Умирающий свет - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 47

Когда они были готовы к отправлению, Гвен еще раз обработала и себя, и Дерка средством от запаха, оставила Дерка ждать у входа в тоннель, отвела машину на полкруга назад и поставила ее посреди дороги у входа в один из больших коридоров первого уровня. Пусть брейты думают, что беглецы скрылись во внутреннем лабиринте Челленджа. Пусть у них будет прекрасная, долгая охота.

Дерк ждал в темноте, пока Гвен пройдет пешком долгий путь обратно вокруг гигантского дерева, освещая дорогу ручным фонариком. Затем они пошли по наклонному тоннелю вниз к заброшенной станции. Спуск оказался длиннее, чем Дерк предполагал. Он прикинул, что они спустились по крайней мере на два уровня ниже поверхности земли. Они шли, стараясь не шуметь, свет фонарика отражался от монотонно-голубых стен тоннеля. Дерк вспомнил Бретана Брейта, который ждал где-то еще на пятьдесят уровней ниже, и в его душе шевельнулась безумная надежда: ему захотелось, чтобы метро работало, ведь оно было за пределами эмерельского города и за пределами досягаемости брейтов.

Но, конечно, вся энергосистема метро была отключена задолго до того, как Бретан и другие брейты прибыли на Уорлорн. Внизу они нашли только пустую, гулкую платформу и пробитые в толще скал входы в тоннели, убегающие в неизвестность. И неизвестность эта начиналась сразу за входами, в темноте тоннелей. На станции стояла тишина, которая казалась еще более мертвой, чем в коридорах Челленджа. Она порождала ощущение пребывания в гробнице. Всюду лежала пыль. Голос не допускал появления пыли в Челлендже, как помнил Дерк, но метро не принадлежало Челленджу и не было творением людей с Эмерела. Они шли, и звук каждого шага гулко отдавался в ушах.

Гвен тщательно изучила схему метро, чтобы понять, в какую сторону двигаться.

— Здесь есть две линии, — сказала она Дерку почему-то шепотом. — Одна из них соединяет все фестивальные города гигантским кольцом. Поезда, по-видимому, ходили по ней в обоих направлениях. Другая линия связывала Челлендж с космодромом. В каждом городе имелась подземная связь с космодромом. Какую линию выбираем?

Дерк чувствовал усталость и раздражение.

— Мне все равно, — ответил он. — Какая разница? В любом случае мы не доберемся ни до какого города. Даже для скутеров расстояния слишком велики.

Гвен задумчиво кивнула, продолжая смотреть на карту.

— Двести тридцать километров до Эсвоха в одном направлении и триста восемьдесят до Крайн-Ламии в другом. Еще больше до космодрома. Думаю, что ты прав. — Она пожала плечами, повернулась и наугад махнула рукой. — Тогда туда, — сказала она.

Им нужна была скорость. Сидя на краю платформы над путями, они закрепили летные ботинки на металлических пластинах скутеров и медленно тронулись туда, куда показала Гвен. Она двигалась первой на высоте в четверть метра от земли, легко касаясь стены тоннеля левой рукой. В правой руке она держала ручной фонарик. Дерк летел вслед за ней, немного выше, чтобы видеть через ее плечо. Выбранный ими тоннель представлял собой огромную дугу, еле заметно поворачивающую влево. Ничего примечательного в нем не было, взгляду не за что было уцепиться. Временами Дерк полностью терял ощущение движения — настолько однообразным казался полет. Иногда ему казалось, что они с Гвен повисли в лишенном времени пространстве, ограниченном медленно ползущими стенами.

Наконец, удалившись от Челленджа на добрых три километра, они опустились на землю и выключили скутеры. В разговорах нужды не было. Гвен прислонила фонарик к грубо отесанной стене, они сели в пыль и сняли летные ботинки. Ни слова не говоря, она отстегнула сумку с походными принадлежностями и, подложив ее под голову, легла. Как только ее голова коснулась сумки, она уснула, оставив его в одиночестве.

Гвен словно бы покинула его.

Дерк устал до изнеможения, но уснуть не мог. Он сидел на краю маленького круга слабого света — Гвен оставила фонарик включенным — и смотрел на нее. Он видел, как она дышит, как играют тени на ее щеках и в ее волосах, когда она беспокойно шевелится во сне. Дерк обратил внимание на то, как далеко от него она легла, и вспомнил, что они не разговаривали и не касались друг друга за все время их полета от Челленджа. Он не думал об этом — его мозг был слишком измучен страхом и усталостью, но он это чувствовал. Тяжесть сдавила ему грудь, тьма стала плотнее в этой пыльной дыре, глубоко под живым миром.

