Чужие: Русский десант - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 67

– Если это не центр управления, то я просто ничего не понимаю в технике, – пробормотал Бишоп. – И кажется, я начинаю кое о чем догадываться…

– О чем? – озадаченно спросила Семцова.

– Смотрите. – Андроид коснулся крайнего иероглифа, находящегося рядом со шлюзом и напоминавшего многолучевую звезду с небесно-голубой точкой в центре. Округлый потолок коридора начал медленно наливаться ровным белым светом, постепенно разгоняя темноту. Секунд через тридцать можно уже было выключить фонарик – настолько стало светло. При включенном освещении окружающее стало выглядеть еще загадочнее и внушительнее.

– А теперь глянем, что показывают по телевизору, – невозмутимо сказал Бишоп, дотрагиваясь до белого знака под одним из больших экранов. Семцова не поняла, почему он выбрал именно этот иероглиф, – слишком он был сложным по сравнению с тем, с помощью которого андроид включил свет. О смысле первого знака мог бы догадаться и ребенок, настолько он был прост, а этот был непредставимым сплетением каких-то линий и завитков.

Вогнутый экран мгновенно вспыхнул, и Маша без особого труда сообразила, что на нем изображено. На густо-синем поле белые линии очерчивали план звездолета, где они находились, или по крайней мере план этого этажа, так как их местонахождение отмечалось красной точкой. В некоторых местах на экране стояли такие же красные иероглифы, и один располагался совсем рядом с их коридором. Внезапно он поплыл по экрану, четко придерживаясь линий, обозначавших проход, из которого они только что выбрались.

– Знаете, мисс Семцова, – задумчиво протянул Бишоп. – Кажется, мы нашли вещь, которая может в дальнейшем очень нам помочь. Вы помните, на «Патне» я показывал план челнока со схемой размещения живых организмов?

– Да, конечно. – Семцова пока не слишком понимала, что к чему.

– Смотрите. – Бишоп, стараясь не касаться экрана, пальцем начал показывать: – Вот здесь мы вошли в корабль. Видите, три прохода? – Маша кивнула. – Дальше мы направились по этому коридору, дошли до зала, повстречались с нашими черными приятелями, а затем вошли сюда. Ясно?

– Да, и что?

– Посмотрите внимательно на тот знак, что уходит по коридору назад, к выходу. Ого! Да он раздвоился! – И действительно, странный красный символ распался на два таких же: один заполз в боковой тупиковый коридор и замер на месте, а второй продолжил движение. – Это же отслеживание передвижений и наличия групп Чужих, а может, и отдельных особей! Они все обозначены одинаковыми символами! А мы с вами сейчас находимся в изолированном коридоре, выходящем, если верить плану, в какой-то огромный зал. Теперь взгляните. – Бишоп указал на значок, отличающийся от других: – Этот знак тоже красного цвета, однако он имеет другой вид. Он встречается только один раз, и я могу с уверенностью предположить: он означает людей. Живых людей! Ну-ка, прогуляйтесь по коридору в ту сторону!

Семцова послушно промаршировала шагов десять, затем обернулась.

– Ну что? – крикнула она Бишопу, зачарованно наблюдавшему за новым значком, появившимся на экране. Он был полностью идентичен тому, на который указывал Бишоп, и находился почти совсем рядом с указателем местоположения экрана.

– Мои предположения оправдались. Идите сюда. – Он махнул рукой, и Маша почти бегом вернулась обратно и нетерпеливо потребовала:

– А теперь, Бишоп, объясни мне все с самого начала. Как ты умудрился открыть шлюз? – Она с некоторой опаской покосилась на толстые стальные плиты, точно ожидая, что они откроются сами по себе и Чужие ворвутся в этот безопасный, по словам Бишопа, —отсек корабля.

– Все оказалось проще, чем я думал, – начал андроид, все еще глядя на светящийся экран. – Логика простая: если Казаков и его люди прошли в этот коридор, значит, смогли открыть шлюз. То, что первоначально он был закрыт, очевидно – вспомните, сколько пыли скопилось в помещениях, по которым мы прошли, а тут стерильно, будто в операционной. Меня сразу заинтересовала темная панель на стене, и, появись Чужие пятью минутами позже, нам бы не пришлось расходовать боеприпасы. На пластине я нашел небольшой выступ, нажал на него – пластина сразу изменила цвет, и на ней появились три иероглифа. Похожие на те, что вы видите вокруг. Один из них и был ключом к двери и сработал, как только я дотронулся до него. Дальнейшее было, как говорится, делом техники – я втолкнул вас в коридор и запер дверь. Посмотрите, вот еще одна такая пластина, слева, – Бишоп указал на темневший на стене прямоугольник.

