Ни о чем не жалея - Мартин Кэт. Страница 31

– Поедем в Рейвенуорт, Рэнд. Тебе полезно будет провести немного времени с Элизабет и со мной в деревне.

Промокнув губы салфеткой, Рэнд, к удивлению Ника, кивнул:

– Может, и приеду. Подышать немного свежим воздухом мне не повредит.

– Я в этом не сомневаюсь.

Рэнд повернулся к одному из нескольких облаченных в ливреи лакеев, стоявших поодаль в ожидании приказания.

– Скажите Перси, что я хочу с ним поговорить.

Через несколько минут на террасе появился камердинер Рэнда Персивал Фокс и направился к своему господину, по-военному четко печатая шаг, что явно указывало на место его прежней службы.

– Вы звали меня, ваша светлость?

Персивал Фокс, стройный, поджарый мужчина лет сорока с небольшим, невысокого роста, с длинными черными волосами, заплетенными в косичку, был, как и камердинер Ника Элиас Муди, больше другом Рэнда, чем его слугой.

– Лорд Рейвенуорт пригласил меня погостить в его загородном доме. – Взглянув на Ника, Рэнд продолжал: – Полагаю, мы уезжаем сегодня, поскольку слишком долгое пребывание его светлости вдали от супруги отрицательно сказывается на его настроении. Ник ухмыльнулся.

– Если ты решил уехать сегодня, меня это вполне устраивает.

Рэнд повернулся к камердинеру.

– Значит, решено. Уезжаем сегодня. Собирайся. Перси поклонился:

– Я обо всем позабочусь, ваша светлость. – И тихонько вышел.

Положив салфетку на стол рядом с пустой тарелкой, Рэнд заметил:

– Удивительно, я еще никуда не уехал, а чувствую себя уже гораздо лучше.

– Я же сказал, что эта поездка пойдет тебе на пользу, – заметил Ник.

По крайней мере, он на это надеялся. И в то же время Ник понимал, что даже свежий деревенский воздух не поможет другу забыть Кейтлин Хармон.

Остров оказался таким же восхитительным, каким Кейт его помнила. До самого горизонта простиралось лазурное море, и в его ярко-синих волнах отражался огромный купол такого же синего неба. Теплое солнце согревало своими лучами белый песчаный пляж. Неспешно набегали на берег пенистые волны. Тропический ветерок остужал соленый морской воздух.

Одетая в коричневую юбку из саржи, простенькую белую блузку и добротные кожаные ботинки, Кейт, стоя на коленях в песке, энергично копала его маленькой металлической лопаткой, надеясь прибавить к многочисленным серебряным голландским гульденам, найденным со времени прибытия, еще один.

Прошло уже более двух месяцев с тех пор, как они уехали из Англии. После остановки в Дакаре экспедиция прибыла на Санту-Амару и вновь взялась за поиски. Поскольку лагерь уцелевших членов экипажа с «Серебряной монеты» был уже обнаружен – это произошло за несколько дней до того, как закончились деньги на первую экспедицию и они вынуждены были уехать, – раскопки увенчались таким успехом, на который отец никак не рассчитывал.

Помимо серебряных монет, которыми, казалось, был усеян весь пляж, на мелководье небольшого озера, расположенного неподалеку от морского побережья, нашли позеленевший от времени медный ствол от пушки. После этой находки список найденных предметов пополнился кухонной утварью, столовой посудой, глиняными черепками и даже пистолетом.

Настроение в лагере было приподнятое. Все усердно работали, не обращая внимания на бесконечное брюзжание отца Кейт на то, что можно сделать еще больше. Даже лорд Талмидж, который в основном занимался бытовыми проблемами и финансированием услуг высоких, худощавых темнокожих туземцев, работавших на них, тоже взялся за лопатку. В первые дни пребывания на острове, памятуя о предостережении Рэнда, Кейт не спускала с барона глаз, но пока ничего непредвиденного не произошло, и Кейт решила, что герцог ошибся.

Погода стояла замечательная. Было тепло, солнечно. Каждый день остров орошали быстро проходящие тропические ливни. Все, и отец в особенности, были убеждены, что ожерелье, равно как и другие древние произведения искусства, предположительно находившиеся на борту «Серебряной монеты», вскоре будут найдены.

