Звезда Запада - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 73

На сей раз самоуверенный Лофт проморгал момент, когда противник ударил первым. Ночные Всадницы вскинули руки, потом все разом качнулись вперёд, слитно ухнув.

Даже находящемуся в отдалении отцу Целестину почудилось, что его ударило чем-то неимоверно твёрдым, вроде мешка с песком. Все, включая лошадей, рухнули на землю. Попытки встать не удавались – невидимая тяжесть придавила так, что и пальцем-то было не шевельнуть.

«Теперь скрутят, погрузят на своих чудовищ и отвезут к Чёрному Дракону... Куда ж Локи-то смотрел?» – обречённо подумал монах, хватая ртом воздух. На грудь давило особенно сильно.

Локи исправил ошибку. Волшба ведьм, похоже, на маленького бога не очень-то подействовала. Едва Ночные Всадницы бросились к упавшим людям, он сел, выкрикнул что-то неразборчивое и, направив ладонь к чародейкам Чёрного Дракона, описал ею полукруг, защищавший и его, и Торира с остальными.

Ведьмы налетели на возникшую в воздухе бледно светящуюся стену и попадали наземь. Тогда же действие их чар исчезло, и вскочивший первым Гуннар, а за ним и Видгар, вскинув самострелы, начали осыпать колдуний градом стрел, свободно проходивших через созданный Локи охранный пояс.

– Бейте их! – заорал Локи. – Я лишил ведьм защиты, и сейчас они так же уязвимы, как простые люди!

Дальше началось такое, что отец Целестин, едва оправившийся от магического удара, тихонько завыл от ужаса.

Ведьмы, поняв, что один из противостоящих им обладает Силой, присущей лишь духам, потеряв семерых своих погибших под стрелами, мигом отступили, оседлали волков и взвились в небо, явно рассчитывая напасть сверху. Волки без всадниц обогнули начавшую исчезать преграду Локи и, расправляя чёрные кожистые крылья, огромными прыжками рванулись к людям. Трое зверюг распластались на земле, пав под стрелами, а затем Видгару и Гуннару пришлось взяться за мечи и топоры. Торир, нырнув под прыгнувшего на него волка, распорол ему брюхо и сразу перерубил передние лапы подобравшемуся справа чёрному хищнику. У ног Гуннара уже лежали три окровавленные туши волков с раскроенными черепами, и его топоры продолжали без устали распарывать воздух.

– Стой! – хотел было крикнуть побежавшей к конунгу Сигню отец Целестин, но издал только слабый стон. Сигню, с коротким мечом в одной руке и охотничьим ножом в другой, подоспела как раз вовремя, чтобы полоснуть по хребту вставшего на дыбы за спиной Видгара волка. Синир нырнул в самую гущу схватки и исчез среди беснующихся чёрных теней.

Ведьмы тем временем парили над побоищем, едва не сталкиваясь между собой, и пытались бороться с Локи. Среди воя, рычания и визга волков раздавалось шипение вспыхивавших над головой бога молний и струй огня, с хлопком разбивались на тысячи искр пламенные шарики, и вот уже два покалеченных волка упали на землю, а тела Ночных Всадниц объял синий огонь. Но как раз тогда стало ясно, что битва людьми проиграна.

Локи не заметил спикировавшей на него сзади ведьмы и пал под ударом передних лап её волка. Сразу несколько чёрных гигантов подмяли под себя Торира и Видгара. Гуннар получил невероятной силы удар лапой по щеке, а потом зверь попросту уложил его, прижав к земле и щёлкая над горлом оскаленными челюстями. Куда делась Сигню – отец Целестин так и не приметил. Уже не обращая внимания на мечущихся по лощинке лошадей, он смотрел на нескольких приближающихся к нему волков с ведьмами на спинах. Монах стиснул крест на груди, непослушные пальцы правой руки сомкнулись на рукояти кинжала. Вот крылатый волк шумно захлопал крыльями всего в пяти-шести шагах, сверкнули красным глаза красавицы ведьмы...

Отец Целестин поднялся в воздух, отброшенный в сторону чем-то мягким и невероятно тяжёлым. Пролетев несколько шагов, он шлёпнулся на траву и остался лежать, не смея открыть глаз. Где-то рядом заскулил волк, взвизгнула Ночная Всадница, вылетевшая из седла, и к этим звукам прибавилось низкое раскатистое рычание. Монах повернулся на звук и понял, что и на сей раз спасение пришло оттуда, откуда не ждали.

