Призыв к оружию - Мартин Томас. Страница 36

— Я имел в виду… наименьшее, чем я могу отплатить за причиненный ущерб. И вам, и Ольва-нору.

— Да, ты действительно винишь себя за все беды, принесенные сюда оружием твоего мира, разве нет?

— Я несу ответственность… — начал Стив.

— Чушь! — оборвал Арвен. — Ты что, разыскал Белеверна и предложил ему это оружие?

— Нет! Конечно, нет!

— Я так и думал. Как я понимаю, Белеверну пришлось убить тебя, чтобы добыть его. В моих глазах это высочайшая жертва, которую можно принести во имя защиты Ольванора — да и меня тоже.

— Ну, в общем…

— Так что же, ты могущественней Смерти, Сновидец?

— Нет, ваше величество.

— Тогда почему же ты принимаешь на себя ответственность Каниров, не имея их Силы? Отбрось эту вину, Сновидец. Не тебе ее носить. Злые деяния морвов отягощают только их души, а не твою.

— Но я покинул вас на погибель, Арвен! — не унимался Стивен.

— По моему же приказу! Твоя стезя куда значимее, нежели бой на вершине одного холма. Истребление Дракона куда важнее, чем жизнь какого-нибудь короля. Как ты и сам прекрасно знаешь, смерть — еще не конец света.

— Я ушел из-за страха. Стезя лишь дала благовидный предлог. Кроме того, Дракон уже уничтожен.

— Обманываешься, Сновидец. Ты в одиночку преследовал Белеверна в своем мире, подвергая себя громадному риску. Ты сдался морвийским войскам, чтобы спасти жизнь сестре. Ты не из тех, кто боится смерти, Сновидец, хоть и не хочешь признаться себе в этом. Не зови тебя стезя, ты остался бы и бился бы бок о бок с нами. А Дракон еще не уничтожен. Он серьезно ранен, но еще жив.

— Что?.. — начал Стив.

— Довольно, — перебил Арвен. — Тебе остается лишь пораскинуть умом над моими словами. Теперь же нас ждет народ Ольванора.

Арвен распахнул объятия, Стив шагнул ему навстречу, и они слились воедино. И снова нахлынули тьма и головокружение.

Мириам увидела, как Стивен пришел в сознание и пожатием плеч осторожно высвободился из рук дейгиров. Затем, сняв корону с бархатной подушки, возложил ее на свою голову. Собравшиеся возликовали, приветствуя короля в последний раз, а он обернулся, и Мириам заглянула в глаза Арвена.

— Арвен…

— После, любимая, — не дал он ей договорить. — Сейчас мы нужны народу.

Снова обернувшись к собравшейся под балконом толпе, Арвен воздел руки.

Арвен-Стивен взирал на толпу. Как только он поднял руки, собрание смолкло. Ощущение было совершенно непохожим на испытанное Стивом прежде. Белеверн был чужаком, вломившимся в его рассудок; ныне же Стив с Арвеном стали одним разумом, одним сознанием. Каждый сохранил собственную индивидуальность, но грань между ними стерлась. Мысли одного эхом отзывались в рассудке другого. Они стали единым существом.

— Народ Ольванора, — провозгласил Арвен-Стивен, — с безграничной скорбью и радостью должен я проститься с тобой. Я скорблю, что более мне нет места в жизни моего народа и моих возлюбленных близких. Я радуюсь, что ныне в Чертогах Мортоса воссоединюсь с любезными моему сердцу людьми, ушедшими раньше меня. Но вас мне будет недоставать.

Как многие из вас знают, Дракон обезглавлен. Человек, обезглавивший его, ныне стоит перед вами вместе со мной. Это мой дорогой друг, распахнувший для меня сердце, дабы я мог поговорить с вами в самый последний раз.

«Это отнюдь не жертва», — подумал Стивен-Арвен.

— Но это не единственная его жертва, — продолжал Арвен-Стивен. — Битва на Бралменделе обошлась нам дорого. Сегодня Обряд Успения проходит не у меня одного. И каждая из этих жизней лежит на его сердце такой же тяжкой ношей, как и на моем, ибо для него так же дороги все люди, как для меня — мой народ.

Ради нас он покинул свою родину, хотя знал, что вернуться ему не суждено. Он покинул семью, друзей и соотечественников, дабы здесь истребить Дракона и его Темную Владычицу. И он сделал это!

В это самое время морвы отступают в Кворин, — сказал своему народу Арвен-Стивен. Стивен-Арвен удивился: он еще не слышал никаких вестей о передвижениях морвов. Откуда Арвен узнал о них?

