Бич Божий - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 27
Это вся доступная информация, которую я сумел раскопать в памяти компьютера «Вальхаллы». Еще несколько сотен файлов помечены грифами «совершенно секретно», «допуск по категории «А-0-1», «только для начальников департаментов», «степень секретности А-000» – прямо-таки кладезь загадок, несбыточная мечта любого уважающего себя историка!
– Что такого жуткого они скрывают? – Я сидел за столиком и, подперев щеку кулаком, смотрел на море. Поданный к десерту горячий шоколад давно остыл. – Большинство электронных документов хранится в единственном экземпляре, копий файлов нет даже на Сириусе, я уж не говорю про открытые базы данных планетарных инфосфер. Я обратил внимание на даты: сведения относятся только к периоду эвакуации и последующих восьми-девяти лет.
– Меньше знаешь – крепче спишь, – поучающим тоном заметил Вадим. – Занимайся своим делом и поменьше ломай голову над тайнами прошлого. Ну скажи, что ты сможешь изменить? Четыре века прошло, Катастрофа и Исход превратились в легенду, в страшную, но красивую сказку со счастливым финалом. Человечество выжило, образовались две новых линии развития – Гермес и Содружество, люди если не победили, то обхитрили слепые силы природы… Я, между прочим, читал ваши учебники истории, нарочно сделал запрос по линии Планка – картина самая радужная и умиротворяющая. Что и кому ты докажешь своими изысканиями? Кого научишь думать по-другому?
– У меня нет желания что либо доказывать или кого-то учить! – чуть более резко, чем следовало, ответил я. – Работа с документами той эпохи входит в круг моих обязанностей, изучение среды обитания автономных ИР…
– Ты сам веришь в то, о чем говоришь?
Долгая пауза. Над океаном летали белые птицы – не ДНК-реконструированные чайки Веймара, а какая-то местная разновидность пернатых.
– Нет, не верю… – поостыв, сознался я. – Любопытство погубило кота, так ведь говорят? Клянусь, попрошу фон Шратта дать мне полный допуск!
– Смысл? Адмирал или откажет, или ты навеки останешься здесь, на Гермесе. В почетной ссылке. Третий вариант – убьют. Нравится перспектива?
– Почему убьют? – заинтересовался я.
– Потому, что людям, обладающим властью и огромным влиянием, не нравится, когда роются в их грязном белье. Или в грязном белье их предшественников. Опорочить систему государственного управления, принципы преемственности и легитимности? Поставить под сомнение славу великих героев эпохи Исхода, спасших человечество от неминуемой гибели? Позволить усомниться в их самоотверженности и благородстве? Опровергнуть исторические догмы? Ты спятил?
– Я не собираюсь делать ничего подобного! Просто хочу понять…
– Попять? Отлично! Предположим, завтра ты узнаешь, что в ХХШ веке группа генералов и чиновников договорилась с «Птолемеем» о следующем: цивилизация ИР одаривает заговорщиков технологией создания искусственной нейтронной звезды, которую можно использовать как инструмент для захвата абсолютной власти. В эвакуационные списки заносятся только родственники и друзья плюс некоторое количество технорабов, способных обеспечить существование нового общества, возглавляющие комплот деятели получают в руки все нити управления, а «Птолемея» в обмен официально «легализуют». Сам знаешь, до Катастрофы сотрудничество с ИР было ограничено. И вот благодаря пытливому изыскателю величайшая тайна всех времен может быть раскрыта, авторитет власти рухнет, начнется хаос… Что с тобой сделают, как думаешь? Чтобы предотвратить огласку настолько неприятных фактов?
– Ты серьезно? – потрясенно ахнул я. По спине пробежал холодок. – Не может быть…
– Успокойся, я эту версию только что придумал. Но ведь правдоподобно? Заодно мы получили объяснение, почему так много документов доселе засекречено.
– Ф-фу, – я помотал головой и утер салфеткой выступивший на лице липкий пот. – Хватит пугать меня до полусмерти!
