Умирающий свет - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 63

— Рассвет уже наступил, — сказал Пир. — Я могу сразу начать охоту, оборотень. Беги!

Дерк оглянулся. Розеф, нахмурившись, массировал плечо: он сильно ушибся, падая, когда Дерк вырвался. Саанел, ухмыляясь, стоял, прислонившись к машине. Дерк сделал несколько нерешительных шагов в сторону леса.

— Давай, т'Лариен, я уверен, ты умеешь бегать быстрее, — закричал ему Пир. — Беги быстро, и ты можешь остаться в живых. Я тоже побегу, и мой тейн, и наши собаки. Он выхватил пистолет и швырнул Саанелу, который поймал его на лету обеими толстыми руками.

— Я оставлю лазер, т'Лариен, — продолжал Пир. — Это будет красивой, чистой охотой, как в старые времена. Охотник с ножом и копьем, голая добыча. Беги, т'Лариен! Беги!

Его костлявый черноволосый компаньон подошел к нему.

— Мой тейн, — обратился к нему Пир. — Спусти с цепей наших собак.

Дерк повернулся и побежал в сторону леса.

Все было как в кошмарном сне.

Они сняли с него ботинки: не пробежав и трех метров по лесу в темноте, он сильно поранил ногу об острый камень и начал хромать. Таких камней было много. И, казалось, на каждый он наступал.

Они оставили его без одежды: в лесу было лучше под прикрытием деревьев, где ветер дул не так сильно, но все же он замерз. Очень замерз. Мурашки покрыли тело, но потом прошли. Пришла боль, и холод уже не казался таким страшным.

Запокровный лес был слишком темным и слишком светлым. Слишком темным, чтобы видеть, где он бежит. Он спотыкался о корни, обдирая колени и ладони, попадал ногами в ямы. И все-таки было слишком светло. Слишком быстро светало, слишком быстро. Свет расползался между деревьями. Он терял ориентир. Он смотрел вверх каждый раз, как достигал свободного пространства. Каждый раз, когда мог видеть сквозь спутанную листву, он смотрел вверх и находил ее, единственную ярко-красную звезду на небе Уорлорна — солнце Верхнего Кавалаана. Гарс показал Дерку эту звезду и велел ориентироваться на нее, если он собьется с пути. Она поведет его через лес к куртке. Но светало слишком быстро, слишком быстро. Брейты слишком поздно сняли с него веревки. И каждый раз, когда он смотрел вверх, стараясь двигаться в правильном направлении, лес вставал перед ним плотной, непроницаемой стеной. Местами заросли душителей были непроходимыми, и Дерку приходилось обходить их, а лес со всех сторон выглядел одинаковым. Заблудиться было так легко, а каждый раз, когда он поднимал глаза к небу, ища глазами свою звезду, она становилась меньше, бледнее. На востоке небо окрасилось в красный цвет. Толстый Черт где-то там выползал из-за горизонта, и скоро его лучи сотрут путеводную звезду с сумеречного неба. Он побежал быстрее.

До сгоревшего аэромобиля было меньше одного километра, меньше километра. Но это расстояние может показаться очень большим, если бежать по дикому лесу голым, не зная дороги. Минут через десять он услышал позади себя бешеный лай брейтских собак.

После этого он перестал думать. Он просто бежал.

Он бежал, как животное, охваченное паникой, тяжело дыша, истекая кровью, дрожа всем телом и чувствуя только боль. Бег превратился в нечто, не имевшее конца, существовавшее вне времени, наполненное лихорадочным стуком неистово молотивших землю ног, обрывками мимолетных ощущений и лаем собак за спиной, становившимся громче, ближе — или так ему только казалось. Он бежал и бежал, но не приближался к цели. Он бежал и бежал, но не сдвигался с места. Он прорвался сквозь плотную стену огненного шиповника. Кроваво-красные иглы вонзились в его тело, но он не кричал. Он бежал и бежал. Перед ним выросла гладкая серая глыба. Он хотел вскарабкаться на нее, но с размаху упал, с треском стукнувшись подбородком о камень, и его рот наполнился кровью, и он выплюнул ее. Вся каменная глыба была залита красной жидкостью — его кровью, струившейся из пораненных ног. Ничего удивительного, что он упал.

