Избранные - Марышев Владимир Михайлович. Страница 47

Итак, Клан необходимо было извести под корень. И чем скорее, тем лучше.

Гарусов поднес лист к самым глазам — сам не зная для чего, словно пытаясь запомнить каждую жилку. А когда, налюбовавшись, выкинул его в траву, увидел вдалеке выходящего из своего коттеджа Ворохова.

Другой на его месте не придал бы этому никакого значения. Ну, собрался человек прогуляться, что тут такого? Однако Ворохов явно был не совсем простым «кси». С первых же минут знакомства у Гарусова создалось очень странное впечатление: ему показалось, что они с этим русским чем-то близки. Чуть ли не ровня! Еще один «супер»? Да нет, не «супер», это совершенно точно. В чем же тогда дело? Это, наверное, можно было бы выяснить еще в России. Но мешала подруга Ворохова — она все время увивалась рядом. Гарусов ненавидел «гасителей», даже таких симпатичных, как Марго. Он считал, что они посягают на его неотъемлемое право копаться в любом мозгу, носящем «метку». На право высшего существа!

Однако сейчас Ворохов был один. Более того, он направлялся в самый глухой уголок острова, где никто не жил. Поссорился с подругой? Или просто захотелось побыть одному? Да какая, в сущности, разница! Удачнее момента нельзя было себе представить. Если он дойдет до самого океана, а Марго осталась на другой половине «баранки» атолла…

Гарусов вскочил так резко, что чуть не запутался в гамаке. Торопливо натянул одежду, вбежал в коттедж, достал из укромного места небольшой приборчик, напоминающий сотовый телефон, и сунул его в карман. Затем, крадучись, последовал за русским.

Ворохов сидел на песке, изредка поддавая пяткой набегающую волну. Непохоже было, что он чем-то расстроен. Возможно, улучил момент, чтобы обдумать наедине с природой сюжет очередной повести. Гарусов не читал ни одной — он вообще не испытывал любви к беллетристике. Да и мысли русского его не занимали — он все равно не сумел бы их прочитать. А вот то, что его мозг наконец-то начал излучать кси-волну…

— Черт, — пробормотал Гарусов. Да, чутье его не подвело: помимо умения марать бумагу, у Ворохова, безусловно, был еще один дар. Наверняка исключительно редкий!

Осторожно посматривая из-за пальмы, Гарусов вынул приборчик, настроил его и записал исходящую от своего «клиента» кси-волну. Так, полдела сделано! Потом он преобразует запись, «скормит» ее компьютеру, и тот попробует выяснить, что за талант скрыт в черепной коробке этого писателишки. Конечно, задача исключительно сложная. Может, придется просидеть неделю, может, месяц. А может, вообще ничего не получится. Или получится, но русский окажется всего лишь лучшим в мире разгадывателем японских кроссвордов. Но если удастся обнаружить что-то действительно стоящее…

Он вернулся в свой коттедж, чтобы обдумать план на завтра. В сущности, план был уже готов, оставались незначительные детали. Гарусов прикинул, каким катамараном с острова уедет Боб — первым или вторым. Выходило, что первым.

«Повезло тебе, — подумал Гарусов. — Значит, еще поживешь. Но только самую малость. Потом я приду, и тебе уже не будет со мной скучно. Я избавлю тебя от скуки, а заодно — от любви к пиву, девочкам… словом, от всего, что составляет твою никчемную жизнь. Но многим твоим друзьям предстоит переселиться в мир иной уже завтра…»

Он еще раз прокрутил в голове сценарий предстоящей бойни, после чего преспокойно заснул. Кошмары с участием жертв — как прошлых, так и будущих — его не мучили.

Глава 21. СМЕРТЬ ШПИОНАМ!

— Может, водочки принести? — с интонацией змея-искусителя проворковал Кирилл Ильич. — Наша компания к сему напитку не особенно расположена. Чуть ли не общество трезвенников — все малой градуснос-тью пробавляемся. Но для гостей держим. Так как, Игорь Сергеевич?

Видно было, что Игорь не прочь пропустить рюмку-другую. Совсем не прочь! Аж мечтательно пошевелил губами. Но не надо было быть великим психологом, чтобы понять другое: он изо всех сил старается казаться своим в доску, не выделяться. А ради этого приходится идти на некоторые жертвы. Ну прямо волк в овечьей шкуре!

