Звезда Запада - Мартьянов Андрей Леонидович. Страница 79

Дракон сделал новый круг, и теперь направление полёта изменилось – он направился к Болотной реке, которая тусклой лентой стекала к далёкому мареву Мёртвых Морей. Гюллир не забывал оглядываться по сторонам – мало ли, появятся сородичи, но в воздухе, кроме них с Сигню, никого не было. По крайней мере, поблизости.

– Гюллир! Гюллир, скорее вниз! Скорее! – внезапно закричала Сигню и что есть силы заколотила ногами по шее ящера. Тот послушался, хотя и не понял, отчего человек не хочет ещё немножко полетать. Его острое зрение различило других двуногих – с ними вроде никакой беды нет, – и дракон начал плавно спускаться к земле.

Полёт Сигню не надоел. Ей начали нравиться скорость и высота, но, когда она случайно бросила взгляд на юго-запад, туда, где Химинбьёрг упирался в море... Она поняла, что возвращаться нужно немедленно. На юге что-то происходило.

В последний момент Сигню таки не удержалась на шее Гюллира, и толчок о склон выбросил её на землю. Она перекувырнулась в воздухе, упала и тотчас вскочила на ноги, как кошка. Гюллир сопел неподалёку, с беспокойством поглядывая в её сторону – всё ли в порядке, не расшиблась ли? Сигню взглянула на мрачные лица спутников, на мелко крестящегося монаха и поняла, что, может быть, сейчас напугает их ещё больше. Рассказ Локи о неведомой болезни, пришедшей однажды в Междумирье из Нидавеллира, она помнила слишком хорошо.

– Если ты в следующий раз оседлаешь Нидхёгга, я попрошу Одина сделать тебя валькирией, – проскрипел Лофт, пытаясь взять инициативу в свои руки и не дать Ториру отхлестать Сигню прямо сейчас. Сказать, что конунг был зол, – значит, не сказать ничего. Остальные, впрочем, тоже были не в восторге. Люди очень не любят, когда кто-то заставляет их бояться.

– Там... – Монах разглядел, что Сигню была бледна, и решил, что она испугалась полёта. Но воспитанницу святого отца напугало вовсе не столь противоестественное человеку состояние. – Торир, отец Целестин... Я видела чёрные тени на юге!

– Что-что? – прищурился Локи. – То есть?

– Небесные Горы на юге словно в дыму все, – торопливо говорила Сигню. – Чёрный густой дым колышется, как волны на море...

– Пожар, может, где? Лес горит? – невпопад сказал Гуннар, но Локи зашипел на него, и германец заткнулся.

– Продолжай, говори же, Сигню!

– Стена почти такая же, как... – Она кивнула в сторону Сокрытых Гор. – Стелется по горам ковром и... и двигается... А надо всем этим тени. Страшные. Ни на что не похожие.

Локи резко повернулся к дракону:

– Ты это тоже видел, Гюллир?

– Наверно, внимания не обратил... – смущённо произнёс Гюллир. – Но если хочешь, о Обладатель Силы...

– Зови меня Лофтом!

– Хорошо, о Обладатель Силы Лофт. Если хочешь, я могу слетать посмотреть. Мне это нетрудно...

– А меня отнести можешь? – деловито вопросил Локи.

– Садись, о Обладатель Силы! С радостью нашей!

Локи озабоченно потоптался возле дракона, а потом подошёл к нему и взобрался на то место, где раньше сидела Сигню.

– А ты, конунг, говоришь, что дракон нам не нужен! – крикнул он Ториру. – Найдите подходящее место и устраивайтесь на ночь. А мне необходимо выяснить, что происходит возле Полей Мрака. Если то, что сказала Сигню, – правда, то я отказываюсь понимать происходящее. Ждите нас!

Гюллир снова вздохнул, почесал бок кончиком хвоста и, переваливаясь, подошёл к краю холма. Крылья ударили, зашумев, как мельница, и дракон, поначалу совсем низко, заскользил в воздухе, постепенно набирая скорость и высоту.

– Всё у нас не слава Богу! – проворчал монах.

Медно-красный дракон взлетел достаточно высоко, повернул вдоль гор и вскоре исчез вдали, среди низких туч.

Огненные Болота вновь извергли из недр десятки пламенных языков, осветив заревом унылую равнину. Сумерки сгущались, приведя за собой ночь без звёзд и луны.

Маленький костерок поблёскивал и плевался искрами. Лошади, изредка перетаптываясь с ноги на ногу, жевали пожухлую траву. Недалеко от разведённого в ложбине между двумя выветрившимися сопками костра спал небольшой поджарый дракон, дёргаясь и постанывая во сне. Пятеро людей и один бог заканчивали ужин в молчании. Сейчас никому не хотелось разговаривать.

