подряд. Грустно, не правда ли? Такая заурядная смерть. Сир Лорас жаждет славы, как настоящий мужчина желает женщину, – боги по меньшей мере могли бы послать ему гибель, достойную песен.

Впрочем, что бы ни приключилось с мальчиком на Драконьем Камне, королева все равно останется в выигрыше. Если он возьмет замок, Станнис получит страшный удар, а флот Редвина выйдет на битву с Железными Людьми. Если потерпит поражение, она уж позаботится, чтобы львиная доля вины легла на него.

Ничто так не пятнает героя, как неудача. Если же он вернется домой на щите, покрытый кровью и славой, его убитая горем сестра останется без защиты, и Осни мигом предложит ее утешить.

Она не могла больше сдерживать смех, и он слетел с ее губ.

– Ваше величество! – заморгал Пицель. – Отчего вы смеетесь?

– Чтобы не заплакать, – отговорилась она. – Мое сердце разрывается от любви к отважному сиру Лорасу.

Великого мейстера она покинула на внешней лестнице. Пользы от него больше никакой, если она и была когда-то. В последнее время он только и делает, что предостерегает или перечит. Даже ее соглашению с верховным септоном он воспротивился – так и выкатил на нее свои слезящиеся глаза, когда она велела ему подготовить нужные документы, и стал бубнить что-то из древней истории, пока она его не оборвала. «Времена короля Мейегора прошли, и декреты его устарели, – твердо сказала она. – Теперь у нас время короля Томмена и мое». Напрасно она тогда вытащила его из темницы – пусть бы и сгнил там.

– В случае гибели сира Лораса вашему величеству придется подыскивать другого рыцаря Королевской Гвардии, – заметил лорд Квиберн на мосту через сухой ров.

– Да. Блестящего рыцаря, – согласилась она. – Молодого и наделенного всеми совершенствами, который заставил бы Томмена забыть сира Лораса. Толика благородства тоже не помешает, но глупые мысли мне ни к чему. Есть у вас такой на примете?

– Увы. Я имел в виду несколько другого защитника. Недостаток благородства он десятикратно возместит своей преданностью. Он будет оберегать вашего сына, убивать ваших врагов, хранить ваши секреты, и никто из живых не сможет ему противостоять.

– Сказать можно все что угодно. Когда придет время, я посмотрю на это ваше диво и решу, отвечает ли он вашим хвалебным речам.

– О нем еще будут слагать песни, могу поклясться, – с веселым огоньком в глазах посулил Квиберн. – Могу я спросить ваше величество о доспехах?

– Я передала ваш заказ оружейнику, и он решил, что я не в своем уме. Уверяет, что в такой тяжелой броне никто не способен сражаться. – Серсея смерила отставного мейстера взглядом. – Если вздумаешь выставить меня дурой, умрешь мучительной смертью. Ты понял меня?

– Как нельзя лучше, ваше величество.

– Вот и хорошо. Больше об этом говорить не будем.

– Мудрое решение, ваше величество. У здешних стен есть уши.

– И весьма чуткие. – Даже в своих покоях Серсея порой слышала за стенами какие-то шорохи, особенно ночью, но говорила себе, что это всего лишь мыши.

У изголовья ее кровати горела свеча, но очаг погас, и в комнате было холодно. Скинув платье на пол, Серсея скользнула под одеяло.

– Ваше величество, – сонно пробормотала Таэна. – Который час?

– Час совы, – ответила королева. Серсея не любила спать в одиночестве. Она и Джейме спали вместе с самых первых своих дней, когда еще никто не умел различать их. Позже, когда их разлучили, у нее сменилось много служанок и компаньонок – большей частью это были ее ровесницы, дочери отцовских домашних рыцарей и знаменосцев. Ни одна из них ей не нравилась, и редкая задерживалась надолго. Плаксы и ябеды, они постоянно старались втиснуться между ней и Джейме. Случались, однако, ночи в темных недрах Утеса, когда она радовалась чьему-то живому теплу рядом с собой. Одинокая постель холодна.

