Умирающий свет - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 52

— Джаан, — прервал его раздумья Дерк. — Все же нам надо решить, куда лететь. Мы должны доставить Гвен куда-то, где сможем ее удобно устроить, где ее никто не побеспокоит. Может быть, ей нужен врач.

— На Уорлорне нет врача, — ответил Викари. — Но, тем не менее, мы должны доставить Гвен в какой-нибудь из городов, — он задумался. — Эсвох ближе других, но он превратился в развалины. Выходит, Крайн-Ламия нам подходит больше всего, потому что это второй по близости к Челленджу город. Поворачивайте на юг.

Дерк развернул машину широкой дугой, набирая высоту и повел ее к видневшейся на горизонте цепи гор.

Он слабо помнил маршрут, по которому летела Гвен из сияющей башни Эмерела к пустынному городу Даркдона с его мрачной музыкой.

Пока они летели к горам, Викари снова задумался, устремив невидящий взгляд в черноту ночи. Дерк, который мог понять, как глубоко страдает кавалаанец, не пытался развеять его тоску. Он молчал, погрузившись в свои мысли. Дерк чувствовал слабость, голова снова болела, сухость во рту и в горле мучила его. Он попытался вспомнить, когда в последний раз ел или пил, и не смог — он потерял счет времени.

Высоченные черные пики Уорлорна вздымались перед ними. Дерк направил машину брейтов вверх, чтобы перелететь через них, и по-прежнему ни он, ни Джаан не проронили ни слова. Только когда горы были уже позади и они летели над диким лесом, кавалаанец открыл рот, и то лишь для того, чтобы дать Дерку короткое указание, как лететь. Потом он снова погрузился в молчание, и в тишине они проделали долгий путь до места назначения.

На этот раз Дерк знал, что его ждет, и издали стал прислушиваться. Музыка Ламии-Бейлис, еле слышные завывания на фоне шума ветра, достигла его ушей намного раньше, чем город вырос навстречу из лесных зарослей. Их бронированное убежище окружала черная пустота: ночной лес внизу — почти беззвездное пустое небо наверху. И все же мрачные тоскливые звуки долетели до них, проникли сквозь броню и достигли их ушей.

Услышав музыку, Викари посмотрел на Дерка.

— Город печали. Самое подходящее для нас место теперь, — заметил он.

— Нет, — возразил Дерк. Он сказал это слишком громко, потому что сам хотел верить в свое «нет».

— Тогда для меня. Все мои старания пошли прахом. Люди, которых я хотел спасти, теперь лишились защиты. Брейты могут теперь охотиться на них, независимо от того, являются они корариелами Айронджейда или не являются. Я не могу остановить их. Гарс, может быть. Но что может сделать один человек? Возможно, он не станет и пытаться. Это было моей навязчивой идеей, не его. Гарса тоже не ожидает ничего хорошего. Я думаю, он вернется в Верхний Кавалаан один, один спустится в поселение Айронджейда, и Верховный Совет лишит меня моих имен. И он должен будет взять нож, вынуть камни из браслета и носить на руке железо без светящихся камней. Его тейн мертв.

— Возможно, на Верхнем Кавалаане, — возразил Дерк. — Но вы жили и на Авалоне, помните?

— Да, — отозвался Викари. — Это печально. Очень печально.

Они плыли в потоке музыки, которая становилась все громче. Внизу начал вырисовываться Город Сирен: появилось внешнее кольцо башен, похожих на застывшие в агонии костлявые руки, стали видны светлые кружева мостов над темными водами каналов, газоны светящегося мха по их берегам, свистящие шпили, рассекавшие ветер своими иглами. Белый город, мертвый город, лес заостренных костей.

Дерк кружил над ним, пока не нашел то здание, в котором он был с Гвен, и опустился на его посадочную площадку. Две брошенные машины по-прежнему стояли в пыли, никем не потревоженные. Они казались Дерку кусками давно забытого сна. Когда-то, непонятно почему, их существование имело смысл, но с тех пор и он, и Гвен, и весь мир вокруг изменились, и теперь трудно было даже вспомнить, какое отношение к ним имели эти металлические призраки.

— Вы уже были здесь, — сказал Викари, и Дерк, взглянув на него, кивнул.

— Тогда ведите, — скомандовал он.

