Украденная невинность - Мартин Кэт. Страница 60

Довольный смех был ей ответом. После легкого поцелуя в холодный от испарины лоб Мэттью перекатился на бок и приподнялся на локте.

— А ведь и правда, это было прекрасно. — Он привлек ее к себе, провел кончиком пальца по мокрому следу на щеке. — И вот еще что: похоже, я не слишком преуспел в ночь твоего похищения.

— Ты о чем?

Совсем забытый страх разоблачения сразу ожил, заставив расслабленные мышцы напрячься.

— Как это о чем? О том, что моя дорогая графиня Стрикланд до сегодняшнего дня оставалась невинной.

Джессика молчала бесконечные несколько минут, раздираемая между желанием признаться и осторожностью.

— Жаль, что я так плохо разбираюсь в… во всем этом, — наконец сказала она. — Если бы я знала…

— Если бы ты знала, то что же? — с неожиданной резкостью спросил он и нахмурился. — Впрочем, я могу ответить за тебя. Если бы ты знала, что по-прежнему невинна, то вернулась бы к герцогу и все-таки вышла за него. Я прав? — Граф уселся в постели, голый, сердитый и совершенно неотразимый. — А теперь слушай, моя маленькая интриганка. Можешь забыть о Джереми Кодрингтоне. Герцог навсегда ушел из твоей жизни, ясно? Впредь единственным твоим мужчиной буду я, советую это запомнить. Тебе бы хотелось совсем другого, но назад, дорогая моя, дороги нет.

— Я не это имела в виду. Я только хотела сказать…

— Меня не интересует, что ты хотела или не хотела! Прошлое осталось в прошлом. Ты моя жена — моя, это понятно? Даже и не думай, что когда-нибудь я позволю тебе об этом забыть!

С этими словами Мэттью буквально подмял се под себя и начал целовать с еще большей страстью, чем прежде. Это был не поцелуй влюбленного, осторожный и нежный, это был берущий, жадный, мужской поцелуй, в котором ощущалось предостережение; ты моя, помни об этом! Это было чудесно! Джессика чувствовала себя счастливой до какого-то сладкого безумия, и когда Ситон снова оказался внутри одним сильным толчком, она рванулась ему навстречу.

Подумать только, он считал, что она жалеет о несостоявшейся свадьбе, что предпочла бы ему герцога Милтона, этого мальчишку! Еще не настало время высказать, как он ошибается, и Джессика просто вложила в физическую страсть то, что именно его, и только его, Мэттью, она хотела для себя.

Джессика отдалась толчкам и качаниям, вновь ощущая приближение несказанного наслаждения.

Глава 15

Мэттью проснулся задолго до рассвета. Он был теперь не один на своей просторной кровати — рядом мирно спала Джессика. Смятая простыня — ее единственный покров — сбилась во сне, обнажив часть груди с соском, более темным, чем обычно, от недавних поцелуев-укусов. Виднелась также изящная лодыжка, и вес вместе придавало спящей волнующе-полуобнаженный вид. Ничуть не удивительно, что тело тотчас откликнулось. Несмотря на все уже случившееся ночью, Мэттью снова хотел эту женщину и знал, что все может повториться утром. Он дорого заплатил за право обладать ею: своим именем, титулом и имуществом — и намерен был вволю пользоваться этим правом. И все же его беспокоила такая постоянная и неутолимая потребность.

Стоило только вспомнить похищение из-под венца, как становилось пугающе ясно, что Мэттью пошел на многое — слишком многое, — чтобы не отдавать Джессику Милтону. Это означало, что он всерьез дорожит, ею, а это уже было лишнее.

Мэттью просто не пришло в голову включить любовь к женщине в свои планы на будущее. Он хорошо знал, какую боль это может принести, поскольку видел, как долго и горько оплакивал отец смерть любимой жены. Это длилось двадцать лет, и даже повторный брак с чудесной женщиной не помог делу. Мачеха Мэттью, слишком умная, чтобы не понять, какое малое место занимает в сердце мужа, разочаровалась, так как сама любила всем существом. Маркиз так и не сумел разглядеть ее за образом мертвой супруги, заполнявшим всю его жизнь, и вторая маркиза Белмор умерла одинокой изверившейся женщиной, несчастной в браке и обиженной на весь мужской пол.