Особенно здесь, в этой вечно студеной комнате, на том самом ложе, где умер ее злополучный муж. Роберт Баратеон Первый, да не пошлют нам боги второго. Тупой, пьяный скот. Пусть льет свои слезы в аду. Таэна греет постель не хуже, чем он, и при этом не пытается взять королеву силой. Последнее время она спит с Серсеей чаще, чем с лордом Мерривезером. Ортон как будто не против... а если и против, то благоразумно помалкивает.

– Я забеспокоилась, когда проснулась и увидела, что вас нет. – Таэна села и прислонилась к подушкам. – Случилось что-то?

– Все хорошо, – сказала Серсея. – Завтра сир Лорас отплывет на Драконий Камень, чтобы взять замок, освободить флот Редвина и доказать нам всем, какой он храбрый мужчина. – Она рассказала мирийке обо всем, что произошло в сумраке тронного зала. – Без своего братца маленькая королева останется, можно сказать, голой. У нее, конечно, есть стража, но я видела их капитана – болтливый старичок с белочкой на камзоле. Белки боятся львов. Вряд ли такой осмелится перечить Железному Трону.

– Ее защищает не только он, – предостерегла леди Мерривезер. – У Маргери и ее кузин много друзей при дворе, много поклонников.

– Поклонники меня не смущают, а вот армия у Штормового Предела...

– Что вы намерены делать, ваше величество?

– Почему вы спрашиваете? – Серсее не понравился этот вопрос, чересчур прямой. – Я надеюсь, вы не делитесь моими праздными мыслями с нашей маленькой королевой?

– Помилуйте, ваше величество, ведь я не Сенелла. Серсея не любила вспоминать о Сенелле, отплатившей ей предательством за доброту. Так же с ней поступила и Санса Старк. И Мелара Гетерспун с толстой Жанеей Фармен, ее так называемые подруги детства. Серсея ни за что не пошла бы в тот шатер, если бы не они. Ни за что не позволила бы Магги-Жабе прочесть свою судьбу в капле крови.

– Мне было бы очень грустно, Таэна, если бы вы обманули мое доверие. Мне поневоле пришлось бы отдать вас лорду Квиберну и проливать потом горькие слезы.

– Я никогда и ничем не огорчу ваше величество. Если такое случится, скажите лишь слово, и я сама отдам себя в руки Квиберна. Я хочу одного: служить вам, быть рядом, исполнять все, чего вы ни пожелаете.

– Какой же награды вы ожидаете от меня за свою службу?

– Никакой. Мне приятно делать приятное вам. – Таэна свернулась калачиком. Пламя свечи золотило ее смуглую кожу. Грудь у нее была полнее, чем у королевы. Упругость этих грудей с огромными черными сосками доказывала, что Таэна моложе Серсеи. Любопытно, каково это, когда целуешь другую женщину? Не просто в щеку, как принято между знатными дамами, а по-настоящему, в губы. У Таэны они такие полные, чувственные. Каково было бы взять ее сосок в рот, уложить ее на спину, раздвинуть ей ноги и использовать ее по-мужски, как пользовался Роберт ею самой, когда он был пьян и не желал довольствоваться ее рукой или ртом?

Это было хуже всего – лежать под ним, пока он получал свое удовольствие, дыша на нее вином и хрюкая, точно кабан. После он обыкновенно сваливался с нее и начинал храпеть, не успевало еще его семя обсохнуть на ее ляжках, а у нее саднила промежность и болели груди, намятые им. Он сумел возбудить ее один только раз, в их первую ночь.

Роберт был тогда довольно красив, силен и могуч, но все тело его покрывали жесткие черные волосы. Не ты должен был вернуться с Трезубца, говорила себе Серсея. В первые годы их брака, когда он докучал ей особенно часто, она закрывала глаза и представляла Рейегара на его месте. Джейме вместо него она не могла представить: муж был совсем другой, нисколько на него не похожий, даже пахло от него иначе.