— Без самопожертвования человека, давшего мне ныне приют в своем теле, они были бы уже под стенами Менкара, и скоро наш сияющий самоцвет в сердце леса обратился бы в пылающий погост. Так что сегодня, когда мы расстаемся и вы разделяете мою радость и скорбь, вознесите свои голоса и в честь того, кто расстался со всем, что ему дорого, дабы выступить на нашу защиту. — Арвен-Стивен умолк.

По толпе прокатился приветственный гул — сперва неуверенный, но мало-помалу возросший до оглушительной овации, продолжавшейся без конца и края…

Их руки кто-то коснулся. Обернувшись, Арвен-Стивен увидел Мириам. В глазах ее стояли слезы.

— Они приветствуют вас, — вымолвила она. — Вас обоих.

— Знаю, — мягко проронил Стивен-Арвен, не осмеливаясь поверить этому. — 3… знаю.

Стивен-Арвен вновь обернулся к толпе. Эти люди не винят его за вверенное морвам оружие, уничтожившее изрядную часть их родины. Они приветствуют его как человека, отрекшегося от всего, что он любил, ради их спасения.

«Ибо именно это ты и сделал», — помыслил Арвен-Стивен.

«Да, — согласился Стивен-Арвен, — это я и сделал».

Слезы выступили у них на глаза от полноты чувств; эта народная любовь в равной мере изливается на них обоих. Казалось, прошли часы, прежде чем овация наконец начала смолкать. Арвен-Стивен подняли руки. Толпа стихла.

— Вожди Ольванора, — возгласил Арвен-Стивен. — Сейчас в Великом чертоге состоится моя последняя аудиенция. Прощай, мой народ.

Повернувшись, чтобы перейти в Великий чертог, Стивен-Арвен услышали овацию, вновь вознесшуюся им вслед.

Веки Терона затрепетали и поднялись. Мгновение он бездумно смотрел на солнечные блики в листве, гадая, где это он очутился. Затем память вернулась к нему, и Терон резко сел, но тут же ощутил ладонь на груди, мягко толкнувшую его обратно.

— Успокойся, — произнес нежный женский голос. Подняв глаза, Терон увидел молодую ольвийскую женщину — точнее, молодую с виду. С ольвами никогда не угадаешь.

Оглядевшись, он увидел, что находится на просторной, но целиком накрытой лиственным куполом поляне. Вокруг на травяной подстилке лежали десятки его людей, а ольвийские женщины хлопотали вокруг них.

— Спасибо, — проскрипел он.

— Выпей. — Приподняв его, женщина поднесла к губам Терона чашу с вонючим варевом. Задержав дыхание, Терон сделал большой глоток. Вкус пойла оказался ничуть не лучше запаха, но зато внутри разлилось тепло.

— Спасибо, — повторил он, на сей раз уже более нормальным голосом.

— Пожалуйста, — с улыбкой кивнула женщина.

— Почему… вы… помогли нам? — неуверенно спросил Терон.

— Мы помогаем всем, кого посылает нам море, как послало вас, — все с той же улыбкой ответила она.

— Кроме того, — прозвучал рядом более грубый, мужской голос, — захватчики нечасто выползают на берег нагими, изрыгая воду, если ты спрашиваешь именно об этом.

— Я… пожалуй, что так, — согласился Терон, поворачивая голову, чтобы взглянуть на ольвийского старейшину в одеянии вождя рода. — Мы должны без промедления идти в Валидус.

— Вы никуда не пойдете еще пару дней, — отрезал вождь. — Кое-кто из ваших еще не пришел в сознание. Некоторые серьезно ранены.

— Ранены? — Терон сделал попытку встать. — Я должен… позаботиться…

— Ты слишком измучен, — возразила сиделка, укладывая его обратно.

— Я… целитель… — настаивал Терон.

— Ты слишком измучен. О твоих людях хорошо заботятся. Ни одному из них смерть не грозит.

— А… вы видели?.. — начал Терон.

— Нет, — ответил вождь. — Битва проходила слишком далеко от берега. Мы видели лишь зарево пожара на горизонте. Однако нимранские корабли не приплывали искать вас. Полагаю, пираты победили.

Терон кивнул. Вождь прав. Если бы бой выиграл нимранский флот, корабли сейчас обыскивали бы берега в поисках уцелевших. Пираты не настолько глупы, чтобы высаживаться на ольвийском берегу, как бы им ни хотелось.