Брызги зла - Мартынов Константин. Страница 20

Что-то изменилось. Сквозь боль, заполонившую тело и разум, пробилась мысль о том, что мы покинули бункер. Продолжая безумно хохотать, разлетелся в стороны тошнотворный хоровод, но пульсирующим факел продолжал рождать новых и новых химер.

— Отныне твое место — здесь! — Глас Черного Повелителя перекрыл все остальные звуки, сверлом врезаясь в сознание. — Ты будешь моими воротами в этот мир! Он падет, как прочие, имя которым — легион!

Его гигантская фигура взмыла в воздух, окуталась сияющими вихрями и исчезла. Боль осталась. И осталось понимание: я не притягивал нежить своими тренировками, я рождал ее, пробивая своей энергией дорогу злу. Именно я — ответственный за ее появление в моем родном мире. Отец Лжи и Интриг даже мое бегство сумел использовать к своей выгоде. Значит, я сделал неправильный выбор. Мне нельзя было возвращаться…

Время остановилось, сжигая разум в терзаниях. Мгновение и Вечность — все смешалось. Я видел, как стареет Вселенная, стягивая потухшие угли галактик в Первичное Яйцо. Вокруг царил первозданный мрак, освещаемый вспышками орудия моих пыток. Я ждал конца, и Бесконечность стала моим партнером. Я перестал ждать. И он наступил. Не в брызгах Большого Взрыва, не в молчании вечной ночи. Ничего грандиозного. Просто все кончилось.

Я открыл глаза. Блеклый рассвет чуть высветлил такую родную своей обыденностью обстановку моей комнаты. У изголовья кровати на табурете сидел осунувшийся Андрей. Казалось, он даже стал меньше ростом.

— Все позади? — спросил я, нарушив тишину.

— Ты знаешь лучше, — ответил он после паузы.

— Как ты меня вытащил? — спросил я, чтобы не думать над его ответом.

— Не я. Вернее, я тоже участвовал, но только как донор… Все мало-мальски стоящие колдуны и экстрасенсы нашей Ложи ощутили выброс Силы. Силы Зла. Для отражения подобной агрессии наша Ложа и создавалась, мы готовились к подобным битвам, прогоняли на компьютерах различные варианты, но никто не предполагал, что действительность будет так невыносимо тяжела… Алтарь Дьявола был разрушен, но ценой множества сгоревших жизней…

Как они вообще сумели победить? Худосочные теоретики, никогда не зрившие разъяренного, полыхающего молниями Посланца, не говоря уж о его инфернальном хозяине… Сколько их погибло, и кто, как не я, послужил причиной их смерти?!

Еще один груз на мои плечи.

— Как? — спросил я, будучи не в силах задать главный вопрос.

— Это было впечатляюще. — Андрей оживился — в нем вновь проснулся физик. — Алтарь менял цвет, пробежав весь спектр, вновь стал непроницаемо-черным, затем покрылся ярко-алыми трещинами, словно раскаленная лава пыталась пробиться наружу. Трещины расширялись, посыпались куски камня, и вдруг все пропало: и алтарь, и кинжал, торчавший из твоего тела, и сонм его порождений. Ты лежал без сознания на мокрой траве пустынной поляны, неподалеку от знакомого тебе карьера…

— Остальное было просто: адрес я помнил, а многие из присутствующих, — он обвел рукой комнату, — зарабатывают на жизнь лечением.

Я проследил за его жестом, и увидел, что мы не одни: вдоль стен, прямо на полусидели предельно усталые люди. Многие спали. Царящая в комнате атмосфера странным образом проникла в мое сознание, заставляя уснуть. Я даже не пробовал сопротивляться, присоединившись к большинству.

Когда я вновь проснулся, в комнате кроме нас с Андреем никого не было. Я чувствовал себя не только ожившим, но и отдохнувшим. Давно забытые ощущения.

— Проснись, спаситель, жизнь прекрасна! — воззвал я к нему, но Андрей не принял легкомысленного тона, предпочитая отмолчаться.

Его хмурый вид вернул мрачные воспоминания о моей роли в недавних событиях. Тревога привычно заняла место в моем сердце и устроилась там поудобнее, предварительно царапнув острыми коготками.

— Ну что еще? Выкладывай, не трави душу!

— Надоело мне быть вестником несчастий, — буркнул он в ответ, — пойду лучше кофе заварю.

