Дети непогоды - Марушкин Павел Олегович. Страница 65

— О… Я понимаю. Слушай, а ты могла бы научить стрелять меня?

— Вряд ли это получится, Хлю, — покачала головой Адирроза. — Для этого надо, чтобы ты был устроен так же, как и мы. — Она оттянула край топика и со щелчком отпустила его.

— Ну да, у вас же рёбра раздвигаются, — припомнил Хлюпик. — Но я-то не имел в виду — так же далеко и сильно. Я понимаю, что этого у меня никогда не получится. Просто хотел научиться пользоваться духовым ружьём. Может, ты видела — у меня на стенке висит?

— Тут главное — тренировка, — улыбнулась Адирроза. — Повесь где-нибудь мишень и стреляй в неё каждый день. Кстати, если бы такой трубкой, как твоя, попыталась бы воспользоваться я — она бы сразу же сломалась.

— Почему?

— Давление. Мы делаем такой сильный выдох, что обычное дерево просто лопается. Поэтому-то мы и выдерживаем пикумбу в кипящих железистых источниках — древесина должна металлизироваться.

— А как же, например, стоерос? Он же очень прочный!

— Вот именно что прочный. Попробуй-ка высверли его… — Адирроза отставила в сторону пустую чашку и потянулась. — Ну что, пойдём?

— Пошли.

Посещение разнообразных магазинов в компании Адиррозы оказалось серьёзным испытанием для Хлюпиковых нервов. Для начала она потащила его в лавку готового платья и там, не слушая никаких возражений, заставила купить просторную рубаху с короткими рукавами и шорты. Хлюпик, привыкший к такого вида одежде, которая представляет собой просто кусок ткани, оборачиваемый вокруг тела, пытался протестовать.

— Слушай, я не ношу такое. Она слишком сложная…

— Ерунда! — отмахивалась девушка. — Ничего сложного. Сюда просовываешь ноги, здесь застёгиваешь — и всё!

Слегка обалдевший от её напора смоукер приобрёл широкие оливковые штаны до колен и пёструю, как салат, футболку.

— Ну вот, теперь ты совсем по-другому выглядишь, — удовлетворённо объявила она.

— Ага. Полным лопухом, — согласился Хлюпик.

Непривычного покроя одежда сделала его совершенно непохожим на прежнего Хлюпика, и теперь он с некоторой оторопью разглядывал отражавшегося в зеркале незнакомца.

— Ничего не лопухом, очень стильно, — фыркнула Адирроза. — Хоть на человека стал похож.

«Ничего себе! А кем же я раньше выглядел в её глазах?!» — изумился Хлюпик.

После магазина одежды Адирроза нырнула в лавку дамской галантереи, бросив Хлюпику «подожди здесь». У дверей лавки стояли, прислонясь к стене, пять или шесть солидного вида мужчин с общим выражением терпеливого ожидания на лицах. Спустя полчаса Хлюпик забеспокоился. Медленно, но верно время двигалось к полудню — а ведь им ещё надо было вернуться в гостиницу за вещами. Наконец, отодвинув лёгкую кружевную занавеску, он вошёл.

— А, ты как раз кстати! — приветствовала его подруга. — Слушай, не могу выбрать — какая шляпка мне больше идёт?

— Тебе идёт всё! — совершенно искренне ответил Хлюпик.

— Гм… А что, это идея! — радостно воскликнула Адирроза. — Заверните мне обе! Никак не могу привыкнуть к деньгам, — шёпотом сообщила она. — Последнее время мне приходилось здорово экономить.

— Слушай, мы не опоздаем? — с сомнением спросил Хлюпик, поглядывая сквозь открытую дверь на площадь.

Посередине её торчал треугольный плавник солнечных часов.

— Да, пожалуй, пора, — согласилась сипапоккула. — Правда, я хотела заглянуть ещё в…

— Наверстаешь упущенное в Биг Бэби, — торопливо прервал её Хлюпик.

— Ты прав.

Адирроза взяла его за руку и бодро двинулась к гостинице. Хлюпик шагал рядом, вовсю наслаждаясь её близостью. Улица, по которой они шли, была усыпана конфетти и яркими блёстками — следами ночной карнавальной процессии. Балконы многих домов украшали яркие цветы, длинными гирляндами спускающиеся вниз. Почти в каждом окне наигрывала музыка. «Вернусь домой — обязательно куплю себе радиоприёмник. Или даже телевизор, если денег хватит», — решил про себя Хлюпик.