– Ну хорошо, сейчас нам повезло, – сказала Семцова, выслушав пояснения андроида, – Как ты включил свет, мне тоже понятно, но расскажи, каким образом ты догадался, как включается экран? И не можешь ли объяснить, почему работают энергоустановки, ведь этот звездолет явно торчит здесь не одну сотню лет!

– Насчет энергии сказать ничего не могу, а дело с экраном оказалось простейшим. Знак, включивший изображение, почти аналогичен тому, который открывалдверь, но к нему добавлено изображение корабля. Видите?

Маша присмотрелась – и действительно, одной из составляющих сложного знака была крохотная темная подкова, в точности повторяющая очертания корабля.

– Поняли? – Бишоп снисходительно улыбнулся. – Несложная шарада. Правда, единственная, которую мне удалось разгадать… Вряд ли эти символы можно назвать словами в нашем смысле этого понятия. Ладно, пускай во всем этом разбираются лингвисты и ксенологи, а мы должны решить, что нам делать дальше.

– Как – что? – удивленно сказала Семцова. – Теперь мы знаем, где находится Казаков. Быстро смотаемся за ними и вернемся обратно.

– Ага…– Бишоп снова уставился на экран. – Смотрите, мы сейчас в головной части корабля. Чуть дальше располагается огромный зал, а за ним переплетение непонятных ходов и коридоров. В одном из них и находятся люди. Судя по схеме, они почему-то стоят на одном месте, что довольно странно. Все помещения в этой части звездолета изолированы, и Чужихтам нет, да и пробраться сюда они вряд ли смогут, если только не додумаются, как открывать шлюзы.

– Бишоп, – чуть помолчав, тихо спросила Маша, – ты не понял, откуда здесь такое количество этих тварей?

– Скорее всего, экипаж корабля был довольно многочисленным, и Чужие использовали всех хозяев звездолета как носителей своих эмбрионов. Другого объяснения я найти не могу… Разве что они перевозили большое количество взрослых особей, впавших после падения корабля на LV-426 в анабиоз. Идем дальше?

– Да. – Семцова встрепенулась и, посмотрев на счетчик боезарядов в винтовке, сменила магазин – оказывается, она успела почти все израсходовать. – Ты запомнил схему, Бишоп?

Андроид издал преувеличенно тяжкий вздох и укоризненно воззрился на консультантку:

– Знаете, мисс Семцова, у нас, синтетиков, есть одна полезная особенность – мы запоминаем все, что видели и слышали, до мельчайших деталей. За время нашего общения вы могли бы к этому и привыкнуть.

– Ладно, ладно, намек понят и принят к сведению, – отмахнулась Семцова. – Надо действовать побыстрее, у нас не так много времени в запасе.

Бишоп уверенно двинулся вперед, и Семцова без: опаски последовала за ним. Ярко освещенный изгибающийся коридор постепенно расширялся, полевую руку то и дело попадались темные экраны, а стены были просто испещрены сотнями разноцветных иероглифов. Температура начала медленно подниматься, и вскоре стало довольно жарко, так что Семцова вся взмокла в своем тяжелом облачении, но не решилась снять даже каску: воспоминания о нападении Чужих в зале возле шлюза были слишком свежи, а замечание Бишопа о том, что Чужие могут догадаться открыть створки, никак не выходило из головы. Андроид же выглядел одинаково и при жаре, и при холоде и не обращал внимания на брюзжание Маши, заявлявшей, что скоро тут можно будет изжариться, только озабоченно оглядывался по сторонам да поглядывал на окончательно вышедший из строя индикатор движений.

Коридор внезапно оборвался, и Бишоп, шедший первым, остановился, да так резко, что женщина врезалась ему в спину и уже хотела высказать все, что думает по поводу хваленой реакции и осторожности искусственных людей.