Дерзкий вызов - Мартин Кэт. Страница 25

– Я отношусь к ней так, как она того заслуживает, – ответила Мелисса. – Я ненавижу ее. Питер погиб из-за нее. Только ради Бога, не защищай ее, Ли. Как ты мог на ней жениться?!

Из тусклых глаз его сестры брызнули слезы. Затем она испустила крик и, отвернувшись от брата, выбежала в холл.

– Мелисса, подожди! – закричала ей вслед Александра.

– Оставьте ее, – спокойно сказал Дамиан. – Вам лучше пойти наверх. Я потом сам поговорю с Мелиссой, может быть, мне удастся ее переубедить.

Александра молча кивнула. У нее перехватило горло и затряслись руки.

На протяжении всей этой сцены леди Таунсенд стояла в стороне со скорбной миной на лице. Однако после выходки дочери она просто не могла скрыть удовольствия.

– Твоя сестра, – сказала она с надменным видом, – никогда не сможет понять подобного предательства. Зато до меня, кажется, кое-что начинает доходить. – Она криво усмехнулась. Это была такая же безжалостно-издевательская улыбка, какую однажды Александра видела у Дамиана. – Вне всякого сомнения, тебя подвела твоя похоть. Ты так же, как и Питер, не устоял перед этой сучкой. У тебя все на лице написано. Я вижу, как ты смотришь на нее.

Александра сжала пальцы с такой силой, что почувствовала боль от ногтей, впившихся в ладонь.

– Каковы бы ни были мотивы моей женитьбы, – сказал Дамиан с суровым предостережением в глазах, – тебя это не должно беспокоить.

– Ты так считаешь?! А мысли о других тебе не приходят в голову? Хотя бы на минуту поставь себя на место своего брата. Как ты думаешь, что бы он теперь чувствовал? Каково ему было бы узнать, что ты спутался с женщиной, которую он так любил? Это убило бы его. Наверняка ты задумывался над этим. Я знаю, до какой степени ты бываешь эгоистичен и чудовищно бездушен, но я также знаю, что тебе был очень дорог твой брат. И все же ты предал его. Я тебя никогда не прощу.

Леди Таунсенд повернулась и с достоинством удалилась из комнаты, заставив сына с невесткой замереть от обиды и удивления.

Александра тронула руку мужа.

– Мне очень жаль, Дамиан. Очень. Если бы можно было что-то исправить или вернуть назад, я обязательно бы это сделала.

Она понимала, что ни леди Таунсенд, ни Мелисса никогда ее не простят. А теперь они не простят и ее мужа. Собственно, так и должно быть. Разве можно рассчитывать, что прошлое будет так просто забыто? Разве она ожидала, что они с распростертыми объятиями примут ее в свою семью?

А как в этой ситуации должен вести себя Дамиан? Вид у него был мрачный. Его надежды на благополучный финал женитьбы не оправдались. В ехидных словах леди Таунсенд содержалась суровая правда, от которой было трудно отмахнуться. Он действительно испытывал непреодолимое плотское влечение к своей жене и никогда не отрицал этого. После разговора с матерью его лицо исказили вина и боль.

– Пойдемте, – тихо сказал он, глядя в том направлении, куда удалилась его мать.

Александра покорно кивнула. Горло сдавил тяжелый комок. После того разговора возле гостиницы будущее показалось ей обнадеживающим. Теперь, после жестоких слов его матери, ненадолго воскресшие мечты начали угасать. Предстоящий вечер обещал быть таким же мрачным, как зияющий вход в глубокую пещеру. Неужели этот зловещий образ, возникший в сознании, является картиной ее безрадостного будущего?

К вечеру все четверо собрались в столовой. Во главе стола сидел Дамиан, справа от него – Александра, слева – сестра и на противоположном конце – мать.

С потолка свешивалась огромная люстра из кованого железа. В каждом подсвечнике, сделанном в форме птицы, было вставлено по свече. Длинный дубовый стол, несмотря на солидную конструкцию, украшала резьба исключительно тонкой работы. Посуда была представлена старинным фарфором с золотой каймой. Каждый прибор был по меньшей мере столетней давности.