Кейт пыталась разделить всеобщее радостное возбуждение и могла бы в этом преуспеть, если бы не поняла недавно, что носит под сердцем ребенка Рэнда.

Лопатка задрожала в ее руках. Тревога вновь, уже в который раз, охватила душу. Отогнав ее от себя, Кейт еще крепче сжала ручку лопатки и снова принялась копать, осторожно высвобождая из песка предмет, который приняла за старенький ящик с обитыми медью углами. Внезапно на песок упала тень. Кейт подняла голову и сдвинула со лба соломенную шляпу с узкими полями, чтобы посмотреть, кто тут стоит.

– Вы что-то чересчур бледная, Кейт, – послышался голос Джеффри Сент-Энтони. Он стоял рядом с Кейт и с беспокойством смотрел на нее. За долгие часы, проведенные под жарким солнцем, волосы его выгорели и теперь были гораздо светлее, чем перед отъездом из Англии, а кожа, до того светлая, теперь приобрела загорелый оттенок, что делало Джеффри старше и красивее. – Вы не должны так много работать. Я знаю, вы себя в последнее время плохо чувствуете. Я спросил Марубу, что с вами, и она сказала, что в последние несколько недель вас постоянно тошнит.

Марубой звали молодую темнокожую девушку, которую они наняли в помощь Эстер Уилмот – кухарке-англичанке, отправившейся в экспедицию.

– Со мной все в порядке, – возразила Кейт и в этот момент в очередной раз почувствовала, как к горлу подступила тошнота. – Просто я что-то не то съела. Такое здесь иногда случается. Через денек-другой все будет хорошо.

– А ваш отец об этом знает? Сомневаюсь. Единственное, что он замечает, – это какая территория перекопана за день и сколько предметов найдено.

– У моего отца очень много дел. Ему не до того, чтобы следить, что я должна есть, а что нет.

– Даже если это так, мне кажется, вы не должны работать на солнце до тех пор, пока не станете чувствовать себя лучше.

Прикрыв глаза от солнца рукой, Кейт взглянула на Джеффри. У него было приятное лицо, гладко выбритое, с прямым носом и выцветшими бровями. В данный момент на этом лице было написано крайнее беспокойство. В какой-то степени Кейт было приятно, что нашелся человек, который о ней беспокоится. Она не привыкла к такой заботе. Рэнд...

Кейт поспешно выбросила образ Рэнда и все мысли о нем из головы.

– Я очень признательна вам за заботу, Джеффри, правда. Я считаю вас своим настоящим другом, но со мной и в самом деле все в порядке.

Джеффри нахмурился, однако возражать не стал. Пристально взглянув на Кейт, он что-то буркнул себе под нос – что именно, Кейт не расслышала – и пошел прочь.

В тот вечер за ужином она поела с деланным аппетитом, специально чтобы Джеффри видел. Утром ее, как обычно, тошнило, и Кейт постаралась отойти подальше от лагеря, чтобы Джеффри этого не заметил. Один день сменялся другим. Тошнота по утрам не проходила, но Кейт заметила, что, если есть понемногу, она продолжалась всего пару часов.

И все же Кейт беспокоило не собственное самочувствие, а то, что ей делать дальше.

Сидя в тот вечер перед лагерным костром, глядя на поднимающиеся вверх оранжево-желтые язычки пламени и прислушиваясь к стрекоту насекомых, Кейт обвела взглядом лагерь: с полдюжины палаток, раскинувшихся кругом на открытом месте в дальнем конце пляжа. В палатке, которую она занимала, стояли лишь узкая кровать, складной стул да грубо сколоченный стол. На нем – тазик с кувшином и крошечный портрет матери в серебряной рамке.

Отдельные палатки занимали лорд Талмидж, лорд Джеффри, сэр Монти и, естественно, отец. Кухарка жила в одной палатке с Марубой, а остальные слуги спали на соломенных тюфяках, лежавших прямо на земле. Нанятые ими туземцы поселились неподалеку от лагеря. Там они разводили костер, на котором готовили пищу, и там же ели.

Сидя на пустом перевернутом бочонке, служившем ей стулом, и глядя на костер, Кейт машинально прижала руку к все еще плоскому животу. Через несколько месяцев ее беременность станет заметной. Грудь уже набухла, и соски немного болели. Остров расположен за тридевять земель от материка, и некому будет помочь ей, когда ребенку придет время появиться на свет.