Сладкая месть - Мартин Кэт. Страница 27

— Впусти его, — тихо сказал Рейн, ощутив ее напряжение. — Ты хочешь именно этого, милая. Тебе это нужно.

Она доверилась ему и, покорившись волне, закрыла глаза. И через мгновение она плыла по волнам дрожащего жара, прорываясь сквозь серебристую пену, поднимаясь все выше и выше, взлетая на волну, позволяя ей поднять себя и нести к далекому горизонту. Она выкрикнула имя Рейна, и волна обрушилась на нее, ее тело дрожало, и ее охватило невероятно сладкое ощущение удовольствия.

Она почувствовала, что он дрожит, прижимая ее к себе. Его голова откинулась, а в горле замер стон. Это был самый невероятный момент, который ей доводилось пережить, самый возбуждающий и самый пугающий.

Она тяжело дышала, Рейн тоже. Еще мгновение он оставался на ней, потом осторожно отодвинулся и уложил ее голову на свою руку.

Какое-то время они молчали. Только лежали, слушая биение своих сердец, бившихся почти в унисон. Когда мир пришел в порядок и сердце стало биться спокойнее, Джоселин повернулась к Рейну лицом.

— Почему ты не сказал мне, что это будет так? Рейн тихо засмеялся.

— Как я мог объяснить?

Она улыбнулась.

— Думаю, это было бы непросто. Это слишком приятно, чтобы описать словами. Спасибо.

— Спасибо? За что?

— За такой восхитительный дар. Я никогда этого не забуду.

Он снова засмеялся еще более низким смехом.

— Это только начало, любимая. У тебя в запасе еще тысячи таких подарков.

Тысячи подарков. Тысячи ночей? Она надеялась на это. Она поняла, что мечтает об этом.

— Большинство женщин не получают удовольствия в первый раз. Я знал, что ты страстная женщина, Джо. Но ты оказалась сокровищем.

Джоселин улыбнулась и свернулась калачиком рядом с ним. Когда его рука коснулась ее груди, она удивилась, что по ее телу снова пробежала волна жара. И при свете свечей она изогнула брови при виде напряженного члена Рейна, снова касавшегося ее лона.

— Я понимаю, что тебе может быть больно, — сказал он бархатно-хриплым голосом. — Может быть, мне лучше лечь в другой комнате?

— Думаю, милорд, мне бы хотелось, чтобы ты снова меня поцеловал.

— Но ты же понимаешь, что стоит мне…

— Если ты, конечно, не хочешь…

— Господи, ты действительно сокровище.

С этими словами он притянул ее под себя, приподнялся на локтях, нависая над ней. Восхитительный долгий поцелуй, и вот он снова скользнул в нее, снова выводя на такую же волну удовольствия, что и в прошлый раз.

Это было совсем не похоже на то, чего она ожидала. Страстная. Красивая. И пикантная. Безусловно, то ощущение, которое они делили, было для Рейна таким же особенным, как и для нее. Он, безусловно, испытывал к ней не такие чувства, как к другим женщинам.

От этой мысли ее неопределенное будущее стало казаться таким далеким. Она была счастливее, чем когда бы то ни было прежде. Она не позволит своим глубинным страхам разрушить удовольствие, которое доставляет ей Рейн. Она спрячет их на дно сердца, и в один прекрасный день они исчезнут навсегда.

К утру все беспокойство Джоселин улеглось. Она проснулась от солнечного луча, пробившегося между занавесками. Улыбнулась, потянулась и зевнула, думая о Рейне и об удовольствиях прошедшей ночи. Она повернулась, но Рейна рядом не было. На его подушке лежала алая роза.

Сердце Джоселин забилось сильнее. Он принес ее из сада. Для нее.

Она радостно перевернулась на спину, поднесла розу к лицу и вдохнула ее нежный аромат. Он ушел, но не забыл ее. И он вскоре вернется.

Он вернулся поздним вечером, как обычно, приведя слуг своим неожиданным появлением в трепет. Рейн приказал подать ужин наверх, и Джоселин покраснела от мысли, что подумают слуги. За ужином они мало говорили и еще меньше ели. Потом он поцеловал ее, прижимая с силой к себе, повернул, чтобы расстегнуть платье. Он отнес ее на большую кровать под балдахином, и они провели ночь любви, засыпая лишь ненадолго.