— Нет, спасибо, — вежливо ответил Игорь. — У вас замечательное вино. И вообще все очень вкусно.

Он, конечно, не предполагал, какими разносолами здесь встречают действительно желанных гостей. Стол не шел ни в какое сравнение с тем, который был накрыт в честь Ворохова. Тарелки с наспех сооруженными бутербродами, свежими огурцами и помидорами, отварная картошка — вот и все. Жену Неведомский предусмотрительно услал к знакомым, а мужики — ну что они могут сготовить? Да и «мечтателей» сегодня было немного — всего шестеро.

Что бы ни делал Кирилл Ильич, как бы ни передвигался — он постоянно украдкой наблюдал за Игорем и все больше укреплялся в своих подозрениях. Этот молодой человек вышел на «мечтателей» самостоятельно. Сказал по телефону, что сам не пишет, да и в современной литературе, начиная с Пелевина, мало что понимает. Но очень хочет понять, так как с детства дал себе установку не отступать перед трудностями. К тому же сегодня невозможно «засветиться» в приличном обществе, не обладая определенным багажом знаний.

Последнее утверждение Кирилла Ильича, мягко говоря, озадачило. Он не без оснований полагал, что интеллектуалы на Руси практически перевелись, а приличным обществом повсеместно считается такое, члены которого пачками скупают предприятия, акции, судей и прокуроров, а также голоса избирателей, умудряясь при этом счастливо избежать пули киллера. Даже те, кто мнит себя столпами культуры, заняты только загребанием бабок и грызней вокруг небезразмерного сладкого пирога. А багаж знаний требуется лишь во время расплодившихся телешоу, чтобы опять же загрести неплохие бабки. В то, что гость питал на сей счет какие-то иллюзии, не очень верилось. Видимо, хотел просто польстить «мечтателям» — последним могиканам хорошего вкуса? Может быть. Тем не менее Неведомский сначала попытался вежливо отделаться от Игоря — все говорило о том, что он не имеет никакого отношения к «кси». Но молодой человек был настойчив. Настолько, что Кирилл Ильич не на шутку перепугался. И, убедившись, что телефонные звонки не прекращаются, сдался — пригласил Игоря к себе.

— Мы ведь на самом деле не такие уж большие знатоки, — сказал Кирилл Ильич, подойдя к книжной полке. — Среди нас нет ни одного литературоведа. Так, дилетанты. Но в некоторых современных тенденциях, смею надеяться, разбираемся. Вот, например, Мастырин. Еще два года назад такой фамилии никто не знал, а сейчас гремит. Не угодно ли полистать?

Он выдернул с полки книгу в темно-синем переплете и как-то небрежно, через плечо, почти не оборачиваясь, кинул ее гостю.

В действительно приличном обществе такую выходку наверняка не одобрили бы. Игорь сидел в другом конце комнаты. Он, конечно, не ожидал, что хозяин внезапно впадет в детство, а потому книга вполне могла смахнуть со стола пару бутылок. Однако Кирилл Ильич был почти на все сто уверен, что не смахнет. Так оно и вышло. Даже не сдвинувшись с места, Игорь машинально поднял руку и запросто, словно всю жизнь этим занимался, поймал крутящуюся в полете книгу.

«Плохо вас готовят, ребята, — подумал Неведомский. — Нет, по физической части натаскали здорово — слов нет! А вот по умственной… Где ты был, парень, когда мозги раздавали? Или в вашем ведомстве они идут за ненужный балласт?»

— Ох, извините ради бога, Игорь Сергеевич! — Он притворно всплеснул руками. — Я как-то даже и не подумал… Знаете, с женой иногда так балуемся — вместо зарядки. Она у меня озорница — сами когда-нибудь убедитесь. Вот и бес попутал. Хорошо, хоть вы не растерялись…

Объяснение, конечно, не лезло ни в какие ворота. Но что за беда? Все равно этого самого «когда-нибудь» уже не предвидится, так имеет ли смысл вести тонкую игру?

Как бы ни было у парня туго с мозгами, он все же понял свою промашку. Уж лучше было дать свершиться конфузу! Во взгляде Игоря, который он кинул на Неведомского, отразилась сложная гамма чувств — вплоть до желания вскочить и «загасить» всех этих «мечтателей» с их гнилыми подходцами…