Рывок к звездному свету - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 8

Прыгающие бришдиры явно перестали его пугать. Он просто кидал мяч туда, где некому было прыгать.

На этот раз земляне промазали по воротам, потеряв добавочное очко, но расстраиваться из-за этого никто не стал. Счет был 37:31. Земляне снова вышли вперед.

Так они и оставались впереди. Не успел «Косг-Анджен» разыграть мяч, как пас Мархдална перехватили — в первый раз за весь сезон.

Естественно, за перехватом последовало приземление.

После этого бришдиры немного оживились. Они прошли три четверти расстояния по полю, но застряли, как только приблизились к воротам. В конце серии, у отметки двенадцать ярдов, лучший бегун бришдиров поскользнулся и упал за линией схватки.

Земляне немедленно подхватили мяч — и снова заработали очки.

Так оно и шло теперь уже до конца матча.

Окончательный счет был 56:31. Если кого и выперли со стадиона, то вовсе не ту команду, которую предсказывал Хил.

Томкинс был в восторге, разумеется.

— Прорвались! Я же говорил, что мы прорвемся. Отлично, просто отлично. Мы их умыли, это уж точно. Партия войны теперь сникнет Их просто все засмеют. — Он снова ухмыльнулся и похлопал Хила по спине, но Хил только поморщился и угрюмо посмотрел на агента.

— Тут что-то не так. Если бы бришдиры играли весь сезон так, как сегодня во второй половине, они бы не дошли до финала. Там что-то такое произошло в раздевалке во время перерыва.

Но ничто не могло стереть улыбку с лица Томкинса.

— Нет, нет, — сказал он. — Все из-за потери мяча. Вот тогда все и случилось. Они потеряли уверенность, а потом и вообще скисли, только цеплялись за то, что удалось сделать, и все. Так часто бывает.

— С хорошими командами так не бывает, — возразил Хил, но Томкинс уже не слышал его: Томкинса просто не было. Он уже пробирался сквозь толпу, только раз оглянулся и крикнул, что скоро вернется.

Хил нахмурился и снова повернулся к стадиону. Зрители быстро расходились. Директор постоял несколько секунд все с тем же озадаченным видом. Потом он вдруг перескочил через низкий заборчик вокруг поля и пошел по траве.

Он быстро пересек стадион и спустился в раздевалку гостей. Бришдиры переодевались в угрюмом молчании и один за другим выходили к аэробусу, который должен был отвезти их в торговую миссию.

В углу комнаты сидел Ремджхард-ней. Он кивком приветствовал Хила.

— А-а, директор Хил. Как вам понравилась игра? Жаль, что наши полумужчины проиграли последнее испытание. И все же они прилично играли, как вы думаете?

Хил не стал отвечать на вопрос.

— Давайте не будем насчет проигрыша, Ремджхард. Я может и дурак с виду, но не настолько. Возможно, никто на стадионе и не догадался, что тут происходит, но я-то знаю. Вы не проиграли матч. Вы его сдали. Намеренно. Я хотел бы знать, почему!

Ремджхард несколько долгих мгновений смотрел на Хила, потом медленно, очень медленно встал со скамейки, на которой сидел. Лицо его было замкнуто и ничего не выражало, но глаза в тусклом свете блестели.

Хил вдруг сообразил, что кроме них в раздевалке никого нет, потом вспомнил о невероятной силе бришдиров и торопливо шагнул назад, подальше от пришельца.

— Вы сознаете, конечно, что обвинить бришдира в нечестном, поведении, — серьезное оскорбление? — вопросил Ремджхард.

Он еще раз внимательно посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что они одни в раздевалке. Потом снова шагнул вперед — и вдруг широко улыбнулся: директор опять отступил и чуть было не растянулся, споткнувшись о шкафчик.

— Но здесь, разумеется, не может быть и речи о чести или бесчестии, — продолжил пришелец. — Честь — это слишком большое слово для игры полумужчин. И потом, в тех правилах, что вы нам дали, нигде не сказано, что участники должны… — Тут он запнулся. — Что они должны, скажем так, играть в полную силу.

Хил оттолкнул шкафчик и, чуть ли не заикаясь, забормотал:

— Но есть же неписанные правила! Традиции. Это просто неспортивно, так себя вести.

Ремджхард все еще улыбался.

— Для бришдира неписаное правило — это нонсенс. Противоречие в терминах, как вы сказали бы.