Дамиан задумчиво посмотрел на густую рубиновую жидкость и, подняв бокал, сделал глоток, чтобы немного успокоиться. Прекрасное французское вино. Тонкий букет. Подарок от нанимателя за отлично выполненное задание. Интересно, как к этому отнеслась бы Александра, если бы узнала о его занятиях?

Он взглянул на жену. Несмотря на бледность, она выглядела очаровательно. На ней было платье из красно-коричневого шелка, такого же оттенка, что и волосы. Ему вдруг ужасно захотелось увидеть их распущенными и переливающимися в пламени свечей, как в ту ночь в гостинице.

Перед глазами возникло ее обнаженное тело. Дамиан пытался отогнать этот образ вместе с воспоминаниями о ее гладкой коже и пьянящем вкусе губ. Низкий вырез платья позволял ему видеть высокую, полную грудь, вызывающую желание ласкать ее. Он начинал ощущать свинцовую тяжесть в крови.

Дамиан не отрывал глаз от ее бледных тонких пальцев, удерживавших бокал. Она пила даже больше, чем он, и не притронулась ни к одному из деликатесов, которые были заказаны специально для нее. Шеф-повар приготовил обожаемую им grenadine de veau [4] и coquilles de Dieppe [5]. В эти минуты Александра была подобна туго натянутой струне. Он понимал ее состояние, но мало что мог сделать, чтобы успокоить.

Перед ужином он поговорил с сестрой и матерью. Мелисса согласилась выйти к столу, но отказалась общаться с той, кого раньше считала своей подругой. Миссис Таунсенд осталась при своем мнении и назвала его самым аморальным человеком на свете – за то, что он позволил себе домогаться женщины, погубившей его брата.

Самым прискорбным во всем этом было то, что обвинения казались справедливыми.

Он мог бы их отвергнуть, не будь у него недавнего откровенного разговора с Александрой. До того момента граф поступал как рассудочный человек, убеждая себя, что женится на ней ради отмщения. После того как выяснилась правда, у него не осталось выбора. Теперь у него был только один способ исправить положение – вести себя так, чтобы их брак стал счастливым.

С установлением истины месть обернулась против него самого – он попал в любовный капкан. Он испытывал влечение к Александре почти с самого начала. Его сжигала страсть, и он безошибочно улавливал растущее ответное желание. Александра привлекала его чистотой чувств, искренностью и смелостью. В итоге ему захотелось, чтобы она стала его женой.

Если бы Питер был жив, что бы он сказал на это? Какие чувства испытал?

От этой мысли ему стало нехорошо: сдавило грудь и сердце забилось с ужасающей быстротой. Он собирался отомстить за смерть брата, а вместо этого совершил предательство. Теперь сам Бог, наверное, не смог бы подсказать ему выход.

– Ты чересчур погружен в себя, Ли, – прервала молчание его мать. – Это становится утомительным. Неужели тебе нечего сказать? Если я не ошибаюсь, ты собирался обсудить сегодня множество дел?

Он вскинул бровь и произнес с нарочитой небрежностью:

– Зачем перегружать себя тривиальными разговорами за такой изысканной пищей? Я полагаю, мы вполне обойдемся без этого. К тому же отсутствие тем для разговора, на мой взгляд, указывает на то, что пора завершать трапезу.

– Вот как?! А я подумала, что ты молчишь, потому что в тебе неожиданно пробудилась совесть.

– Мама, дорогая, – с саркастической улыбкой сказал Дамиан, – когда она у меня была?

В этот момент в разговор вмешалась Мелисса.

– Мама права, – сказала она, держа вилку наподобие оружия. – Твои родственные чувства к Питеру должны были заставить тебя ненавидеть Александру Гаррик. Вместо этого ты женился на ней и сделал графиней.

Дамиан мельком взглянул на Александру и увидел, как побледнело ее лицо. В начале их знакомства он желал видеть отчаяние в этих глазах. Он молился и упорно добивался этого. Сейчас же не мог мириться с ее страданиями, был готов дать отпор любому, кто посмеет обидеть его жену. Он перевел суровый взгляд на сестру.

– Можете не соглашаться со мной, но Александра не виновата в том, что случилось с Питером. В ее поступках не было ничего дурного. Просто она вела себя как наивная девочка. И ты, дорогая сестренка, вполне можешь сделать подобную ошибку. Дай Бог, чтобы этого не произошло и тебя не судили так же жестоко.