Бич Божий - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 46

– Хватит самоутверждаться, я отлично знаю, кто ты. Юрген, ау! Испугался?

– Не знаю, – тихо сказал я, уразумев, какой именно препарат находится в ампулах. – «Синдром Крылова»? «Птолемей» охотится за секретом этого… кхм… лекарства?

– Это не лекарство. Биологическая и технобиологическая культуры, живой вирус и псевдожизнь, наноботы. Как выяснил Гильгоф, их взаимодействие вызывает перестройку клеток на молекулярном уровне. Если откажешься, никто тебя заставлять не будет.

– Каковы перспективы? Я стану таким же, как этот твой… Крылов? Буду видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах, получу способность к мгновенной регенерации? Мои клетки будут стареть в пятьдесят раз медленное, чем обычно?

– Весь комплекс новых возможностей модифицированного организма мне не известен. Одно гарантировано – человеком ты останешься, психика не меняется.

– Да что ты говоришь? Изменится восприятие окружающего мира, значит, изменятся и психосоматические реакции, это аксиома!

– В отличие от Коленьки, которому никто ничего не мог объяснить, мы знаем, на что идем. Он справился самостоятельно при небольшой поддержке с нашей стороны. Веня оставил некоторые рекомендации, это поможет…

– Прикажешь отказаться от видовой идентичности? Стать полным подобием андроида? Как ты выразился, не-человеком?

– Сказал же: никто тебя не заставляет! Для начала соотнеси проценты выгоды и ущерба, а уж потом решай!

Всегда полагал, что людям нашей эпохи несвойственна натужная рефлексия, присущая далеким предкам-землянам. Никакой излишней философии, никаких лишних раздумий. Гипертрофированные эмоции и долгие рассуждения окончательно вышли из моды, если перед вами поставлена задача и есть три пути ее решения, избирается наиболее оптимальный и быстрый вариант – нельзя терять драгоценное время!

Вадим Лесков, потрясенный до глубины души моим вопиющим невежеством, пытался всучить мне книжку какого-то автора из древних с непроизносимой фамилией Dostoeffski, причем в подлиннике, на старом русском языке. Я осилил пять страничек в начале, пять в середине и три в конце книги, после чего пришел к неутешительному выводу: если в те времена каждый на протяжении целых шестисот страниц рассуждал, тварь ли он дрожащая или право имеет, то неудивительно, что земная цивилизация погибла. Современную версию этой ужасной книги можно было бы уложить в полдесятка слов – пристукнул пакостную старушенцию, и дело с концом! Почему? Да потому что выжить должен более молодой и энергичный! Бесспорно, убивать нехорошо, но если решился – действуй, а не разводи липкие густые сопли на полный том! Такое вот Verbrechen und Strafe образца XXVII века…

Я рефлексировал не больше десяти минут, хотя отлично понимал, что одновременно выступаю в роли герра Раскольникова и старухи-процентщицы. Раскольников – мой разум, старушка – физическое тело, а топор… Топор принял облик двух инъекторов с разноцветной маркировкой.

Спустя еще четверть часа старуха была мертвее мертвого – ИР «Франца» доложил о полной герметизации лаборатории корабля, тонкая игла проколола кожу на плече, и жидкость из зеленого флакона перекочевала в мое кровеносное русло. Казаков сделал то же самое не моргнув глазом.

– Нанотехнические формы жизни мало чем отличаются от обычных вирусов, – объяснял капитан. – Нанобот должен размножиться и пройти весь цикл мутаций. Как только он начнет выделяться с дыханием, можно будет использовать штамм ASH-119. Автохирург подскажет, когда именно. За пять-шесть часов обе культуры образуют третий микроорганизм, который начнет модифицировать наши ДНК. Число хромосом удвоится за сутки, затем процесс пойдет обвально. Коленька мучился недели четыре, если мне память не изменяет.

– Нам что, целый месяц валяться в медицинском отсеке? Кто за кораблем следить будет? И где мы спрячемся на Земле?

– «Франц» позаботится и о себе, и о нас с тобой. Привыкай, теперь это наш дом. Не знаю, как надолго, правда. Насчет Земли скажу, что укромных уголков там хватает.

– Ничего удивительного, людей ведь не осталось.