– Никто тебя не пугает, просто я хотел дать наглядный пример того, насколько опасны могут быть некоторые секреты, – Лесков понизил голос. – Я не исключаю, что во время Исхода допускались очень серьезные просчеты, стоившие многих жизней – миллионов, а может, и миллиардов. Это простительно. Эвакуация продолжалась всего один год, возникали накладки, случались аварии, новые технологии переброски не были испытаны, у населения Земли возрастали панические настроения. Даже один перепуганный до мокрых штанов человек представляет определенную опасность, а если их сто или триста миллионов? Множество обезумевших людей, которыми руководят только страх и неконтролируемый инстинкт самосохранения, трансформированный в инстинкт разрушения? Ты занимаешься психологией разумных машин, но должен иметь какое-то представление и о человеческой психологии!
– Стихийные бунты? – Я понял, о чем толкует Вадим. – Неуправляемые толпы, желание прорваться на спасательные корабли любой ценой? Чтобы поддерживать минимальный порядок, потребуются войска, усмирение мятежников, жесткие репрессии. Конечно, эвакуация не могла пройти без эксцессов, историки Содружества упоминают о беспорядках во многих странах Земли, однако никаких подробностей не приводят. А ведь там царил настоящий ад, никаких сомнений…
– Теперь ясно, какого рода документы могут храниться в «Вальхалле» и почему их никогда не опубликуют? Забудь про допуск и адмирала фон Шратта. Зачем травмировать нежную психику обитателя благополучного и богатого Содружества давно забытыми кошмарами? Мне здесь невротик не нужен.
Опять эти грубоватые шуточки! Надоело!
– Допустим, про фон Шратта не смогу я забыть при всем желании. – Сделав вид, будто слова Вадима меня совершенно не задели, я обратился к насущной тематике. – Его высокопревосходительство должен связаться с нами в ближайшее время. Искусственный разум «Вальхаллы» перенаправит сигнал на мой ПМК.
– Ты о чем?
– Вчера вечером я запросил помощь с Сириус-Центра. Полное восстановление «Объекта 278» путем нейроклонирования. Корабль вскоре прибудет.
Лесков откинулся на спинку пластикового стульчика, изумленно округлил глаза:
– Занятно… И зачем это тебе?
– Понятия не имею. Наитие. Объекты, хранящиеся в Сфере Мёбиуса, взаимосвязаны, достаточно взглянуть на даты их помещения в стазис. Я начну работать в сфере контакта с ИР, а тебе наверняка будет интересно пообщаться с человеком, умершим… почти умершим четыреста лет назад. И последнее: жизнь всегда являлась главной ценностью. Если нейроклонирование пройдет неудачно, «Объект 278» умрет навсегда и избавится от унизительного существования в виде «хранилища информации». Если у нас все получится, он станет вполне полноценным человеком. Представь, что тебя усыпили и засунули в пробирку на четыреста лет. Гадость какая…
– Не предполагал, что ты эдакий гуманист, – Вадим протянул руку к давно опустевшей кофейной чашке и сразу поставил ее на место. – Неужто адмирал согласился по первому требованию нарушить технологический карантин и прислать сюда автономный медицинский центр, рискуя «засветиться» перед «Птолемеем»? Есть многое на свете, друг Горацио, что неизвестно нашим мудрецам…
– Чего?
– Это цитата. Шекспир. Я тебе потом книжку подарю. Интересные времена настают…
Я сразу подумал о том, что похожую фразу слышал всего два дня назад от милейшей фрау Бок.
Подозреваю, что конструкторы, проектировавшие «Франца-Иосифа» и однотипные рейдеры, имели не только техническое, но и художественное образование – идеальные формы корабля так резко контрастировали с угловатым транспортом, прибывшим с Сириуса, что я невольно вспомнил древний афоризм о спасающей мир красоте. В прежние времена любому, даже самому крошечному, катеру давали имя, а большинство наших кораблей скрываются под неуклюжими аббревиатурами – так удобнее. На борту транспорта значилось: MS-040/SZ-W, что означало понятное любому кретину «Medizin-schiff, Sirius-Zentrum, «Wiking»». Специализация, звездная система, порт приписки, номер в каталоге Центра Транспортного Контроля – до предела просто и невыносимо скучно. Впрочем, если бы это страшилище назвали «Хагеном», «Нибелунгом» или какой-нибудь «Марией-Терезией», вышло бы еще хуже: такие корабли недостойны носить собственное имя.