Андрей скрылся на кухне, и оттуда послышался звон посуды. Я неохотно покопался в памяти. Открытие, сделанное с кинжалом в животе, жгло душу.

Вернулся Андрей с дымящимися чашечками на подносе. По комнате поплыл горьковатый аромат хорошего молотого кофе. На блюдце лежали свежие рогалики. Когда он ухитрился их купить?

— Ворота Злу остались открытыми. Дьявол не изгнан, — сообщил он, отставив чашку.

— Что предлагаешь? — спросил я, заранее зная ответ.

— Ты должен вернуться в тот мир. — Андрей вколотил последний гвоздь в крышку моего гроба.

Я знал, что он прав. Знал, что другого выхода нет, но не хотел принимать очевидного.

— А ты там жил, чтобы предлагать такое? Думаешь, это вроде турпоездки? Пикничок на природе? Вернуться! Я, как ты мог заметить, уже вернулся — именно здесь моя родина!

Андрей безропотно выслушал мою гневную тираду.

— Я не хочу тебя заставлять, — сказал он немного погодя, когда я выдохся и умолк, — да и нет у меня на это ни сил, ни права. Решай сам, как быть. Понадоблюсь — телефон у тебя есть, отправить мы тебя сумеем.

Он подождал ответа и, не дождавшись, хлопнул ладонями по подлокотникам кресла и поднялся:

— Мне пора. Отдыхай… если сможешь.

— Еще как смогу, — буркнул я ему вслед, но он уже скрылся в прихожей.

Хлопнула входная дверь, и я остался наедине с невеселыми мыслями.

Морозные узоры на оконном стекле. Голодный вой рыщущего в поисках добычи зимнего ветра. Декабрьский холод за стенами. Декабрьский холод в душе. Недопитая бутылка водки в холодильнике. Я посмотрел на нее и горько рассмеялся — еще одна безуспешная попытка ухода от реальности.

Месяц безвылазно из квартиры. Сбережения подошли к концу — спасибо моим возросшим питейным запросам и расторопной службе доставки. Один телевизор сгорел, второй зарос пылью, телефон отключен. Я ничего не хочу знать, ни о чем не хочу слышать. Меня нет. Ни для кого, ни для чего. Не желаю иметь ничего общего с происходящим снаружи! Почему нельзя просто жить и радоваться бытию? Неяркому зимнему солнцу, дымке над заливом, смазливым девичьим мордашкам… Да хотя бы тому, что краны не текут, черт побери?! Проклятая память все время подсовывает события последних месяцев, верстовые столбы моей проклятой богами жизни.

Ах, мой милый благородный спаситель Андрей и его предложение! Закрыть дверь с той стороны! Эвфемизм выражения «пошел вон». Полгода тренировок — полгода работы на Черного. Мне нечего ему противопоставить. Уйти, послушать Андрея? Переход равносилен самоубийству. Я был там и точно знаю, о чем говорю.

Достал водку, налил полстакана и залпом выпил, занюхав рукавом. Желудок протестующе подпрыгнул, но я загнал его на место.

Даже водка уже не берет. Одна и та же цепочка рассуждений крутится в цикле. Доводы «за», доводы «против»… ничто не перевешивает. Начнем новый круг.

Доводы «против». Почему я начинаю именно с них? Ближе «к телу»? Наверное. Я не герой, мне не стыдно в этом признаваться. Могу сказать иначе, если кого-то это больше устроит — я трус. Дерусь, когда припрут, предпочитая убежать. Сверкающие латы — не мой стиль одежды. Я слаб — Черный даже не заметил моих потуг освободиться. Я дома, в конце концов, и не желаю скитаться, как выброшенный жестоким хозяином пес.

От жалости к самому себе навернулась слеза. Я опрокинул в глотку еще сто пятьдесят грамм. А вы чего хотели? Благородного самопожертвования? Не по адресу — это для Андреевых коллег… если среди них остались живые.

Доводы «за». Их мало, но они увесистые. Не герой? Да, не герой, но и не подлец же! А бросить девушку — это не подлость? Да, слаб, но в том мире я был гораздо сильнее. Да, тот мир опасен, но почему выключен мой телевизор? Что творится за замерзшими окнами квартиры? Есть еще один довод, но я хочу о нем забыть — слишком страшно. Факел Зла не исчез. Я знаю — в любой миг он может взорваться пульсирующим фонтаном. Служить вратами Зла — бизнес, не приносящий дивидендов.

Круг замкнулся, но мозг не начал очередного цикла.