Стоя на краю - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 30

– Ничего подобного. Наши технологии чересчур примитивны, ни единое построенное землянами судно не способно летать на такие расстояния, тем более что исследованные мною новые ветви Лабиринта ограничены шестьюдесятью световыми годами. Никаких суперкораблей я не строил, лишь воспользовался случаем... Подсказать?

– Дороги Гермеса. – Я понимающе кивнул. – Лолита смогла активировать еще одну точку сингулярности на Дороге? Почему мне не сообщила?

– Не одну, сразу четыре. – Удав проникновенно взглянул на меня, так, будто собирался раскрыть тайну исключительной важности. – Доктор, мы столкнулись не просто с «транспортной сетью», ваша теория верна лишь отчасти. Гермес является центром грандиознейшей системы, связывающей не только звезды рукава Ориона. Мы недооценили масштабность задумки Чужаков. Лолита и ее многоученые детишки шокированы, я тоже испытал нешуточное потрясение. Лола держала информацию в секрете, думала – вы не поверите.

– Да в чем дело-то? – вскричал я, подавив вспыхнувшее желание взять Удава за лацканы пиджака и как следует встряхнуть. – Не тяните!

– Дороги – лишь верхняя часть айсберга. Девятьсот двадцать точек входа-выхода направляют нас на следующий, более глубокий уровень, откуда через искусственную сингулярность можно совершить прыжки в другие галактики и, полагаю, в иные Вселенные. Я слышал о вашей теории бесконечного множества событий. Боюсь, вскоре ее придется дополнить положением о бесконечном множестве планов бытия.

– О Господи... – только и выдавил я. – Что вы раскопали?

– Правильно, что вспомнили о Творце, очень правильно. Я атеист, однако почти готов уверовать! Готов только потому, что на полмиллиметра поднял занавес, скрывающий эту фантастическую картину... Если Творец действительно существует, то получается, что ни одна монотеистическая религия мира не сумела понять Его Сверхзамысла. Бог – это бесконечность. По теологическому определению. Так?

– Так.

– Наша Вселенная конечна или бесконечна?

– Никто не знает. Большинство ученых склоняется к теории бесконечности пространства-времени, но доказать это невозможно.

– Теперь представьте бесконечное количество бесконечных Вселенных. Творение настолько невероятного масштаба, что объять его человеческим разумом решительно невозможно!

– Подождите, Борис Валентинович! Давайте без пафоса и красивых слов! Как соприкасаются Дороги, планетарная сингулярность Гермеса, Господь Бог и ваши слова о бесконечности бесконечностей? Не могу увязать!

– Думаете, я могу? Хорошо, вот вам факты. Как я уже говорил, первая найденная Лолочкой точка входа ведет в систему Дзета Ориона. Не пугайтесь огромных расстояний, восемьсот двадцать световых лет – это по меркам Чужаков совсем рядом, можно сказать, за углом. Вторая ведет в скопление галактик Персей-Печь.

– Куда? – переспросил я. – Куда-куда?

– В какую-то безымянную систему на окраине Персея, – невозмутимо пояснил Удав. – Почти триста миллионов световых лет. Как вам такое?

– Да быть не может!

– Может, поверьте. Доказательства у меня в руках, наблюдения, записи которые вел компьютер «Роммеля». Такое подделать невозможно. Я отдам вам чип со всеми накопленными данными, убедитесь сами.

– Триста миллионов световых лет,– медленно сказал я, пробуя эти слова на вкус. – Звучит устрашающе.

– Это цветочки, вот вам ягодки. Третья точка приглашает любого желающего посетить невзрачную звездочку где-то в Туманности Андромеды. Если не ошибаюсь, это семьсот двадцать пять килопарсек или два миллиона световых соответственно... Вениамин Борисович, я могу попросить андроида принести вам воды!

– Не надо, – отмахнулся я. – А четвертая?

– Здесь-то и скрыта главная загвоздочка. Искусственный разум «Фельдмаршала Роммеля» не смог отыскать в том месте ни одного привычного ориентира – скоплений галактик, мощных радиопульсаров, звезд-сверхгигантов... Это была чужая Вселенная, с другой структурой, иным расположением галактик, неизвестным человеку реликтовым излучением. А вот планета оказалась вполне обыкновенной: кислородно-азотная атмосфера, вода, основанная на углероде жизнь. Видимо, основные правила бытия едины для всех миров.