— У тебя восхитительные волосы, — сказал он ей за час перед рассветом. — Черные как ночь. Такие невероятно густые, но мягкие и шелковистые. — Его пальцы скользили по ним, откидывая с лица. — Мне нравится, когда они свободно падают тебе на плечи.

Джоселин улыбнулась.

— Я отращу их для тебя.

Рейн наклонился и поцеловал ее.

— Это будет чудесный подарок — и я буду его очень ценить.

Потом он снова обнял ее, поцеловал в губы, проник в рот, осыпал поцелуями плечи, грудь.

Мгновение спустя она уже была влажной и извивалась под ним, одеяло было отброшено, мощное тело Рейна вдавило ее в матрас. Он ввел свой член в нее, заполняя ее, заставляя чувствовать удовлетворение, и Джоселин приняла с радостью то удовольствие, которое всегда нес ей Рейн.

Жизнь Джоселин была бы похожа на счастливый сон, не беспокойся она все время, что все это скоро закончится. Броуни не уставал предупреждать ее, напоминая осторожно о том, что они оба знали о прежних похождениях Рейна.

— Рано или поздно, роза увянет, девочка. Лучше приготовиться к этому заранее.

Джоселин с удивлением обнаружила, что не хочет прислушиваться к советам Броуни. Хотя одна часть ее знала, что Броуни прав, другая — более оптимистичная — верила, что те сладостные мгновения, которые они делили, не могут быть похожи на мгновения, проведенные им с другими женщинами.

Она всеми силами цеплялась за эту надежду и пыталась отбросить страхи.

Если бы только прошлое Рейна отпустило их.

Но вместо этого возникали все новые напоминания о нем. Как, например, в тот вечер, когда они пшли на маскарад в сады Фокса. Джоселин с нетерпением ждала этого вечера, собираясь нарядиться Клеопатрой — в экстравагантное серебристое платье с одним плечом. На Рейне была его военная форма, в золотых полковничьих погонах его плечи выглядели еще шире.

Они танцевали под яркими бумажными фонариками, гуляли в темных аллеях.

Рейн нежно поцеловал ее, обхватив рукой щеки. Он только успел отстраниться, когда над ними раздался холодный мужской голос.

— Приятно проводите время?

На дорожке рядом с дамой, одетой в красное бархатное платье, стоял наряженный Петром Великим Стивен Барлетт, герцог Хэркурт.

Джоселин не могла разглядеть лица дамы под алым домино, но у той были красиво очерченные подкрашенные губы, ее зрелое тело привлекательно выпирало из корсета.

— Очень приятно, благодарю, — коротко ответил Рейн, — во всяком случае, до сих пор.

На Джоселин тоже было домино — белое с серебристой каймой, но Хэркурт, казалось, видел сквозь него.

— И очаровательная миссис Уиндэм здесь. Не трудно узнать ваши… прелестные черты в любой одежде, — улыбнулся он Джо. — Могу я представить вам леди Кэмпден? Не думаю, чтобы вы прежде встречались… хотя ее сиятельство и виконт хорошо знакомы.

— Слишком хорошо, — сказала дама в красном. Она бросила на Джоселин оценивающий взгляд, потом обернулась к Рейну. — Так это твоя последняя… утеха. Она выглядит очень милой, Рейн. Теперь понятно, почему тебя давно не видно у нас.

Рейн прикрыл рукой пальцы Джоселин, когда она рефлекторно вцепилась ему в руку. У нее вдруг похолодели пальцы, и Рейн покровительственно пожал их.

— Миссис Уиндэм мне почти родня. Наши отцы дружили.

Это была наглая ложь. Но она была частью той истории, которую они сочинили, чтобы избежать скандала. Джоселин удивлялась, что он идет на такие хлопоты.

— Я забочусь о ней, пока она не освоится в городе.

— Как… удобно, — произнесла ее сиятельство. Она хищно улыбнулась, в лунном свете ее губы казались кроваво-красными. — Раз она ваша родственница, я прошу ее побывать в Кэмпден Хаус. Через неделю, в субботу мы с лордом Кэмпденом даем небольшой вечер. Мы будем рады видеть вас обоих у себя.

— Боюсь, у миссис Уиндэм уже есть планы на это время, — ловко увернулся Рейн.

— Я отменю их, — возразила Джо, наглость этой женщины рассердила ее. — Я буду рада побывать у вас.

Мгновение Рейн казался сердитым. Потом он принял ее поведение как должное и посмотрел с уважением. Леди Кэмпден бросила перчатку. Джоселин просто подняла ее.