Мэттью посмотрел на Джессику, так безмятежно спящую в его постели. Жена, подумал Ситон с легкой усмешкой. Однажды она произведет на свет его наследника, будущего маркиза Бел мора. Ну а он… он будет заботиться о ней, как того желал отец, всемерно удовлетворять в постели, по возможности потакать се женским капризам, — словом, постарается стать хорошим мужем. Но в остальном будет держать се на расстоянии, не позволит чувствам вторгнуться в повседневную жизнь. Так было всегда. В какой-то момент Джессика почти совершенно выбила его из колеи, но теперь с этим покончено. С этого утра он начнет новую жизнь.

Мэттью наклонился и заправил за ухо белокурый локон, упавший на нежную округлость щеки, потом ущипнул губами изящную мочку уха. Не просыпаясь, Джессика потянулась навстречу. Простыня соскользнула, открывая груди, и Мэттью окатила волна желания. Для чего мужчине жена, если не для удовлетворения вожделения, спросил он себя с новой усмешкой. Теперь, когда важное решение принято, это яснее ясного.

Усмешка сменилась благодушной улыбкой. Наклонившись, Мэттью взял губами розовую пуговку соска.

Первая неделя замужества плавно перешла во вторую. Раньше Джессика была уверена, что молодожены проводят медовый месяц почти не разлучаясь, однако сама редко видела мужа. Не раз она просыпалась в одиночестве, так как Мэттью уже успевал уехать в поля. Возвращался муж поздно, в сумерках. Джессика пыталась убедить себя, что он всегда много работал, чего ради внезапно разразившемуся браку менять положение дел? Однако ее не покидало чувство, что Мэттью намеренно сторонится ее, как бы стараясь установить между ними дистанцию. Похоже, он не намерен сближаться с ней больше, чем уже сделал.

Оставалось надеяться, что это не совсем понятное отчуждение рассеется с течением времени. Возможно, Мэттью не был уверен в своих чувствах так же, как и в ее. Какова бы ни была причина, единственными моментами полной непринужденности между ними были часы, проводимые вместе в постели. Вот где ее сдержанный муж не выказывал ложного стыда, а его умение любить женщину каждый раз заново поражало ее.

Порой Джессике хотелось, чтобы они вообще не покидали уединения супружеских апартаментов. Мэттью, однако, был настроен совсем иначе.

В это утро он, как обычно, встал до рассвета, чтобы отправиться на встречу с Джеймсом Барлеттом. Предстояло обсудить виды на урожай, который в этом году должен был быть неплохим. Джессика воспользовалась случаем, чтобы послать Анне корзину свежих булочек, а малышке — игрушку. Она тоже вставала рано, каждое утро отправляясь в свою импровизированную школу.

Вечером, спустя долгое время после того, как дети разошлись по домам, Джессика услышала за дверью сарая шаги мужа. До этого она была полностью погружена в сочинение текста, который завтра намеревалась продиктовать на контрольной.

Мэттью вошел, как обычно, широким, энергичным шагом и остановился в нескольких шагах от нее, перед учительским столом.

— Вот, значит, где прячется графиня Стрикланд, — заметил он тоном, который показался ей необычным.

Что привело его сюда в этот час, встревоженно спросила себя Джессика.

— Добрый вечер, милорд.

— Да уж, вечер и в самом деле на редкость добрый. Мэттью не сводил взгляда с ее лица. В глубине темно-синих глаз что-то жило — некая мысль или, может быть, чувство, которое невозможно было определить.

— Как прошла встреча с Джеймсом Барлеттом? — поспешно спросила Джессика, нервно вертя в руках перо.

— Лучше не бывает, — ответил Мэттью, понизив голос до волнующего рокота. — Джеймс просил передать тебе его сердечнейшую (он так и сказал — «сердечнейшую») благодарность за помощь в трудных родах его жены.

Ах вот оно что! Джессика вспыхнула. Неудивительно, что муж выглядит расстроенным. Незамужняя девушка помогает роженице разрешиться от бремени — поступок не из тех, в которых признаются с гордостью. А она-то надеялась, что это никогда не дойдет до ушей Мэттью!

— Право, не знаю… не знаю, к чему это выражение благодарности… я рада, что удалось помочь Анне, и…