– Вы меня пугаете, Борис Валентинович! Никто и никогда не мог предположить, что... что...

– Что существует нечто, не укладывающееся в нашем разуме и противоречащее традиционным представлениям о материальном мире?

– Именно! Подумать только, какие перспективы открываются... – дух захватывает! В теории, человек может расселиться не только по Млечному Пути, но и по тысячам самых отдаленных галактик... Не верится!

– Для этого человеку сначала необходимо выжить. – Удав жестко вернул меня с небес на землю. – А мы тем временем стоим перед захватывающей перспективой потерять абсолютное большинство населения планеты, от восьмидесяти до девяноста процентов... Зачем нам сейчас такие эпохальные открытия, вот скажите? Кому они теперь нужны?

– Да хотя бы мне!

– Проглотить-то сумеете? Не великоват ломоть?

– Готов поделить его с вами. Напополам.

– Вы ненормальный, Веня, – фамильярно сказал Удав, и я понял, что теперь мы окончательно подружились. – Впрочем, окружающие, включая родную дочь, тоже считают меня слабым на голову. Интересная мы с вами парочка, не находите? Далеко пойдем, можете поверить на слово. Я редко ошибаюсь в людях.

У нас нашлось множество тем для обсуждения. Увлеклись настолько, что через час Удав зябко поежился и сказал:

– Н-да, слово «гостеприимство» забыто прочно, и это неудивительно... Я полагал, что мы быстро обменяемся наиболее интересными сведениями и раскланяемся, но, похоже, без обстоятельной беседы не обойтись. Давайте поднимемся на борт «Цезаря», пообедаем? В помещениях становится холодно, большая часть систем жизнеобеспечения уже отключена. Кроме того, вы кашляете, незачем болеть в такие интересные времена!

– Вполне разумная мысль, – ответил я, чувствуя, что действительно начал замерзать. – Вы собираетесь законсервировать «Кидонию» в надежде однажды вернуться?

– Нет, – покачал головой Удав, выходя в коридор. – Стараюсь никогда не возвращаться к прошлому, а «Кидония» – ушедший этап моей жизни. После того как мы заглушим реакторы, эта база останется лишь артефактом и объектом интереса со стороны археологов далекого будущего. Может быть, через много столетий здесь начнут искать клады старого пирата... Романтично, правда? В духе капитана Блада или Джона Сильвера.

– Найдется, что искать? – усмехнулся я.

– Так, по мелочи. За минувший год я потратил почти все свои деньги. Инвестиции в строительство на Афродите, купил несколько крупных сельскохозяйственных предприятий у вас на Гермесе – все-таки именно Гермес в ближайшие годы станет основным поставщиком продовольствия, вложение очень выгодное. Несколько миллионов остались в банке Внеземельной компании, но я уверен, после Катастрофы они сгорят – привычная нам земная экономика перестанет существовать. Какая экономическая схема возникнет на ее месте – загадка. Но некоторые соображения на данную тему у меня уже появились.

– Потрясающе! – воскликнул я. За спиной беззвучно сошлись створки лифта. – И что же, по вашему мнению, произойдет?

– Для начала будет использована бартерная схема. Если угодно – примитивный натуральный обмен. Вы должны понимать, что некоторые отрасли экономики попросту вымрут, а другие несколько лет или даже десятилетий останутся невостребованными. Это прежде всего касается медиа-проектов и массовой культуры, зрелищного спорта, информационных технологий. Про Гермес по известным причинам мы не упоминаем, остается Афродита. Некие зачатки Интернета в старых колониях имеются, но это лишь бледная тень охватившей Землю глобальной паутины, ее развитие потребует больших ресурсов и мощностей, которых пока нет – высокотехнологичные производства еще предстоит восстановить. Временно никто не будет снимать кино или проводить Олимпиады. Первый суперблокбастер о постигшей человечество катастрофе мы сможем увидеть минимум через пятнадцать лет. Театр, музыка, голографическое вещание из привычной обыденности станут недостижимой роскошью, единственная вероятность – трансляция старых записей, вывезенных с Земли.