Крылатые львы расшвыривали волков, как щенят, ударами мощных лап, одним движением челюстей разрывали им глотки, топтали ещё шевелящихся чёрных зверюг. С десяток львов парили в воздухе, схватившись с ведьмами высоко над землёй, некоторые львы устремились к равнине – часть Ночных Всадниц бежали с поля битвы – и там добивали их, никому не давая пощады. Вот лев догнал мечущегося в воздухе волка, скользнул над ним, неразличимым движением лапы выбросил всадницу из седла, нырнул вниз, словно провожая красавицу в долгий путь к земле; снова рванулся вверх, лёг в полёте на левое крыло, успев при этом полоснуть когтями по горлу чёрного летуна, и, развернувшись, спланировал обратно к ущелью. Чёрный волк, кувыркаясь, отправился вслед за бывшей своей хозяйкой.

Отец Целестин ни жив ни мёртв созерцал развернувшуюся перед его взглядом воздушную битву и обернулся только тогда, когда за его левым плечом кто-то шумно выдохнул и низко заурчал.

Таких глаз у простых львов не бывает. У них они жёлтые, небольшие и с узким зрачком – обычные кошачьи глаза, в которых редко увидишь что-нибудь, кроме любопытства, ярости или иных присущих каждому зверю несложных чувств. В сгущающейся тьме на отца Целестина смотрели такие глаза, что монах невольно попятился: яркая зелёно-голубая радужка обрамляла чёрное пятно зрачка, в котором скрывались мысль и разум. И ещё грусть. Тайная, глубоко упрятанная, но ясно различимая грусть, сожаление о чём-то ушедшем далеко в прошлое, что уже не вернуть никогда.

Словом, у Стража Сокрытых Гор были глаза человека. Человека, некогда перенесшего потерю родного дома, близких, всего, что было ему дорого. Он, возможно, попытался забыть это, стереть из памяти, похоронить мысли о прошлых днях, но они всегда были вместе с обладателем пронзительных очей, не давая и кратких минут покоя.

Отец Целестин забыл обо всём и стоял какое-то время не шевелясь перед пристально рассматривавшим его Стражем. Наконец, лев отстранил монаха движением лапы и мягко прыгнул туда, где его сородичи уже заканчивали добивать чёрных волков. Отец Целестин схватился за грудь – вдруг появилась сильная боль возле грудины – и, тяжело дыша, снова присел на землю. Он вспомнил, где уже видел таких львов. Вернее, похожих: Стражи Сокрытых Гор всё же не носили человеческих голов. А вот языческие изваяния, кои украшали развалины Вавилона и Ниневии, возле которых довелось побывать... э-э... да, правильно, в 833 году, восемнадцать лет назад, точь-в-точь напоминают вышедших из колдовского облака львов. По крайней мере, крылья у тех и у других одинаковы – длинные, покрытые тёмно-жёлтыми широкими перьями. Неужели и духи Ассирии и Вавилона переселились в этот странный Мир Меж Мирами? А в том, что львы были воплощёнными духами, отец Целестин не сомневался. Не может быть у обычных зверей, пусть даже и крылатых, таких глаз. И не по былым ли временам величия Ашурского царства тоскуют нынешние Стражи Сокрытых Гор Междумирья?

Боль в груди начала проходить, угасая и смещаясь куда-то влево, в область плеча и лопатки. Монах, охая, поднялся, пытаясь привести себя в порядок и решить, что делать дальше. Судя по наступившей тишине, битва кончилась. Впереди мелькали тёмные силуэты львов, бродивших среди погибших волков и Ночных Всадниц, несколько крылатых Стражей кружили серыми тенями над равниной. Медленно и нерешительно отец Целестин пошёл в сторону, где тёмной массой громоздились тела обитателей Железного Леса, в надежде, что хоть кто-нибудь из отряда уцелел. Не успел он сделать и нескольких шагов, как шумно захлопали десятки крыльев, львы поднялись в воздух и начали скрываться в облаке, укрывавшем горы. Стражи исчезли так же быстро, как и появились, уничтожив всех посланцев Чёрного Дракона. Уйти от них не смог никто.

Монах был до странности спокоен. Он прекрасно сознавал, что, быть может, остался один в незнакомом и опасном мире, что, возможно, все его друзья погибли или тяжко ранены. Что назад пути уже нет, и даже если удастся добраться до Врат и вернуться в Мидгард, то он окажется в Лесу Призраков, из которого выйти вовсе не получится. А получится – тогда где искать своих, ушедших на корабле куда-то к югу? Однако отец Целестин на твёрдых ногах подошёл к месту побоища и остановился, решая, где начать поиски тел Торира и других. Откладывать это дело на утро он не собирался!