В конце концов он выключил свет, потеряв возможность разглядывать свою Джинни, и попытался уснуть. Сон пришел, но вместе с ним пришли и кошмарные видения. Ему снилось, что он был с Гвен, целовал ее, крепко обнимал. Но, когда его губы коснулись ее губ, оказалось, что это была вовсе не Гвен — он целовал Бретана Брейта, Бретана, губы которого были сухи и тверды, а каменный глаз светился рядом в темноте страшным огнем.

А после этого он снова бежал по бесконечно длинному тоннелю, бежал, сам не зная куда. Но позади себя он услышал плеск воды, и, когда повернулся и посмотрел через плечо назад, ему показалось, что он увидел-одинокого человека, который толкает длинным шестом пустую баржу. Она плыла по маслянистым водам потока, а Дерк бежал по сухим камням, но в его сне это не имело значения. Он бежал и бежал, но каждый раз, как он оборачивался, баржа была все ближе и ближе, все больше и больше, и наконец он увидел, что у человека на корме нет лица, совсем нет лица. Потом пришел покой, и остаток длинной ночи Дерк проспал без сновидений.

Свет сиял там, где не должно было быть никакого света.

Он проникал даже сквозь его сомкнутые ресницы и дремоту. Источник желтого, неровного света находился совсем рядом, потом немного отдалился. Дерк едва осознал, когда луч света впервые вторгся в его тяжким трудом заработанный сон. Он пробормотал что-то невнятное и отвернулся. Где-то рядом гудели голоса, кто-то засмеялся коротким, отрывистым смешком. Дерк продолжал спать.

Тогда его пнули в лицо.

Его голова отлетела в сторону, и цепи сна рассыпались во вспышке боли. С растерянным и перекошенным от боли лицом он попытался сесть, не понимая, где находится. В висках бешено стучало. Свет был слишком ярким. Он поднял руку к глазам, чтобы защитить их от света и от ударов. Снова раздался смех.

Медленно сознание возвращалось к нему.

Конечно, это были брейты.

Один из них, долговязый, костлявый мужчина с шапкой кудрявых черных волос, стоял у противоположной стены тоннеля, держа Гвен одной рукой, другой сжимая лазерный пистолет. Ружье на ремне висело у него за плечами. Руки Гвен были связаны за спиной. Она стояла, опустив глаза.

Брейт, который стоял над Дерком, не вытащил из кобуры лазер, но в левой руке он держал мощный ручной фонарик, наполнявший тоннель желтым светом. Его слепящий луч не давал возможности рассмотреть лицо брейта, но не скрывал высокого, как у всех кавалаанцев, роста. Голова его была гладкой как яйцо.

— Наконец-то нам удалось привлечь твое внимание, — сказал мужчина с фонариком. Второй прыснул тем смешком, который Дерк уже слышал.

С трудом Дерк поднялся, отступил на шаг назад, подальше от кавалаанцев, и прислонился к стене, стараясь сохранить равновесие. Резкая боль пронзила голову, все поплыло. Яркий свет фонарика резал глаза.

— Ты испортил добычу, Пир, — произнес брейт с лазером в руке, стоявший у противоположной стены.

— Надеюсь, не так уж сильно, — отозвался другой.

— Вы убьете меня? — спросил Дерк. Эти слова дались ему довольно легко. Он начал приходить в себя после удара.

Гвен подняла глаза.

— Конечно, они убьют тебя, — сказала она упавшим голосом. — Только смерть будет нелегкой. Мне очень жаль, Дерк.

— Молчи, бетейн-шлюха, — прикрикнул на нее грузный мужчина, которого другой назвал Пиром. Дерку показалось, что он уже слышал это имя прежде. Мужчина посмотрел на Гвен и снова повернулся к Дерку.

— Что она имела в виду? — нервно спросил Дерк.

Он прижимался к скале, стараясь незаметно напрячь мускулы. Пир стоял совсем близко. Он казался уверенным в себе и непринужденным, но Дерк подозревал, что это обманчивое впечатление. Мужчина высоко держал фонарь, но в другой руке у него была метровая дубинка из темного дерева с тяжелой деревянной шишкой на одном конце и коротким лезвием на другом. Он легко держал ее пальцами за середину и ритмично похлопывал ею себя по ноге.