— Я не…

Но Викари был уже на ногах. Он осторожно поднял Гвен и, держа ее на руках, выжидающе смотрел на Дерка.

— Ведите, — повторил он.

Дерк повел его с площадки в зал, где черно-белые фрески сплетались в узоры под музыку даркдонской симфонии. Они заглядывали во все двери подряд, пока не нашли квартиру с мебелью. Она состояла из четырех смежных комнат с голыми стенами и высокими потолками. Везде лежала пыль. Ложа в двух спальнях представляли собой круглые углубления в полу. Их обтянутые блестящей кожей матрацы издавали еле различимый неприятный запах, похожий на запах скисшего молока. Но все же это были постели, причем достаточно мягкие, на них можно было лежать. Викари осторожно положил Гвен на одну из них. Она лежала с ясным, безмятежным лицом. Дерк остался рядом с Гвен, сидя на полу, а Джаан пошел обследовать машину, которая им досталась от брейтов. Вскоре он принес одеяло для Гвен и флягу с водой.

— Глотните, — сказал он, протягивая ее Дерку.

Дерк взял покрытую тканью металлическую флягу, отвинтил крышку и, глотнув, вернул ее Викари. Жидкость была теплой и немного горьковатой, но освежила пересохшее горло.

Викари намочил кусочек серой ткани и начал омывать засохшую кровь на затылке Гвен. Он прикладывал тряпочку к коричневой корке, снова смачивал ее, потом снова прикладывал к голове и делал так до тех пор, пока красивые черные волосы Гвен не стали чистыми. Теперь они роскошным веером лежали на матраце, блестя в мерцающем свете фресок. Закончив процедуру, Джаан забинтовал голову Гвен и посмотрел на Дерка.

— Я постерегу, — сказал он. — А вы идите в другую комнату и ложитесь спать.

— Нам надо поговорить, — неуверенно предложил Дерк.

— Потом. Сейчас идите спать.

Дерк был не в состоянии спорить, усталость сковывала его тело, голова болела. Он пошел в другую комнату и тяжело опустился на неприятно пахнущий матрац.

Но, несмотря на усталость, сон не приходил. Может быть, из-за головной боли, может быть, из-за скользивших по стенам бликов света, которые беспокоили его даже сквозь закрытые веки. Но еще больше мешала музыка. Она не оставляла его ни на минуту и, казалось, звучала еще громче, как только он закрывал глаза, как будто это заманивало звуки в череп, наполняя его гудением, завываниями, свистами и монотонными ударами одинокого барабана.

Кошмарные видения, горячечные, фантастические, мучили его всю ночь, которая тянулась бесконечно долго. Три раза что-то заставляло его проснуться. Обливаясь липким потом и дрожа всем телом, Дерк садился. В его сознание снова врывалась песня Ламии-Бейлис, и он не мог понять, что его будило. Один раз ему показалось, что он слышал голоса в соседней комнате. Другой раз он был почти уверен, что видел Джаана, сидевшего у противоположной стены и смотревшего на него, и Дерк долго не мог потом уснуть. Он снова погрузился в сон лишь для того, чтобы тут же проснуться в пустой, гулкой комнате со скользящими по стенам бликами. Ему показалось, что его оставили здесь одного на произвол судьбы, и, чем больше он об этом думал, тем больший ужас испытывал и тем сильнее дрожал. Но почему-то он не мог встать, пойти в соседнюю комнату и посмотреть, что там делается. Вместо этого он закрыл глаза и постарался выкинуть из головы все мысли.

Потом был рассвет. Толстый Черт наполовину высунулся из-за горизонта, и его горячечный свет, такой же красный и холодный, как ночные кошмары Дерка, пробивался сквозь грязные стекла высоких окон (в середине они были довольно чистые, а по краям сплошь заляпаны замысловатыми красно-коричневыми и серыми пятнами, которые окружали стекла мрачным кантом). Дерк отодвинулся от луча света и попытался сесть. Подошел Джаан Викари и предложил ему флягу с холодной водой.

Дерк жадно отпил несколько глотков, поперхнулся, закашлялся так, что немного воды выплеснулось на потрескавшиеся губы, на подбородок. Фляга была полной, когда Дерк взял ее у Джаана. Вернул он ее наполовину пустой.

— Вы нашли воду? — еле выговорил Дерк.