— Но почему? — спросил Хил. — Вот этого я не понимаю. Все мне говорят, что ваша культура мужественная, построена на конкуренции, очень гордая. Почему же вы сдали игру? Зачем представлять себя в таком нелепом свете? Почему?

Ремджхард издал какой-то странный булькающий звук. Если бы он был человеком, Хил сказал бы, что он подавился, но тут подумал, что пришелец скорее всего смеется.

— Земляне меня просто забавляют, — наконец выговорил бришдир. — Вы-лепите целой культуре какой-то ярлык и думаете, что в результате вы понимаете эту культуру. А если кто-то не согласен с вашей оценкой, вы испытываете шок. Простите меня, директор Хил, но разные культуры никогда не бывают вот такими упрощенными. Они представляют собой очень сложные механизмы. Такие слова, как «гордость» и прочее, не вполне охватывают суть бришдира. Конечно мы горды. Это верно. У нас очень развит соревновательный дух. Это тоже верно. Но мы еще и разумны. И наши ценности достаточно гибки, чтобы адаптироваться к меняющейся ситуации.

Ремджхард снова остановился на короткое время и внимательно посмотрел на Хила, потом, видно, решил, что стоит продолжить.

— Этот ваш футбол — хорошая игра, директор Хил. Я вам уже это говорил. И я это серьезно. На нее приятно смотреть, и это прекрасное упражнение для ума и тела. Но это всего лишь игра. Соревноваться в игре, разумеется, очень важно. Но есть и другие соревнования, более крупные и более важные. И я достаточно сообразителен, чтобы отдавать приоритет именно таким важным играм. Сегодня я получил известие о том, как используются победы «Косг-Анджена» на Бришун. Ваш друг из отдела по связям с внеземными цивилизациями сказал вам, наверно, что я считаюсь одним из лидеров партии мира среди бришдиров. Если бы это было не так, меня здесь не было бы. Никто из наших противников не соглашался работать с землянами: они считают их животными. Естественно, я сразу же приехал на стадион и сообщил нашим полумужчинам, что они должны проиграть. И они, разумеется, подчинились. Они также понимают, что бывают соревнования поважнее, чем футбол. Итак, мы проиграли, но мы выиграли. Наши противники на Бришун не вынесут этого унижения. На следующих Великих Выборах многие от них отвернутся. А я, и другие мои товарищи в миссии, мы выиграем. Выиграют все бришдиры. Все верно, директор Хил, — все также улыбаясь, закончил Ремджхард, — мы, бришдиры, сильны соревновательным духом. Но соревнования в господстве над миром важнее футбольной игры.

Хил и сам уже улыбался. Потом он рассмеялся.

— Да, конечно, — сказал он. — Подумать только, чего мы только не придумывали, как не ломали голову, все изобретали стратегию, чтобы одержать победу. А нам стоило лишь сказать вам, что происходит. — Он снова рассмеялся.

Ремджхард хотел что-то добавить, как вдруг дверь в раздевалку распахнулась, и вошел Томкинс. Он все еще радостно улыбался.

— Я так и думал, что вы здесь, Хил, — начал он. — Вы все еще пытаетесь расследовать заговор, не так ли? — Он хохотнул и подмигнул Ремджхарду.

— Да нет, — ответил Хил. — Это я так, с потолка. Дурацкая теория. Конечно, все из-за потери мяча и произошло.

— Конечно, — сказал Томкинс. — Рад это слышать. И еще у меня для вас хорошие новости.

— Какие еще новости? Что весь мир спасен? Это замечательно. Но все равно меня сегодня выгонят с работы.

— Ничего, без работы не останетесь, — ответил Томкинс. — Я именно поэтому и зашел. У меня есть для вас работа. Предлагаем вам перейти в Отдел по связям с внеземными цивилизациями.

Хил недоверчиво глянул на него.

— Бросьте. Какой из меня агент? При чем тут внеземные цивилизации? Я ж ничего не знаю. Я всего лишь местный бюрократ. Чиновник от спорта. Что я там буду делать, с вашими внеземными цивилизациями?

— Спортом заниматься, — ответил Томкинс. — С самого начала этой бришдирской эпопеи нас засыпали заявками от других внеземных миссий и дипломатических представительств здесь, на Земле. Все тоже хотят попробовать. Так что мы организуем целую программу. Чтобы укреплять добрую волю и все такое. Разумеется, ваш оклад будет удвоен.