И всё-таки, несмотря на всеобщее праздничное настроение, город умирал. Они проходили мимо улиц, на которых плескалась вода — пока ещё тонким, в несколько сантиметров, слоем. В дальнем конце одной такой улицы стоял покинутый жильцами дом. Чёрные провалы дверей и окон смотрелись дико на фоне нарядных соседних коттеджей — словно жуткий нищий затесался в весёлую карнавальную толпу.

— Который час? — спросил Хлюпик портье, когда они вернулись в гостиницу.

— Половина двенадцатого, — ответил тот, оторвавшись на миг от газеты.

— Ого! Давай-ка поторапливаться! — Сипапоккула рысью метнулась вверх по лестнице.

Ворвавшись в номер, Хлюпик быстро покидал немногочисленный скарб в заплечный мешок и постучался к Адиррозе. Та стояла посредине номера с растерянным видом.

— Ты не поверишь, я столько всего понакупила — у меня рук не хватит всё тащить.

— Утрамбуй всё плотнее. Кое-что поместится в мой рюкзак. Шляпы можно сложить пополам, — предложил Хлюпик.

— Ой, только не шляпки! Они помнутся! — пискнула Адирроза, прижимая к груди большущую коробку.

— Придётся нести в руках. Или давай я понесу.

— Спасибо! У меня же ещё ружья. — Адирроза нырнула под кровать и вытащила чехол с духовыми трубками. Пристроив его на плече, она огляделась. — Вроде всё.

— Бежим!

Спустя полчаса две невысокие фигурки, вовсю размахивая рюкзаками и сумками, ворвались в здание аэропорта и, сметая случайных пассажиров, подлетели к стойке диспетчера.

— Где тут посадка на «Махагонию»?! — в один голос выкрикнули они.

— Вон же она, — диспетчер махнул рукой в сторону окна, выходившего на взлётное поле. — Самый большой дирижабль, не ошибётесь. Только, по-моему, посадка на него уже закончи…

Не дослушав, Адирроза и Хлюпик метнулись к дверям.

— Э! Э!

Зазевавшийся охранник попытался было ухватить бежавшего последним Хлюпика, но тот ловко увернулся и, взмахнув в воздухе рукой с зажатыми в ней билетами, припустил вслед за подругой.

Сходни уже убрали. Когда незадачливые пассажиры подбежали к белоснежной гондоле, та как раз оторвалась от земли. Стюард, готовившийся закрыть дверцу, вдруг получил по физиономии шляпной коробкой. Следом, словно брошенное копьё, влетел длинный брезентовый чехол — он едва успел уклониться. Затем в край люка вцепились тоненькие, но крепкие руки и перед стюардом возникла маленькая, но очень сердитая девушка с возбуждённо подрагивающими кисточками на кончиках удлинённых ушей.

— Это безобразие! Вы должны были дождаться всех пассажиров! — возмущённо заявила она.

— Э-э… Мадемуазель… Я прошу прощения…

— И не просите!

— Но… Но ваш билет… Я бы хотел…

В проёме люка появилось багровое от натуги лицо Хлюпика. В зубах он сжимал билеты, а руками изо всех сил цеплялся за край. Адирроза вдвоём со стюардом подхватили его под мышки и втащили на корабль.

— Уф! Еле успели!

Когда все формальности, связанные с появлением на борту, были улажены, Адиррозу и Хлюпика проводили к их каютам.

— Я должна принять душ после такой пробежки, — заявила девушка. — Встретимся на верхней палубе через полчаса.

— Э-э… Душ? — тупо сказал Хлюпик захлопнувшейся двери.

За его спиной кашлянули.

— Наш лайнер создан по последнему слову техники, — стюард в белоснежной форме был профессионально вежлив. — В частности, каюты оборудованы душевыми кабинами; а на верхней палубе имеется бассейн.

— Бассейн?!

— Совершенно верно. Многим нашим пассажирам доставляет удовольствие совершить освежающее купание прямо, так сказать, в небесах.

— С ума сойти, — пробормотал Хлюпик, исчезая в своей каюте. Больше всего ему сейчас хотелось курить…

Сказать, что «Махагония» была огромна, — значит не сказать ничего. Помимо бассейна и концертной площадки, она имела на борту теннисный корт, застеклённую обзорную палубу на случай скверной погоды, дансинг и, конечно же, ресторан. Одна только команда насчитывала шесть десятков; и все (все!) матросы-обезьянцы носили форменные шапочки с помпонами и щегольские синие штаны до колен с красным лампасом. В многочисленных коридорах и переходах корабля можно было бы заблудиться — если бы не вышколенные стюарды в белоснежной форме, готовые прийти на помощь при малейшем затруднении.