– В этом я сильно сомневаюсь. Гильгоф уверяет, что выжившие после Катастрофы были, адмирал Бибирев несколько раз позволил доктору посетить Солнечную систему после установления абсолютной блокады осенью 2283 года. Непосредственно на планету «Франц» не садился, вел наблюдение с низкой орбиты. В некоторых регионах Северного полушария была зафиксирована активность человека.

– Повторяется история с Гермесом? Содружество предпочло бросить бывших сограждан на произвол судьбы? Каков смысл? Гермес засекречен из-за Дорог, но какие такие ужасные тайны заставили правительство оставить на карантине Землю? Нейтронная звезда благополучно ушла за пределы системы, части эвакуировавшихся можно было вернуться в Метрополию!

– Напомню, что Содружества тогда не было, лишь несколько десятков миллионов перепуганных и голодных людей, которых следовало как можно быстрее обеспечить всем необходимым. А вот «ужасная тайна» была… – Казаков подбросил в ладони красный инъектор. – Ты спрашивал, откуда взялись эти препараты? Нет, дружище, это не подарок Чужаков. Оба штамма созданы человеком. Биологическое оружие, разработанное в конце XXIII века.

– Создание и использование биооружия было запрещено лет семьсот пятьдесят назад, – я блеснул познаниями в области международного права. – Конвенцию подписали очень задолго до Катастрофы, по-моему, сразу после Второй мировой!

– Святая наивность!.. Военным всегда было плевать на конвенции, у них другие задачи. Какой из генералов откажется получить в свои руки оружие, гарантированно убивающее всех и каждого?

– Убивающее? – я подозрительно посмотрел на ампулы. – А как же мы?..

– Не дергайся, угрозы никакой. ASH-119 – боевой вирус, «Аттила-плюс» – вакцина. Любимое детище доктора Гильгофа. И его проклятие. Бич Божий. Боевой штамм использовали на Земле сразу по окончании массовой эвакуации…

– Зачем? – потрясенно выдавил я.

– Мы были уверены, что планету ждет медленная гибель, и приняли решение о всеобщей эвтаназии. Быстро и безболезненно уничтожить всех оставшихся. Чтобы не мучились. Нейтронная звезда могла остаться на орбите Солнца навсегда, девятнадцать с половиной миллиардов людей погибали бы от жесткого излучения и атмосферных катаклизмов на протяжении десятка лет. Имперский регент, адмирал Бибирев, отдал приказ о немедленной вирусной атаке и, похоже, совершил страшную ошибку. Аномалия воздействовала на Землю всего полгода или даже меньше.

– Немыслимо, – у меня начали дрожать руки. – Вот что они скрывали четыреста лет… Тотальный геноцид. Уничтожение населения целой планеты! Земли! Arsch mit Ohren!

– Полегче с выражениями! Другого выхода не было! Точнее, его просто не видели. ASH-119 убивал с гарантией – засыпаешь и не просыпаешься, но при заблаговременном использовании вакцины ты столь же гарантированно выживешь.

– Скольким успели сделать прививки? Двум-трем тысячам?

– Только военным, остававшимся в зонах чрезвычайного командования. Это были особые структуры, обязанные поддерживать порядок в крупных городах до самого последнего дня. Ты не знаешь главного: нанобот «Аттила-плюс» обладает способностью к размножению, используя химические элементы организма носителя, и он заразен. Вакцина передается от человека к человеку с дыханием, через кожу, слизистые оболочки. Уяснил? Часть гражданского населения заразилась механовирусом от солдат; когда был распылен ASH-119, у многих был иммунитет. Далеко не у всех, конечно.

– И что?

– Я думал, ты умный парень и сам поймешь что к чему!

– О Господи!

– Жизнь вообще очень сложная штука.

– Но как увязать…

– Понятия не имею. Разберемся!

За последующие двадцать четыре часа я тысячекратно проклял нанотехнологии, Казакова с его безумными затеями, Вернера фон Шратта, благодаря которому я очутился на Гермесе, и вообще все, что только можно было проклясть. Капитан предупредил, что первое время организм будет сопротивляться, возможны тяжелые аллергические реакции, но в действительности дело дошло до септического шока – так, по крайней мере, уверял контролирующий автохирурга ИР «Франца-Иосифа».