Локи вернулся не скоро, загоняв беднягу Гюллира до дрожи в крыльях. Вести маленький бог принес неутешительные. Едва соскочив с шеи запыхавшегося дракона, Локи ошарашил своих спутников, видимо, самой скверной новостью за последние дни: тёмные духи Нидавеллира очнулись от тысячелетнего покоя и покинули пределы Полей Мрака. Почему, отчего – кто знает? Только сейчас чёрным дымом были затянуты все кряжи Химинбьёрга, от моря и до места, где с гор стекает южный приток реки Глерэлв. То есть полоса Тьмы подобралась к единственному перевалу Небесных Гор на расстояние в десять-пятнадцать лиг и неуклонно ползёт дальше, на север.

Локи увидел жутких тварей, обитающих среди мрака, – их тоже выгнала из Нидавеллира чья-то воля. Но эти страшилища были живыми, из плоти и крови, а вот те самые тени, про которые говорила Сигню... великие и злобные духи, способные своей Силой опустошать огромные пространства, губить и уничтожать всё живое и неживое.

– Зачем это им? – спросил отец Целестин. – Никто не может убивать и отравлять жизнь бесцельно! Ну, пожгут они леса, изведут зверей да людей, и дальше что?

– Не знаю что! – Локи глубоко вздохнул и пнул ногой непрогоравшее в костре полено. – Их цель – разрушение. Они для этого созданы. Эти духи помнят времена в начале мира, когда могли делать что угодно – то, что для нас созидание, для них – разрушение, и наоборот. Не знаю, как это объяснить более понятно. Ведаю только то, что вскоре может быть закрыт перевал Глер, и то, что Междумирье либо на грани невероятной, немыслимой войны, либо... – Локи запнулся.

– Что? – жадно спросил Видгар.

– Либо окажется, что этот мир станет одним гигантским Полем Мрака, в котором не будет места никому – ни смертным, ни богам. Хотел бы я знать, отчего пробудился Нидавеллир... И самое главное – что теперь делать. Да, выбрали мы времечко для похода в Междумирье, что и говорить...

– А ты ещё про Болота вспомни, – буркнул совсем павший духом монах. – Как считаешь, почему теперь огня столько? Сам ведь говорил про скованных и похороненных в них духах. А ну как вырвутся?

Локи одарил отца Целестина испепеляющим взглядом.

– Я не знаю, что нам теперь следует предпринять! – после некоторого молчания заявил бог. – Мне кажется, что надо возвращаться назад, в Мидгард. Если столкнутся в битве все Великие Силы Междумирья – нам не выжить. Вернее, вам не выжить... – добавил он уже тише.

– Господь не допустит... – начал отец Целестин и вдруг осёкся, вспомнив свой сон. Настало время открыть его. Кажется, смысл сна стал понятен: Междумирью грозит гибель, а вместе с ним и двум соседним мирам.

– Так... – только и проговорил Локи, выслушав рассказ святого отца. Потом наступило тягостное молчание, нарушаемое лишь похрапыванием дракона да редким фырканьем и мяуканьем Синира, промышлявшего мышами-полёвками где-то в кустах куманики.

– Возвращаться назад нам нельзя, – нарушил тишину Видгар. Его голос звучал твёрдо и непреклонно. – Перво-наперво я не отступлюсь от начатого, хотя бы на пути стояли все Духи Трёх Миров. А во-вторых... – Он потёр лоб, точно подбирая нужные слова. – Мнится мне, что недаром мы здесь сейчас. На нас лежит некий долг, который необходимо исполнить. В чём он – не могу сказать.

– Он прав, – пробасил конунг. – И я не отступлюсь. Возвращаться без победы – позорно.

Торир зло посмотрел на Локи, положив ладонь на рукоять меча. Бог сделал вид, что не заметил этого жеста, и по-прежнему теребил бородку, размышляя.

– Что происходит? – наконец пробурчал он. – Я смутно ощущаю разлад в Мире Третьем, но почему так случилось? Насколько серьёзна опасность? Что послужило причиной?

– А не мы ли сами? – медленно сказал отец Целестин. – Ты всегда утверждал, что Междумирье стало пристанищем ушедших из Мидгарда духов. Я помню, что видел во сне струи огня, вливающиеся в Мир Между Мирами, и потом, когда огню было некуда деться, он разрушил оболочку, вырвавшись на свободу. Может, мы стали последней каплей, переполнившей чашу?