Он ползком перебрался через гладкую глыбу и снова оказался в лесу, и снова неистово бежал, пока не вспомнил, что давно не смотрел на свою звезду. И, когда он снова нашел ее, она была позади него, немного в стороне, повиснув бледной, еле заметной точкой на алом небе, и он повернулся и побежал к ней. Снова через гладкий камень, снова спотыкаясь о невидимые корни, разрывая руками сплетенные ветви, бегом, бегом. Он налетел головой на низкую ветку, упал, поднялся, держась за голову, побежал. Поскользнулся и упал в черный, гниющий мох, поднялся, покрытый зловонной слизью, и побежал. Посмотрев вверх, он не нашел своей звезды, но продолжал бежать. Направление должно было быть верным, должно было. Собаки лаяли позади него. Всего лишь километр, один километр, меньше одного километра. Ему было холодно. Его жег огонь. Грудь кололи ножи. Он бежал, спотыкался, скользил, падал, вставал, бежал. Собаки гнались за ним, лай слышался все ближе и ближе.

И вдруг — он не знал, когда, не знал, как долго, как далеко он бежал, покинутый звездой — вдруг ему показалось, что в воздухе чувствуется слабый запах дыма. Он устремился ему навстречу, вынырнул из чащи леса на небольшую поляну и бросился на ее противоположную сторону, пересекая открытое пространство. И остановился.

Собаки стояли перед ним.

По крайней мере, одна собака. Крадучись, она вышла из-за деревьев и зарычала, уставившись на него хищным взглядом маленьких глазок, безволосая кожа морды натянулась назад, обнажив безобразные клыки. Он попытался пробежать стороной, но собака кинулась на него, вцепилась в него зубами и, сбив с ног, покатилась вместе с ним по земле, затем отпрыгнула в сторону. Дерк с трудом поднялся на колени. Собака ходила кругами, злобно щелкая зубами каждый раз, когда он пытался подняться на ноги. Она укусила его за левую руку, пошла кровь. Но она не загрызла его, не вцепилась в горло. Обученная, подумал он, она была обученная. Она только держала его на месте, не спуская глаз. Пир послал ее вперед, а сам придет вслед за ней со своим тейном и остальными собаками.

Дерк вскочил на ноги и бросился к Деревьям. Собака прыгнула, снова сбила его с ног и прижала к земле, чуть не оторвав ему руку. На этот раз он не поднялся. Собака-снова отошла и замерла в ожидании. Из пасти капала кровь и слюна. Дерк попытался приподняться с помощью здоровой руки. Он прополз полметра. Собака зарычала. Другие были близко. Слышен был их лай.

Потом откуда-то сверху раздался другой звук. Дерк с трудом поднял голову и посмотрел на затянутый облаками кусочек неба, слабо освещенного лучами восходивших Хеллея и его помощников. Брейтская собака, стоявшая в метре от него, тоже смотрела вверх. Снова раздался тот же звук. Это был клич воина, пронзительное улюлюканье, крик смерти, почти музыкальный из-за полноты звучания. Дерк подумал, что он умирает, и в мозгу у него звучит музыка Крайн-Ламии. Но собака тоже слышала эту музыку. Она прижалась к земле и как парализованная смотрела вверх.

С неба упала темная тень.

Дерк видел, как она падала. Существо было огромным, черным, как смола. Его нижнюю часть покрывали складки с тысячью маленьких красных ртов. Широко открытые, все они пели, издавая тот страшный, вызывающий содрогание вой. Треугольной формы, без головы, существо походило на огромный темный парус, на летающего ската, на кожаный плащ, брошенный кем-то в небо. Но у этого «плаща» было множество ртов и длинный, тонкий хвост.

Дерк видел, как это существо, резко взмахнув хвостом, ударило им брейтскую собаку по морде. Собака моргнула и отступила назад. Летающий хищник завис на мгновение, медлительно и грациозно размахивая большими крыльями, и опустился на собаку, обернув ее своим телом. Оба животных молчали. Собака — огромный, мускулистый пес с крысиной мордой, высотой с человека, исчезла. Второе животное покрыло ее полностью и лежало в траве и пыли, как черная кожаная сосиска огромных размеров.

Воцарилась тишина. Вой хищника заставил умолкнуть все в лесу. Замолчали и другие собаки.

Дерк осторожно поднялся на ноги и, хромая, медленно пошел в обход замершего плаща-убийцы. Хищник даже не пошевелился. В тусклом свете утра его можно было принять за бревно.